— К брату. Он сейчас стоит на реке Альте.
— Так ведь он в письме своем сказывает, что не нашел печенегов, — хмуро заметил Данияр. — Стало быть, нет надобности к нему путь держать.
— Душа у меня ноет, чует недоброе, — поделился князь своими чувствами с воеводой.
— Ловушка Святополка? — сразу же понял его Данияр.
Глеб кивнул.
— Я немедля соберу дружину, княже.
* * *
После долгого пути князь остановился под Смоленском, ожидая вестей от брата. Пру дней спустя пришло письмо, вот только печать на нем была не Бориса, а Святополка.
— Что хочет этот окаянный? — нахмурился Данияр, внимательно следя за Глебом, который пробегал глазами по письму.
— Зовет меня в Киев. Говорит, что отцу хуже.
— Ложь?
— Скорее всего…
— Поедем?
— Нет. Путь не меняем и следуем к Альте, к Борису.
Однако на следующий день, когда Глеб уже хотел возобновить свой путь, снова пришло письмо. И снова оно было не от того брата, вестей от которого ждал Глеб. При виде печати новгородского князя, сердце его сжалось, предчувствуя недоброе. Борис не просто так молчал, не отвечая на три отправленных Глебом письма.
Верный Данияр стоял рядом и тоже с опасением смотрел на письмо в руках князя.
— Прочитать? — спросил он, заметив, как мелко дрожат руки Глеба.
— Нет, я сам, — сглотнув ком в горле, глухо ответил князь.
Разломив восковую печать, он развернул письмо и быстро прочел его про себя. Написанное братом удалось осознать не сразу. Худшие опасения Глеба не могли подтвердиться так скоро, но в письме Ярослава черным по белому было написано…
— Отец мертв. Борис тоже… — сдавленно произнес князь, растерянно глядя на письмо.
Глаза Данияра расширились от ужаса. В отличие от Глеба, он сразу все осознал, а вот князь снова принялся читать письмо, все еще не веря его содержанию.
— Бориса убили? — тихо спросил Данияр.
Оторвав темный взор от письма, Глеб кивнул.
— Брат пишет, что это дело рук Святополка. Он захватил киевский престол, убил Бориса и теперь хочет убить меня. Просит ни при каких условиях не ехать в Киев.
— Значит, нам надо возвращаться в Муром…
— Еще чего! — воскликнул Глеб, скомкав письмо в кулаке. — Даже не подумаю! Я пойду войной на Святополка и отомщу за брата. Клянусь всем, что у меня есть: я отправлю его в адское пламя на вечные муки!
Темно-карие глаза князя почернели от злости. Смерть брата, наконец, осозналась им, но ни горя, ни печали он не чувствовал. Лишь яростную, как пламя костра, злость и острую потребность отомстить.
— Но княже! — воскликнул Данияр. — Святополк теперь киевский князь, у него больше власти и сил. Мы не выстоим против него и…
— Мы? — криво улыбнулся князь. — Кто сказал, что мы пойдем против него?
— Но… — пробормотал озадаченный воевода.
— Это мой брат, и моя битва. Ты тут ни при чем.
— Если ты думаешь, что я оставлю тебя, то ты ошибаешься. — Данияр нахмурился и вперил в Глеба суровый взгляд.
— Я знаю, как ты мне предан и очень благодарен тебе за все, — улыбка князя сделалась мягче. — Однако у меня для тебя другое задание: скачи в Новгород и скажи Ярославу, чтобы он со своими войсками шел сюда, к Смоленску. Вместе мы одолеем Святополка и отомстим за брата.
Данияр расплылся в счастливой улыбке.
— Так ты не собирался мстить в одиночку?
Глеб мотнул головой.
— Это было бы глупо.
— Тогда я сию минуту отправляюсь в Новгород!
Князь положил руку на плечо воеводы и молвил:
— С Богом!
Когда Данияр вылетел из шатра, Глеб тяжело вздохнул. На красивом лице молодого князя отразилась глубокая печаль.
Сначала, поглощенный злобой, он действительно хотел пойти на Святополка один, но вскоре быстро остыл и решил, что надо призывать Ярослава. Вместе они одолеют окаянного брата и отомстят за Бориса. Ярослав займет киевский престол, как и мечтал, ну а Глебу хватит и Мурома. Он всегда умел довольствоваться малым, его это вполне устраивало.
