— Какой сестры? — не поняла Гермиона.
— В девичестве миссис Лонгботтом носила фамилию Эйвери, дорогая, — пояснил Волдеморт несколько опешившей Гермионе. — Она родная сестра Данкана, известного тебе скорее под занимательным прозвищем Прекрасный Принц, — Гермиона потрясенно кивнула: ей доводилось видеть Эйвери несколько раз, — и дочь Саула, — продолжал Темный Лорд. — Последнего ты не знаешь. Мы учились с ним вместе в школе, он был сокурсником Родольфуса Лестрейнджа, на два года младше меня. Мы близко общались тогда.
Когда я покинул Королевство, Саул окончил школу и женился, у него родились двое детей. Старшая девочка, Алиса, со временем попала на Пуффендуй, а мальчик, Данкан, — на Слизерин. Там младший Эйвери стал общаться с теми, кто впоследствии стал моими подданными. Но Алиса окончила школу до того, как заводилы компании ее брата превратилась в Пожирателей Смерти. Она пошла учиться на мракоборца вместе со своим женихом, когтевранцем Фрэнком Лонгботтомом, супругой которого вскорости стала.
Когда девочка узнала о том, что ее брат — мой приспешник, они разругались на всю оставшуюся жизнь. Саул Эйвери тоже не разделял моих идей и старался держать осторожный нейтралитет, не примыкая ни к кому. Его жена умерла в 70–м от какой‑то болезни. А сам он покончил с собой, когда узнал, что сделали дружки сына с его дочерью и зятем после моего исчезновения.
Данкан, как ты, наверное, знаешь, сумел сохранить свободу, женившись на дочери мракоборца и влюбив в себя бедняжку. А потом заразил ее где‑то нарловской кропянкой, от которой девочка и умерла совсем молодой. Но их совместная дочь, Шарлин, училась у нас несколько лет. Кажется, это от ее кошки и твоего Живоглота в замке остались книзлы…
Среди предков Фрэнка и Алисы Лонгботтом при активном содействии Данкана мне удалось обнаружить много занятных личностей. Но занятных лишь настолько, насколько бывают богаты занятными личностями древние рода чистокровных волшебников. Абсолютно ничего из ряда вон выходящего, особенного.
Тогда я обратился ко второму «кандидату». Плоду любви (впрочем, скорее близости) Лили и Джеймса Поттеров. Среди предков последнего я выискал такое же обилие обыденно–выдающихся колдунов и ведьм, как и ранее среди предков Фрэнка и Алисы. Оставалась мать. Маггла.
Все мои изыскания касательно Лили Эванс и ее семьи привели к интригующему итогу — в ее роду не было абсолютно никаких признаков магической крови. Обыкновенно, дети из маггловских семей получают свой дар в наследство от легкомысленных предков. Грешки ветреных колдунов через много поколений, нет–нет, да и подарят миру полноценного волшебника или ведьму. При желании всегда можно найти того первого, от кого в роду появилась магическая кровь, пусть даже и спавшая многие поколения. Но тут всяческие следы отсутствовали.
Я был заинтригован и приготовился к долгим исследованиям. Нужно было искать по уголкам, где обитали пращуры Эвансов, и собирать истории о бабках–ведуньях, об одержимых бесами, сумасшедших… В общем, признаки волшебников, не получивших магического образования и объяснений своей натуры. Начать я собирался с самого простого — с единственного на тот момент живущего, исключая саму миссис Поттер, потомка этого рода — с ее старшей сестры, Петуньи.
Я узнал, что она недавно вышла замуж и сейчас ожидает ребенка. От Северуса мне стало известно, как молодая женщина относится к магии. Она ее презирала и боялась. Озарение пришло само собой. Я понял, как заставить миссис Дурсль со рвением помочь мне разгадать тайну их рода.
Тогда я и познакомился с Петуньей. Рассказал о том, что ввиду особых причин мне нужно понять, откуда в их семье взялась магическая кровь. Поздравил будущую маму с ожидаемым пополнением и предположил, что и из ее малыша ведь, наверное, тоже может получиться волшебник.
Эта мысль ужасно испугала Петунью, она стала молить о помощи. С этого мига молодая миссис Дурсль помогала мне от всего сердца. Она готова была избавиться от своего ребенка, если существовала хотя бы малая вероятность произвести на свет волшебника.
Я с пониманием отнесся к ее словам. Сказал, что она должна помочь мне выяснить, как в их роду появилась ведьма.
Мы начали разбираться.
Насколько знала Петунья, никаких семейных сплетен о странных и необыкновенных предках не ходило ни среди Эвансов, ни сред Тейлоров, их с сестрой родни по матери. Миссис Дурсль сама узнавала, еще в детстве, когда пыталась найти и в себе магические силы. Оказывается, старшая мисс Эванс отчаянно завидовала сестре и сама ужасно желала оказаться ведьмой, хотя теперь, разумеется, не признавала этого. Ибо не получилось. Однако она обратила мое внимание на то, что их родители не были слишком уж удивлены или особо расстроены. В особенности миссис Эванс. Если отец выглядел смущенным, то мать — абсолютно счастливой, довольной. Это она убедила Дэниэля Эванса гордиться тем, что его дочь — ведьма.
Это было занимательно. И подозрительно.
Но миссис Эванс умерла, равно как и мистер Эванс. Между прочим, Мириам Эванс погибла при довольно странных обстоятельствах. Внезапно заболела, быстро зачахла и скончалась — девочки не успели даже окончить школы.
И тогда я предложил Петунье поучаствовать в очень сложном черномагическом обряде. Который поможет во всем разобраться и узнать, может ли получиться так, что она произведет на свет очередного «урода».
Разумеется, она согласилась.
Я проник в ее память и в воспоминаниях этой магглы применил легилименцию к ее матери. Не делай таких глаз, Кадмина. Да, это очень сложно — но реально. Вполне реально. Память хранит очень многое: пóлно такого, что никогда не замечал и не мог заметить человек. Молодая миссис Дурсль помнила глаза своей матери, хотя сама и не могла через них проникнуть в ее голову. Но это мог сделать я.
Знаешь, Кадмина, там мне открылись чрезвычайно занимательные вещи!
Оказывается, у миссис Эванс был роман с волшебником, настоящим отцом Лили. И она знала, что ее любовник — маг, хотя и не ведала его фамилии. Но это было неважно. Я знал этого человека в лицо.
В воспоминаниях Мириам Эванс предо мной предстал молодой Кигнус Блэк, отец Беллатрисы и Нарциссы.
— Что?! — вытаращила глаза Гермиона.
Темный Лорд усмехнулся и развел руками.
— В тот момент я тоже был поражен.
— Что ты хочешь сказать?! — не слушала Гермиона. — Ты же не хочешь сказать, что…
— Лили Поттер была твоей теткой, — кивнул ее ошеломлению Волдеморт, — правда, теткой сводной. У нее и у твоей матери — один отец. Кигнус никогда не был порядочным семьянином. В свое время не побрезговал и магглой, оставил ей ребенка, а потом бросил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});