Могила Наполеона на острове Св. Елены
Рисунок первой четверти XIX в.
По мере приближения к району, в пределах которого разрешалось передвигаться знаменитому узнику, местность становилась все более мрачной, а климат — все более суровым. Наконец на расстоянии примерно 7 верст от города мы оказались на описанном выше бесплодном пространстве. Здесь начинается узкая крутая тропинка, ведущая вниз, в маленькую котловину, защищенную от ветра окружающими холмами. Пышная растительность придает этой долине приятный вид. «Там покоятся останки Наполеона», — сказал проводник, данный нам губернатором.
Мы слезли с лошадей и пошли по дороге, ведущей к могиле Наполеона. Навстречу вышел охраняющий ее старый инвалид, чья одинокая хижина стоит неподалеку. Он подвел нас к плоскому, без всяких украшений надгробному камню, окруженному низкой железной оградой. Над камнем склонили свои ветви пять плакучих ив, посаженных, вероятно, последними сподвижниками покойного [300].
При виде этой скромной могилы нельзя не растрогаться. Ведь здесь под простым камнем лежит тот, кто потряс всю
Европу и окончил свою насыщенную событиями жизнь пленником вдали от родины, на одинокой скале среди океана. На камне нет никакой надписи; каждый может сочинить ее в соответствии со своими убеждениями. Но беспристрастную эпитафию тому, кто столь властно вмешивался в судьбы народов, смогут составить лишь потомки, а не мы, современники. Для того чтобы стать величайшим человеком своей эпохи, Наполеону, возможно, не хватало лишь одного — честности.
Совсем близко от могилы журчал родник. Инвалид наполнил чистой прозрачной водой простую глиняную кружку и подал ее нам, заметив, что Наполеон во время своих прогулок с удовольствием пил здесь холодную воду именно из этой посудины.
Маленькая долина была единственным клочком земли, где узник мог подышать здоровым воздухом и полюбоваться природой. Он часто посещал это место и не раз говорил, что хочет быть здесь похороненным. На желания Наполеона обращали мало внимания, но это, последнее, было все же исполнено.
Проведя еще некоторое время у замечательнейшего памятника — свидетельства поразительной изменчивости человеческой судьбы, мы занесли наши имена в специально заведенную книгу, а затем сели на лошадей и направились к последнему жилищу Наполеона. Покинутый, лишенный всякого влияния, он даже здесь до конца своих дней продолжал разыгрывать императора, и добровольные товарищи по изгнанию должны были обращаться к нему не иначе как со словами «Sire» [64] и «ваше величество».
Покинув маленькую, приятную, похожую на сад долину, мы вновь поскакали по дикой и бесплодной местности, где не росло ни одного цветка, где не пела ни одна птичка. Проехав около 7 верст, мы увидели на одном из высоких холмов совершенно голую площадку, посередине которой стоял домик, еле различимый в окружающем его густом тумане. Наш проводник сообщил, что это и есть Лонгвуд, а домик — бывшее жилище Наполеона. Мы надеялись застать здесь все в таком виде, как было в момент его смерти.
Лонгвуд
Рисунок В. Джексона. Первая четверть XIX в.
Насколько интереснее было бы зайти сюда любому посетителю, если бы в домике ничто не изменилось, ни один предмет не был передвинут! Однако английские власти не сочли нужным с этим считаться. Домик был разделен на две части. В меньшей из них, спальне Наполеона, устроили конюшню, а в большей — склад овчин, сала и других продуктов.
В городе нам рассказывали, что Наполеон развел около дома маленький садик, в котором работал сам; нередко ему помогала генеральша Бертран [301]. После многих напрасных усилий и всевозможных опытов им удалось начать выращивание некоторых видов цветов и даже посадить несколько дубков, которые неплохо прижились.
Один из них посадил собственноручно Наполеон, другой — мадам Бертран. Поскольку от садика не осталось и следа, я спросил у проводника, где он был расположен. Указав с саркастическим смехом на пустую, изрытую свиньями площадку, наш провожатый произнес: «Наполеон выращивал здесь цветы столь же успешно, как раньше создавал государства; однако и те и другие исчезли с одинаковой быстротой».
У повалившегося забора еще растет несколько дубов, но теперь уже никто не сможет сказать, который из них посажен самим Наполеоном.
Нам показали красивый домик, который английский король приказал соорудить для Наполеона. Он был окончен постройкой незадолго до смерти пленника. Хотя этот домик был гораздо лучше и удобнее, чем тот, в котором жил Наполеон, последний отказался сюда переселиться. Возможно, он чувствовал приближение конца и ничего больше не хотел от жизни.
Летняя резиденция губернатора расположена на западном берегу острова, на расстоянии 3 с половиной верст от города, в так называемой Песчаной бухте [Санди-бей]. Она представляет разительный контраст с неприветливым, пустынным Лонгвудом и отличается прекрасным, здоровым климатом, благодаря которому здесь пышно расцветают почти все тропические растения. Мы были гостеприимно приняты в просторном и удобном загородном доме. Он окружен обширным парком, где природа и искусство, соединив свои усилия, создали много очаровательных уголков, поражающих своей красотой. Когда дышишь этим чистым воздухом и возвращаешься мысленно в Лонгвуд, невольно проникаешься состраданием к тем, кого судьба заставила там обитать.
В окрестностях Песчаной бухты не хватает лишь ледников, чтобы сделать эту местность вполне похожей на маленькую Швейцарию. Привлекательные, живописные уголки сменяются дикими пустынями, где природа нагромоздила груды скал. Много труда положили здешние жители, чтобы сделать эту местность прекраснее. Удобные дороги вьются по крутым склонам, а местами в расщелинах между скалами, открывая приятнейший вид то на плодородные поля, то на дома землевладельцев, построенные с большим вкусом и расположенные преимущественно в парках, то на привлекательные хижины арендаторов, окруженные красивыми садиками.
Здесь все говорит о трудолюбии населения и достигнутом им благосостоянии. Жители очень хорошо одеты и выглядят здоровыми и довольными. Как нас заверили, они чувствуют себя настолько счастливыми в своих скромных владениях, что очень редко их покидают. Многие местные обитатели за всю свою жизнь ни разу не бывали в городе.
К числу многих достоинств жителей острова следует отнести их гостеприимство. Они радушно приглашали нас в свои жилища, угощали всем лучшим, что у них было, и выражали непритворную радость, принимая у себя первых русских, посетивших остров Св. Елены.