что из-за шиворота выпала подвеска с завязанным в узел дракончиком и повисла на цепочке.
— Куда? — рявкнул на неё туманный, схватив за шиворот и оттолкнув обратно к себе — вновь удар хвостом в то место, где была солнечная. Да он просто издевался, игрался, наслаждался тем ужасом, который был в глазах туманного. — Останься с Заком!
Сам достанет эти треклятые клинки. Достанет, а потом ими надаёт кое-кому по мягкой попе за алчность. Теперь это слово будет любимым, когда речь будет идти о Валанди. Вот сдались ей эти клинки? Звёздный сейчас больше всего на десерт похож, так нет! Её взгляд упал на эти клинки.
— Эй, глупая тупая ящерица! Я-то надеялся, эльфы всех вас вырубили в Великую войну! — заорал Гинтар, бросаясь в дракона всем, до чего мог дотянуться или ударить магией — камни, пыль, холодные или ледяные порывы ветра — но дракон был неуязвим к магии. Зато он обратил своё внимание на Гинтара, отказываясь жрать то, что так много болтает. — Что ты на меня так смотришь? Давай, рискни!
И пока он говорил, он старался отвести ящера ближе к себе и подальше как от пары, так и от клинков. И что-то ему подсказывало, что это будет последним, что он сделает в своей жизни. Но адреналин бурлил в нём, туманный чувствовал, что может перепрыгнуть всего этого дракона, если понадобится. Его внимание было поглощено именно древним существом, попытками от него отбиться — огонь, что был своего рода светильником, медленно тух, и лишь когда туманный переставал его видеть, он зажигал свет с новой силой. И когда это сделал в последний раз, пасть зверя щелкнула на опасном от него расстоянии, обдавая смердящим дыханием гнили и чего-то кислого, противного, что немедленно скрутило желудок, и Гинтар чудом удержал сегодняшний завтрак внутри себя.
«Давай, моя девочка, сейчас или никогда! Бери их, и как хочешь, но выводи отсюда и Закнеыла!» — мысленно взмолился Гинтар, а сам пуще прежнего стал дразнить дракона.
Недолго думая, Валанди кинулась к кинжалам, с которых сошел дракон в погоне за добычей. Она прицепила их себе на пояс, соединяя с тем, к которому был прикреплен ее кинжал, чтобы заработала их магия. Но из-за этого древко, раздобытое у лунных, выскочило из ремешка и упало. Солнечной пришлось нагнуться за ним, и в этот момент над ее головой пронесся драконий хвост. Почуяв дуновение ветра над собой, Валанди испуганно прижалась к куче сокровищ, но когда подняла голову, увидела в каком плачевном положении Гинтар.
Дракон выпрямился и втянул воздух ноздрями, готовясь выпустить пламя и поджарить туманного. У Гинтара не было ни шанса успеть убраться с пути огня. Глаза солнечной встретились с его, и он улыбнулся ей… прощаясь.
— Нет! — крик Валанди сотряс пещеру, а дракон… так и замер, не сделав выдох. Подвеска на шее солнечной сияла ярким светом, как и тогда у звездных.
В эту же секунду в пещере раздался рык, схожий с раскатом грома, а мимо Валанди пронёсся черный вихрь, который в этой пещере был словно тенью, скачущей по стенам от бликов огня. Гинтар только и успел ощутить, как здесь наэлектризовался воздух, а рядом с драконом образовалась мощнейшая магическая энергия, но не принадлежащая ни ему, ни дракону. Такая же энергия белоснежной горлицы спасла их в тех лабиринтах, но больше Гинтар не успел ничего подумать — что-то схватило его за руку, втыкая что-то острое в кожу, и вместе с ним побежало вперёд. Но до Валанди это нечто так и не добралось, лишь швырнуло тело туманного в руки Валанди, а потом вновь скрылось.
Гинтар не понял, не увидел… Но неважно! Он ушёл с линии огня замерзшего от чего-то дракона. Это был их шанс!
— Уходим! — он толкнул Валанди вперёд, а сам хотел было ринуться за Закнеылом, но что-то оттолкнуло к выходу и его. Валанди подхватила его за руку, страшась вновь пережить этот момент, что был пару секунд назад, и потащила его к выходу. Но он и не сопротивлялся. Нет, хотел броситься за Закнеылом, бросился бы, — но что-то подсказывало, что его вновь отбросят.
Валанди вместе с Гинтаром выскочила из пещеры, и они еле успели затормозить, чтобы не свалиться с уступа. Они обернулись, напряжённо вглядываясь в темноту прохода. Внутри раздался разгневанный рев дракона, и в тот же миг огонь стремительно вырвался из пещеры. Ничего не оставалось, кроме как прыгать. Бедные эльфы собирали все острые камни, торчащие из горы, которые болезненно царапали все, до чего доставали. Прокатившись вниз несколько десятков метров, Валанди затормозила у самого края уступа, на котором они устраивали привал. Ещё бы пара сантиметров, и она бы свалилась дальше. Гинтар приземлился рядом, так же чуть не упав. Солнечная подползла к нему, чтобы проверить, насколько он пострадал, абсолютно не обращая внимания на боль во всем теле.
— Живой, — выдохнула она, и посмотрела наверх, в надежде увидеть там Зака.
В состоянии аффекта Гинтар резко обнял Валанди, проверяя, жива ли она; судорожно осмотрел тело, но ожогов не было. Зато сам он — из руки торчала кость — его кость, но пока он не замечал её, не видел, для него перелома не было.
— Всё хорошо? — только шептал он. — Не поранилась? — удостоверившись, что ничего серьёзнее содранной кожи нет, Гинтар тоже посмотрел наверх, но с таким беспредельным ужасом — в таком пламени ничто не могло спастись. Он потихоньку начал чувствовать какую-то острую боль в руке, но не смотрел — всё внимание и вся надежда была направлена на место обитания дракона. Но было пусто. — Я за ним! — решительно сказал туманный, схватился за первый плотно торчащий камень и вскрикнул от боли. Лишь сейчас он заметил своё состояние. И стоило обратить внимание, как боль и даже какая-то дрожь в руке не просто появились — быстро усиливались.
— Никуда ты не пойдешь! — прикрикнула на него Валанди и навалилась всем телом, прижимая туманного к камням. — У меня всего два зелья, на больше денег тогда не хватило, пей их.
Выудила два пузырька, чудом не разбившихся при падении, из карманов. Ан, нет, одно всё-таки пострадало и потекло по руке солнечной прежде, чем она успела поднести его ко рту Гинтара. Выругавшись, она залила второе в него и стала ждать, когда подействует. Слезать не собиралась, а то не успеет оклематься, как тут же ринется на выручку Заку.
Уняв боль магией, Гинтар закричал, оседая на колени и сжимаясь, словно побитый ребёнок. Это было больно, адски больно!