Когда Кели повернулась, чтобы уйти из кухни, в ее бархатных глазах блестели слезы. Какая от нее польза? Что бы она ни говорила, что бы ни делала, Джин все равно поступит по-своему. Если он сказал, что ей не будут делать операцию, значит, не будут. Ей придется и дальше терпеть боль и не обращать на нее внимание. Фаталистка по натуре, она всегда верила в судьбу и считала, что весь ход ее жизни предопределен заранее. Она чувствовала, что ее опухоль — раковая, знала, что в конце концов ей удалят грудь и она умрет. Она научилась жить, перенося многие невзгоды. Перенесет и это. Джин позаботится о ней. Джин всегда заботится о ней.
Одеваясь, она подумала о Джулии и Марше, о том, что бы они делали в подобной ситуации. Эти западные женщины стали бы вести себя совсем по-другому. Джулии, конечно, легче, она замужем за доктором Болдуином. Марша прикусила бы нижнюю губу и мужественно держалась до конца. Затем она подумала об Ирэн. У Ирэн своя философия, у нее всегда готов ответ на любые вопросы. А кроме того, ни одна опухоль не посмела бы появиться на теле Ирэн. Кели слегка улыбнулась. Если бы что-то и случилось, об этом стало бы известно ее папе Хейдену и тот дал бы дочери мудрый совет.
Надев бюстгальтер, Кели поморщилась от боли под левой рукой. Она попробовала поправить бюстгальтер, чтобы он не давил на опухоль. Может, не надевать его сегодня? Можно выбрать темную непросвечивающуюся блузку. Она быстро расстегнула бюстгальтер и облегченно вздохнула. Потом подняла руки вверх, затем опустила и пожала плечами. Да, так гораздо лучше.
Ее взгляд упал на стопку аккуратно отпечатанных страниц, лежащих на туалетном столике. Проповедь Дэмиона для следующего воскресенья. Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы, преодолевая боль в груди, напечатать эти страницы. Наверное, она больше не сможет печатать для него. По крайней мере, пока не предпримет что-то, чтобы стало не так больно. Но как сказать ему об этом? Она нахмурилась. Ей нравилось думать, что Дэмион зависит от нее. Если кто-то зависит от нее, значит, ее можно считать взрослым человеком. Кели было ужасно неприятно, что она постоянно вызывает у окружающих потребность защищать ее.
Полковник Макдермотт налил кофе в чашку. Звонок из клиники доктора Болдуина вывел его из себя, внутри поселился страх. Он слышал, как Кели двигалась в зале, как она одевалась, слышал легкий запах ее духов. Его прекрасная Кели…
Джин провел широкой ладонью по короткому ежику волос. Хотя волосы его были почти совсем седые, благодаря отличным физическим данным он выглядел гораздо моложе своих пятидесяти восьми лет. Из них тридцать были отданы службе в рядах ВВС, где он поднялся до звания полковника. Иногда приходилось нелегко, но такая мужская жизнь его вполне устраивала.
Он познакомился с Кели во время последней военной кампании, когда служил во Вьетнаме. Макдермотт получил задание вести переговоры с таиландскими вооруженными силами. Там Джин стал свидетелем религиозной церемонии, происходившей на площади одного из городов. Перед священным алтарем он увидел опустившуюся на колени юную девушку неземной красоты, одетую в традиционный национальный костюм. Ее прекрасные черные волосы были подняты в высокую прическу и украшены экзотическими цветами. Лицо воплощало невинность и святость, от него невозможно было оторвать глаз. Девушка совершала таинство жертвоприношения своему странному богу. Она являла собой то, чего не было в реальной жизни, — добродетель и чистоту.
Отношения Джина Макдермотта с женщинами до сих пор основывались на простой физической потребности. Женщины существовали для того, чтобы их использовали мужчины, для удовлетворения сексуальных желаний. ВВС США предоставляли своим военнослужащим все необходимое, когда речь шла об удобствах и комфорте. Для них готовили еду, стирали, и при этом не нужно было терпеть истерических сцен и глухого недовольства, с которыми приходилось сталкиваться его женатым коллегам. Все в армии исполнялось четко, аккуратно, добросовестно и без всяких эмоций. Он спокойно обедал в столовой и не считал себя обязанным вести вежливый разговор с поваром, который приготовил этот обед. Полковник не чувствовал себя обязанным человеку, который стирал и гладил его брюки. Все кругом было в полном порядке, и никому не надо быть обязанным.
А когда мужчина связывался с женщиной, с семьей, все менялось и вставало с ног на голову. Исчезал размеренный ритм, жизнь становилась полна доселе неведомых переживаний, «приправленных» скандалами и ссорами. Ссоры, конечно, возникали и между друзьями в барах, если они положили глаз на одну и ту же проститутку. Но женатые мужчины должны были рано уходить из офицерского клуба, даже если начинали выигрывать в бесконечный покер. Пробормотав что-то по адресу «этой женщины», они поднимались и покидали клуб. Даже в бою чувствовалось, как женщины влияли на поведение и решимость мужчин. Сам Джин всегда тщательно обдумывал свои действия, хотя иногда от быстроты решения зависела его собственная безопасность. Мгновенное колебание грозило ошибкой, порой непоправимой. А женщины писали на многочисленных страницах мужьям и любовникам: «Возвращайся ко мне, дорогой», — заставляя мужчину стремиться выжить не ради собственной жизни, а ради более высокой, более благородной цели: он должен вернуться к женщине, которая уверила его в том, что не может жить без него. И он хотел выжить, пока вдруг не получал письма, сообщавшего, что любимая не дождалась его и вышла замуж. И тогда он ломался, становился таким безвольным, что готов был идти на линию огня по любому приказу начальства и уже не думал о том, как уцелеть.
Некоторые выживали, некоторые умирали. И по наблюдениям Джина, всегда и во всем была замешана женщина.
Будучи очень проницательным и наблюдательным, Джин решил никогда не связывать себя с женщиной. Он принимал то, что они предлагали, использовал или отвергал в соответствии со своим неотъемлемым мужским правом. Ему совсем не казалось странным сравнивать всех женщин с проститутками, которым он платил за сексуальные услуги. Кроме того, этим он доказывал, что не является каким-то ненормальным. Он не соглашался с широко распространенной теорией, что проститутками становятся под давлением обстоятельств, что их ремесло существует, пока есть спрос, а этот спрос диктуется мужчинами. Таковы законы рынка, создаваемые самим обществом. Только одна теория удовлетворяла Джина Макдермотта: существовали «хорошие» и «плохие» женщины. Худшими были проститутки, которые наводнили отдаленные гарнизоны ВВС США.
Будучи человеком твердых убеждений, Джин много раз, заплатив за «любовь», в заключение задавал проститутке хорошую трепку. Плохих женщин нужно наказывать. Плохие женщины распространяют болезни. Распутством, развратом и болезнями они с улыбкой награждают опрометчивых мужчин, изображая при этом страсть. Испытывая гнев и враждебность к женщинам как таковым, Джин никогда не задумывался над тем, как и от кого заразились они сами. Для него понятия болезни и порока ассоциировались со словом «женщина», все это взрастало и гноилось в женском теле, в темных глубинах между бедрами.