- Девять часов, - сказал себе Кресслинг. - Пора.
С этими словами он сел в кресло и поджал ноги. В ту же минуту кресло вознеслось с ним вместе через хрустальные потолки и переплеты в верхний этаж, где был роскошный зал с богато убранным столом посередине. Кресслинг лениво прошелся по коврам, нажимая кое-где кнопки, и в залу заструились ароматы, посыпались цветы, проплыли хрустальные бочонки с охлажденной жидкостью. Снизу и сверху, на платиновых подносиках, сдвинулись и разместились по столу тарелки.
Читатель ждет, вероятно, в дополнение всех вышеописанных чудес еще и подробного описания всевозможных яств и напитков, украсивших стол миллиардера. Но по причинам, о которых читатель узнает ниже, я вынужден пока от этого воздержаться.
Не успел Кресслинг нажать последнюю кнопку, как оконное зеркало показало ему несколько подъезжавших по главной аллее автомобилей. Он быстро передвинул стенные клавиши, и воздушный лифт вознес в залу одного за другим его знатных посетителей.
Тут были генерал Гибгельд, виконт Монморанси, лорд Хардстон, князь Оболонкин, экс-регент Дон Карлос де Лос Патриас, экс-президенты Но-Хом, Уно-Си-Ноги и Сиди-Яма и еще пара-другая претендентов на посты президентов.
Тут были итальянцы, австрийцы, румыны, поляки, изгнанные из своего отечества. С ними прибыли и коммерсанты. Знаменитый немец Стиннес, его приятель Крупп, банкир Вестингауз, английский купец Ротшильд и молодой Юниус Рокфеллер. Среди гостей находился и очень мрачный, впервые попавший в гости к Кресслингу, угрюмо державшийся в стороне сын инженера Морлендера, Артур, с траурной повязкой на рукаве по погибшему отцу. Как всегда, недоставало одного только синьора Чиче.
- Усаживайтесь, господа, - сказал Кресслинг обычным своим, не особенно любезным голосом. - Я прошу извинить моих крокодилов, которые не могли вас дождаться и откушали раньше.
При слове "откушать" те, кто уже бывал в гостях у Кресслинга, не могли удержаться от несколько кривой гримасы. Платиновые полочки пришли опять в движение, Блюда из чистого золота плавно разъехались по столу. На одном из них был поджаренный ячменный хлеб из штата Висконсин, другое содержало тонко нарезанный репчатый лук, на третьем находились ломтики превосходного чикагского сыра. В чашах музейного фарфора приплыла и разместилась на столе та белая масса, которую русские называют простоквашей, кавказцы мацони, а ученые-диетологи - лактобациллином. Полилась в хрустальные бокалы и охлажденная смесь водорода с кислородом, именуемая водой.
- Поужинаем, господа, - любезно проговорил Джек Кресслинг, первый подав пример и прикусив ячменного хлеба с луком. - Мы, властители крупнейших капиталов мира, знаем вульгарную мечту простонародья и чернорабочей части человечества набивать себе желудки едой. Уже одно это показывает их неспособность управлять вселенной. Получи они власть - и через год вы их не узнаете, так закруглятся их животы и заплывут глаза; а еще через год никакие врачи не помогут им от ожирения и подагры... Уменье жить, одеваться, тратить деньги, сохранять долголетие, уменье знать и понимать меру вещей - это привилегия тех, кто держит в своих руках все возможности быть чрезмерным! После шести, господа, я вообще ничего не ем - только пью Виши, но за компанию...
Князь Оболонкин, вяло обмакивая усы в простоквашу и заедая ее четырьмя кусками сыра, прихваченными как один ломоть, попытался поддержать разговор:
- Французы говорят: хочешь жену экономную - не женись на бедной. С непривычки она пойдет тратить деньги как угорелая. А у богатой иммунитет, у той копеечка копеечку бережет!
Но остальные гости, вероятно из острого чувства меры, застольную беседу не подхватили и в кратчайший срок покончили с ужином.
Перейдя в деловой кабинет Кресслинга, общество расселось за круглым эбеновым столом.
- Друзья мои, - несколько смягченным голосом начал Джек Кресслинг, - вы знаете великие цели, воодушевляющие наш союз. Над миром нависла угроза коммунизма. Это угроза материальная и духовная. Прежде всего необходимо уничтожить ее материально. Коммунисты имеют обыкновение ссылаться на массу и народ, и в этом их слабое место. Мы реалисты. Мы с вами видим по опыту, что историю решают правительства, люди, получающие власть над массой. Они объявляют войны. Они заключают союзы. Они выпускают займы. Они издают законы. Они имеют армию и полицию. Поставьте всюду на местах власть, понимающую великий гений капитализма и ненавидящую инертное месиво коммунизма, и вы в два счета покончите с носителями заразы, коммунистами, путем запрета, ареста, тюрем, виселиц. А там, где коммунисты сами захватили власть - я имею в виду Россию, - там станьте негласно властью над властью, уничтожьте самих правителей путем подсылки убийц, диверсантов, борцов за свободу капитала на земле! Иными словами - объявим коммунизм вне закона. Террор! Террор! Вот что я считаю правильной политикой, господа!
- Все это очень хорошо, хотя и очень беспокойно, - лениво пробормотал виконт Монморанси. - Но как это осуществить практически?
- Не будем прерывать хозяина, - решительно произнес лорд Хардстон, слегка подняв руку.
- Силы наши - точнее, кадры - имеют разные функции, хотя цель едина, продолжал Кресслинг, слегка кивнув в сторону лорда Хардстона. - Часть из нас, такие, как, например, ваш почтенный отец, Юниус, - обратился он к Рокфеллеру-младшему, - дают деньги, много денег, поскольку дело требует миллиардов. Миллионы и миллиарды дают и Стиннес, и Крупп, и Ротшильд, и я, возглавляющий наш союз. Другие, подобно собравшимся здесь достойным будущим правителям стран, дают свой опыт, свои титулы и свою прежнюю политику, когда мы восстановим их власть на их родине. Третьи, наконец, служат нам безукоризненно, по убеждению, как последний из потомков великого рода магнетизеров и властителей душ, графов Калиостро, - синьор Грегорио Чиче...
Тут речь Кресслинга прервали бурные аплодисменты присутствующих.
- Синьор Грегорио Чиче! - с ударением повторил Кресслинг. - Вы знаете, как его талантливые предки служили Бурбонам и прочим династиям, сдерживая революционные потуги черни. Магнетизер и гипнотизер при законном короле или президенте - могучая поддержка власти, она не меньше поддержки церкви...
Опять оратор был прерван, на этот раз князем Оболонкиным:
- Могу подтвердить! Пока Гришка Распутин, самый что ни на есть гипнотизер и магнетизер, был жив, самодержавие держалось в России. Убили Гришку - настала революция. Факт!
- И есть еще одна категория нужных нашему делу энтузиастов, - продолжал Кресслинг, - это молодежь, это личные мстители. Мой гениальный инженер и помощник, лучший инженер-изобретатель Америки, Иеремия Морлендер, был предательски, из-за угла, убит большевиками в России. Я понес страшную утрату. Но сын моего дорогого покойного друга, молодой инженер Артур Морлендер, хочет рискнуть своей жизнью, мстя за отца. Познакомьтесь, господа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});