Читать интересную книгу "Фантастика 2023-125". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Бер Саша

— А ну закажи, — серьёзно и почти грозно велел Агар, уставившись на Кайсая.

Тот нехотя повернулся к нему спиной, замер. Сильные пальцы атамана начали щупать рану, почти на всю спину, но голос подошедший к ним Райс, остановил процесс грубой диагностики.

— Не лапай, — грозно велела она и подойдя ближе, сама принялась за осмотр.

От её, еле ощутимого прикосновения, Кайсая вновь дугой выгнуло, как и при осмотре, в своё время Золотцем, и такая приятная услада разлилась по всему телу, что он, аж дышать перестал.

— Не надо его Кинху показывать, — заключила она, прекратив доставлять удовольствие своим обследованием, и когда рыжий повернулся к ней лицом, вперила свои нереально синие глаза в его и будто подозревая молодого бердника в чём-то запретном и наказуемом, сурово вопросила, — тут штопал, кто-то по выше Кинха. Скажешь кто?

— Нет, — тут же не задумываясь ответил Кайсай, видимо в память врезалась злобная реакция Золотца на счёт Апити, и только после сказанного с опаской задумался, кому перечит.

— А коли велю, — грозно, чуть ли не прорычала Райс.

Кайсай опустил взгляд и лихорадочно начал соображать, что делать. Рассказать царице правду про еги-бабу с лешим, засмеёт и не поверит. К тому же, придётся за одно рассказывать, о том позоре, при котором эта рана появилась, о том, как такой бердник как он, чуть не сдох в обычной драке, против двух увальней, а это, в данной ситуации, вообще, немыслимо. Лучше сдохнуть. Он тут, только что выиграл такой показательный поединок и всё испортить одним махом? Ну, уж нет. Лучше не подчиниться и умереть победителем, чем всё растрепать и покрыть себя позором.

— Молодец, — неожиданно прервала его страдальческие ковыряния в мозгах, Райс, и доброжелательно улыбнулась, — с виду трепло треплом, а смотри к, тайны хранить умеет. Не переживай, я сразу поняла, чья это рука, да и Золотце мне, кое-что рассказала. Значит всё же жива ещё? На сколько хоть выглядит?

Кайсай стушевался, надо ж насколько идиотский вопрос. Он отвёл взгляд в сторону, где опять ему на глаза попалась Золотце, стоящая чуть в стороне, но по-прежнему отвечать не стал, а лишь неопределённо пожал плечами.

— Хорошо, — подытожила Матерь их странный и однобокий диалог, — поговорим ещё, — тут она посмотрела туда, куда смотрел молодец и увидев свою боевую Матёрую, теребящую в руках кожаный кошель, обратилась к ней, — ты что, Золотце, хочешь, что?

Та в раз, покраснела, став, как наливное яблоко, глазки потупила, прям девка «навыдане» и тихо ответила:

— Да, вот, Матерь, расплатиться бы с ним надо, — и после недолгой паузы, буквально, выдавила из себя, — обещала.

— А, — понимающе проговорила царица, отходя чуть в сторону и давая своей воительнице, возможность передать ему кошель наконечников.

Боевая дева встрепенулась, как бы решившись и шагнула к нему, как на смерть в костёр жертвенный, но вместо того, чтобы вручить мешок, резко взяла его голову в руки девичьи и впилась в губы поцелуем. После того, как оторвалась, от не дышавшего, обалдевшего, с бешеными глазами Кайсая, небрежно произнесла:

— Сдачи не надо.

После чего спокойно развернулась и пошла на выход.

— Это что было? — спросила молодого бердника Матерь, похоже изумлённая, ещё больше чем он.

Но ей ответила уходящая Золотце, в пол оборота через плечо:

— Это оплата, Матерь, этот рыжий торгаш, видите ли, за свои услуги, деньгами не берёт.

Взрыв хохота, притом общего, моментально разрядил обстановку, что и самого Кайсая в чувство привело.

— Маловато будет! — прокричал он вслед уходящей деве.

Та уже от прохода лишь крикнула:

— Ты лучше яму рой, по глубже!

После чего вышла с царского двора, а сильные мира сего, продолжили веселиться. Кайсай видя, что перестал быть центром внимания, спокойно, не спеша пошёл одеваться, да, оружием обвешиваться. На него, как бы и внимание никто не обратил, но когда он влез в бронь, то неожиданно, обнаружил прямо перед собой, царицу.