* * *
— Упокой, Господи, души усопших раб твоих: отца моего Владимира и брата моего Бориса, и прости им все согрешения вольные и невольные, и даруй им Царствие Небесное.
Глеб стоял на коленях в своем шатре и молился за отца и брата. Перед этим он просил у Бога, чтобы Данияр благополучно добрался до Новгорода и привел к нему Ярослава с войском.
Закончив молитву, князь потер уставшие глаза, поднялся с колен и хотел было уже лечь спать, как с улицы до него донеслись сдавленные крики. Вынув меч из ножен, Глеб вперил взгляд на вход в шатер.
Враги не заставили себя долго ждать. Человек десять забежало в шатер и, увидев Глеба, без всяких слов кинулись на него.
Князь отразил несколько атак и ловко зарубил троих, однако на этом его удача закончилась. В шатер вбежало еще несколько человек. Глеб отвлекся на них и сразу же получил скользящий удар по плечу. Шипя от боли, князь кинулся на солдата, что ранил его. Лезвие меча полоснуло врага по шее, из которой на Глеба хлынула горячая алая кровь.
В шатер снова забежали солдаты и князь, отбив атаку широкоплечего мужчины, выругался. Да сколько же их там?!
Оттолкнув ногой подошедшего сбоку солдата, Глеб мечом разрезал плотную ткань шатра и выскочил на улицу. Враг потушил огонь, что дружина Глеба зажигала с сумерками. Как назло, небо затянуло тучами, и вокруг не было видно ни зги.
Глеб слепо бежал к реке, на берегу которой чудь дальше разбитого им лагеря была рыбацкая лодка. Воины, посланные Святополком — Глеб в этом нисколько не сомневался, — не отставали. Видели ли они князя или так же, как и он, слепо бежали к реке?
Внезапно из-за туч на краткий миг выглянула луна. Ее свет озарил блестящую серебром водную гладь и лодку у берега, что была всего в каких-то пятидесяти шагах от Глеба.
Преследование немного стихло, и князь, радуясь своей удачи, кинулся к лодке, однако на его пути вдруг возникла здоровенная фигура. Лунный свет упал на лицо человека, и Глеб узнал в нем своего повара.
— Торчин! — радостно произнес князь при виде своего человека.
Вот только повар был не так рад Глебу. В руке Торчина блеснуло лезвие ножа, и князь все понял. Не сбежать ему сегодня к брату в Новгород, не встретиться больше с верным воеводой Данияром, не отомстить Святополку за смерть Бориса.
Позади раздались крики и топот ног. Глеб обернулся и увидел приближающихся убийц. Грустно усмехнулся, откинул меч в сторону и встал на колени перед своей злой судьбой.
— Смотри, Господи, и суди, — громко произнес он, глядя верх, на темное небо без единой звезды. — Моя душа готова предстать перед тобой, и славу я тебе воссылаю, Отцу и Сыну, и Святому Духу!
Затем взгляд его встретился со взглядом Торчина.
— Делай же то, что тебе приказано, — сказал князь своему повару и закрыл глаза.
* * *
Князь умирал.
Ему было страшно и холодно. Тело бил озноб, а кончики пальцев окоченели настолько, что уже не ощущались. Ног он тоже не чувствовал. Зато отчетливо слышал запах железа и мокрой земли. А еще каркающих ворон, одна из которых даже клюнула его в плечо.
Князь лежал с закрытыми глазами и ждал, когда боги заберут его на небо. Кровь сочилась из его ран и орошала прелую землю под ним. Казалось, что вытекать уже нечему, но алая жидкость все еще продолжала покидать его обессиленное тело. Вот только смерть все никак не спешила за князем.
Оглушительно закаркали вороны и захлопали крыльями, будто их кто-то спугнул. Князь попытался открыть глаза, но сил на это уже не было. Совсем рядом послышался шелест одежд. Чья-то теплая рука коснулась головы князя.
— Хочешь отомстить? — спросил тихий женский голос. — Я могу одарить тебя невиданной силой, которая сразит всех твоих врагов. Ты просто должен дать мне свое согласие на это.
Подул свежий ветер. Запах сырой земли, пропитанной собственной кровью, ударил князю в нос. С трудом приоткрыв рот, он выдохнул: