-Надо сказать, господин Старший, я впервые вижу, чтобы рыбу мечом чистили, - не сдержался наконец трактирщик. - Это у вас традиция такая?
Эрик спрятал невольную улыбку в бокал с элем.
Если свернуть ближе к Катасте, то распаханную равнину сменяют болотистые низинки и овраги. В целом местность в нижнем течении речушки напоминает холмы Эверин, только, конечно, ровнее. Верхом здесь проехать даже сложнее, чем месить грязь на своих двоих, однако бросать коня Эрик не хотел категорически. В одном он был уверен - врагов он на выбранном им пути не встретит, пока не свернет к городу.
Он не ошибся. Пока не сгустились сумерки, он изредка видел на западе конные патрули, однако в болота они не совались, даже если и замечали всадника на вороном коне. До темноты он успел пересечь самую топкую низину. Когда ночная мгла и висящая в воздухе водяная пыль окончательно скрыли от его взгляда и равнину, и близкие уже стены Скейра, и северных верховых, Эрику наконец попалась тропинка, ведущая в сторону города.
Почва была мягкой от сырости, и копыта жеребца ступали по ней тихо, почти бесшумно. Эрик не торопился. Насколько он успел разглядеть до темноты, от города его отделяло часа два пути. Нечего было загонять коня и выматываться самому. Ночи уже коротки, но ему всяко хватит времени и до города добраться, и придумать, как в него попасть через закрытые ворота.
Конь охотно разделил мнение хозяина. Дневной отдых в конюшне не прибавил ему прыти, шел он по-прежнему тяжело, под стать мыслям всадника.
Мысли же всадника одолевали не самые приятные. Утренняя жизнерадостность утонула в нескольких бокалах эля. И пусть миакоранское варево крепостью не отличалось, но Эрик чувствовал себя далеко не самым трезвым. Эль высвободил сдерживаемые мысли, сумерки заслонили мир и выпустили наружу образы, которых он бежал. Видения на грани пророчеств вставали перед его глазами, и напрасно вытирал он рукавом влагу с ресниц. Раз за разом из тумана над тропой вставал перед ним бревенчатый дом на высоких утесах Иссет-фиорда, манил приоткрытой дверью. Но сколько бы он ни вглядывался, не открывалась дверь.
И не мог он вспомнить лица Эрви, представить его себе даже и сотканным из клочьев тумана, теней по краям тропы и едва светящегося неба на закате. Напрасно только глаза напрягал. Чудилось ему, что слышит он ее голос, чувствует прикосновения рук к плечам - и только. С трудом сдерживался, чтобы не обернуться.
Задумавшись, он не заметил, как тропинка вышла на сухое место, и выступившие из темноты факелы застали его врасплох. Сначала ему показалось, что огни горят на городских стенах, однако то был лишь холм, и несколько огоньков, растянувшись в линию, спускались прямо на него. Прежде, чем Эрик успел сообразить, что происходит, его заметили, и бежать было поздно.
Мизерный шанс, что всадники с факелами окажутся арденами или эйториями, быстро исчез, едва он услышал резкие гортанные выкрики. Эрик знал, как звучит кассорийская речь. Рука потянулась к плечу, нащупывая рукоять меча.
Меча не было. Невероятно, но Эрик, похоже, забыл его в трактире. Он и не думал, что способен расстаться с клинком - ардены даже во сне оставляли свои мечи не дальше, чем на расстояние вытянутой руки.
Утешая себя мыслью, что клинок вряд ли помог бы ему хоть чем-то, Эрик придержал жеребца. Тот даже осел немного на задние ноги, но сразу же выровнялся.
Факелов было четыре, всадников - вдвое больше. Окружив его, они выкрикивали что-то на своем языке, которого Эрик не знал. Среди кассорийцев же не нашелся ни один, владеющий Старшей речью, и предводитель патруля жестами объяснил пленнику, чтобы он спешился.
Спрыгнув на землю, Эрик передал поводья одному из северян. Его обыскали, нашли нож и забрали его. Кто-то начал отвязывать от седла веревку, чтобы связать ему руки. Кто-то вскрикнул...
Чья-то лошадь заржала и взвилась на дыбы, сбрасывая седока. Эрик, метнувшись в тень, успел увидеть, как кольчуга на груди предводителя разошлась аккуратной прорезью, и брызнула из этой прорези темная кровь. Отбежав за пределы освещенного факелами участка, он упал в траву, прячась от кассорийцев, хотя уже понимал, что завоевателям было сильно не до него. Их кто-то убивал, причем Эрик не успел заметить, кто, и не смог понять, как.
Удаляющийся топот копыт заставил его поднять голову. Один из факелов тлел в мокрой траве, остальные двигались прочь, вверх по склону холма. Возле его жеребца стояли две живых лошади, да одна лежала мертвой, с перерезанным горлом. В схватке кассорийцы потеряли и троих воинов, включая командира.
Подняв факел, Эрик оглянулся в поисках своих неожиданных спасителей, но вокруг не было ни души. Пожав плечами, он перевернул один из трупов, ожидая увидеть стрелу. Однако раны, от которых умер кассориец, определенно нанес арденский полуторный меч. Эрик еще раз огляделся - нет, никого не видать. Странно, почему он не заметил своих сородичей. Очень странно.
Меч, который прогнал завоевателей, Эрик вытащил из последнего из павших врагов. Взялся рукой за рукоять, вздрогнул, как от удара, поднес к мечу факел и присел на землю, чтобы не упасть.
Многого на свете, как ему казалось, не бывает. Но утром этот меч чистил треску, а совсем недавно, получается, им убили троих кассорийских всадников. И Эрик мог поклясться хоть чем угодно, что его собственная рука меч в этой схватке не сжимала. Не так уж много он выпил.
Ночная тишина была ему ответом на все вопросы. Даже стук копыт кассорийских лошадей стих в отдалении. Никто в белом платье не стоял в тени скалы, чтобы подтвердить свою причастность к происшедшему. И не было рядом Эрви, способной заглянуть в будущее и увидеть там объяснение волшебному спасению Эрика.
А он-то думал, что свою долю чудес в горах вычерпал без остатка.
Лагерь кассорийцев, попавшийся ему на пути, Эрик все же обогнул стороной - во второй раз чудо могло и не случиться. Добрался без приключений до восточных городских ворот, заранее окликнул стражу, чтобы не стать мишенью для стрел своих же соотечественников. Выяснил, что до утра его никто в город пускать не собирается, привязал жеребца к коновязи, расстелил под нависающими машикулями плащ и уснул. Ему приснилось, что Эрви прижалась к его спине и обняла рукой.
Аэлевит выглядела не просто плохо - кошмарно. Глаза запали, на лице маской затвердела усталость, заплетенные в тугую косу волосы поблекли и напоминали прошлогоднюю солому. Прежде она следила за осанкой, но плечи женщины, встретившей Эрика в зале собраний ратуши, не расправлялись. Один ясный взгляд остался от былой прорицательницы, но был этот взгляд жестким и злым. На все это преображение у герцогини арденов ушло два дня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});