— Послушай, Кайсай, мальчик мой, у тебя что с Золотцем, давно…

Рыжий, тут же смекнул к чему клонит Матерь и не дав ей даже договорить, прикинувшись полным дураком, выдал:

— Не бойтесь, Матерь, я скроюсь так, что не в жизнь не найдёт, ну, если конечно, ты сама ей, на растерзание не отдашь.

Кайсай быстро сообразил, что раз Матерь ничего не знает, значит у боевой девы было основание об этом не докладывать, а ему то зачем, её с потрохами сдавать. Матерь — это её царица, а не его. Райс тут же осеклась, поняв, что этот малый, не так глуп и прекрасно понял, что она хотела спросить и ни за что не скажет правды, улыбнулась и тут же перевела разговор:

— У меня к тебе будет одна просьба, бердник, — начала она величественно, — думаю не откажешь?

— Как я могу отказать тебе, Матерь, — на полном серьёзе ответил молодой воин.

— Ну, вот и хорошо, — закончила она беседу, по сути даже не начав, — мои люди найдут тебя, попозже.

С этими словами, она развернулась и пошла к столу, но не для того, чтобы сесть за него, а лишь со всеми распрощавшись, покинула царский двор.

Глава тридцать седьмая. Она. Откровения Русавы

Встреча с молодым бердником и события, которые вокруг него закружились, буквально, выбили, у Райс, землю из-под ног. Всю дорогу до стойбища, царица была сама не своя. Калейдоскоп обрывочных мыслей, мельтешащих в голове, лишал её возможности думать полноценно. Каждый обрывок осознания произошедшего, всплывающей в мозгу, теребил память и со страхом давился усилием воли, не давая ему вырасти в полноценное, взвешенное суждение.

Страх этот был, странным и необъяснимым. К одним мыслям, она относилась, как огромный дракон к хрупким бабочкам, всякий раз, боясь обдумывать, потому что пугалась их разрушить. Царица боялась, что как только начнёт их анализировать, эти эфемерные создания, могут рассыпаться под прессом логики, а она, сейчас, как никогда хотела в них верить и сохранить.

Верить в то, что найдётся Апити и всё, удивительным образом встанет на ноги, вернётся на круги своя. Странно, но такая сильная Матерь, вдруг ощутила себя беспомощной, в водовороте событий и видела в Апити некий свет в оконце, некий спасательный плот.

К тому же, появление этой парочки, молодого бердника и личинки берсеркера, однозначно говорило ей о том, что появились они, не просто так. Она почувствовала некий рубеж в своей жизни, очень важный рубеж, за которым открывалось то, к чему она всю жизнь готовилась.

— Вот, оно. Началось, — проговорила Райс сама себе, тупо смотря на гриву своей лошади и почувствовала, как волосы под золотым колпаком, зашевелились.

Эта мысль тоже пугала, но в отличии от мечтаний о встрече с Апити, эта, пугала своей бесповоротной обречённостью и грузом ответственности, как-то разом, навалившуюся на её плечи. Она жила с уверенностью, что не уклонно идёт дорогой своего предназначения, в конце которой её ждёт финальный бой, где всё и решится.

Всю свою сознательную жизнь, она считала себя главным щитом, защищающим всё то, что было свято для народов степей и священным мечом, единственной, кто способен поразить великого и непобедимого другими, врага. Она с этим настолько свыклась, считая каждый свой шаг, как путь особой судьбы, и вдруг, резко осознала, что вся её жизнь, до этого момента, была лишь подготовкой поля для посева, на котором вырастут те, кто и будут реальным щитом и мечом Священной Троицы.

Это, почему-то, напугало по-настоящему. Мысль, оказалась столь же неожиданная, как и предыдущая, про хрупкость мечтаний, только в этом случае, царица осознала себя, наоборот, хрупкой бабочкой, перед толстокожим и могучим драконом. Она тоже её отбросила, боясь сломаться, рассыпаться.

Странная связь её дочери и этого бердника, также ей показалась, в каком-то смысле, судьбоносной. Она сразу почувствовала это, каким-то непонятным образом. Ещё когда заметила изменения в Золотце, при её рассказе о встрече с молодым бердником у реки.