— Да. Голубой.
— Почему голубой? — спросила Вероника.
— Потому что разбивка сценария для камер печатается на зеленом, — пожал Тони плечами.
— Но это не причина для голубого цвета.
Эми похлопала Веронику по плечу и протянула Тони копии:
— Одна из первых вещей, которым ты должна научиться в этом бизнесе, малышка, — здесь многое случается просто потому.
— Но почему мы?..
— Потому.
— Да, но…
— Просто потому. — Эми упала в кресло и протянула руку к трубке звонящего телефона. — Кстати, раз уж речь зашла об этом, не могла бы ты найти еще одну пачку голубой бумаги на стеллаже с офисными принадлежностями. Он на кухне. «Чи-Би продакшнс». Чем могу вам помочь?
Поскольку у Вероники все еще был недоуменный вид, Тони развернул ее в сторону кухни и слегка подтолкнул. Сам он сделал два шага в сторону павильона звукозаписи.
Тут передняя дверь открылась и вошел Зев, отбивая одной рукой ритм, который слышал в наушниках. Тони подождал, убедился в том, что музыкальный редактор увидел его, тогда улыбнулся и помахал, здороваясь. Ответная реакция Зева была явно холодной. Тот прошел прямо в звукомонтажную, не остановившись, чтобы поговорить.
Когда Тони повернулся к Эми, чтобы спросить, в чем дело, она уже прикрыла ладонью трубку телефона.
— Потому что ты нахамил ему вчера.
— Ты могла хотя бы подождать, пока я задам вопрос!
— Время — деньги, ковбой. Ступай извиняться. — Эми снова сосредоточилась на телефоне.
В ответ он помахал пачкой листов с изменениями в диалогах и двинулся к павильону звукозаписи.
«Извиниться? Это предложение доказывает, что Эми не понимает парней. Они не извиняются. Второй парень — тот, перед которым не извинились, сводит счеты. Просто здорово, дьявол! Если Ли думает, что случившееся вчера — моя вина, то мне придется вытащить самого Чи-Би из горящей машины, если я хочу остаться на своем месте».
— Дерьмо. Простите.
Он шагнул в сторону, пропуская кого-то, кто двигался к гримерной. Только через мгновение Тони понял, кто это был, но продолжал идти. Может, немного быстрее.
Его ждали комнаты, куда нужно было заглянуть, дела, которые требовалось сделать. Он был просто обязан срочно доставить режиссеру измененные диалоги.
— Тони!
«Дерьмо».
Наполовину скрытый не очень убедительно сделанной шапкой из медвежьей шкуры, Тони повернулся и попытался сделать вид, будто не помнит ощущения голой кожи под своими ладонями.
— Да?
— Бренда говорит, что вчера, после того как я ушел, ты уехал на моем мотоцикле.
«Снова дерьмо!»
Окна гардеробной выходили на парковку. Бренда отнюдь не с профессиональными целями уже несколько месяцев подряд пыталась залезть в штаны Ли. Больше половины работников студии считали, что она уже это сделала. Неудивительно, что Ли говорил изрядно взбешенным тоном.
— Э-э, да. Вы не помните?
Тони требовалось немедленно узнать, вернулась ли к Николасу память нынешней ночью.
— Не помню что?
«Хорошо. Его гнев превратился в подозрительность и неуверенность. Ладно, пусть и не совсем хорошо, но определенно лучше, чем могло бы быть».
Тони выдавил улыбку и начал лгать сквозь зубы. Ему не раз говорили, что эта способность была одним из самых замечательных его талантов.
— Вы велели мне доставить мотоцикл к вашей квартире, но так и не появились там. Я не смог попасть в гараж, поэтому пригнал мотоцикл обратно.
— Я велел тебе доставить мотоцикл к моему дому?
— Да.
— Зачем?
Тони пожал плечами и стал играть с куском неубедительно выкрашенного меха.
— Это чертовски сбило меня с толку. Вы сказали, что у вас убийственная головная боль, спросили, умею ли я ездить на мотоцикле. Я сказал, что умею, и… — Он снова пожал плечами и разыграл единственную карту, которая у него имелась: — Должно быть, у вас была и вправду дьявольская головная боль, если вы не можете вспомнить. Сейчас вы нормально себя чувствуете?
— Мм… — Ли нахмурил брови.
Тони вздрогнул, увидев в его глазах вспышку паники. Конечно, кто угодно перепугался бы, забыв такой порядочный отрезок времени. Но внезапное осознание того, что ты не можешь положиться на свою память, особенно страшно для актера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
После долгого молчания Ли решил схватиться за спасательный канат, брошенный ему Тони.
— Это была совершенно убийственная головная боль. Боюсь, она еще не совсем прошла. Слушай, спасибо, старик.
— Без проблем.
Тони снова помахал голубыми листками. Он словно включил семафор лазурного цвета, сказал: «Мне пора сваливать!» — и удрал в павильон звукозаписи.
«„Оскар“ присуждается…»
Вот только это телевидение, а не кино, да к тому же еще и сериал. Сцена, разыгранная только что, все равно тянула на «Оскар». Тони просто хотелось бы не чувствовать себя таким поганцем.
«Я должен был рассказать ему, что он ни в чем не виноват. Тень-миньон, посланная темным волшебником, овладела его телом. Вот почему он ничего не может вспомнить. — Фостер фыркнул и отпихнул в сторону какие-то костюмы. — Да, я уверен, его утешил бы тот факт, что я терял рассудок, пока он пребывал без памяти. Лучше утешительная ложь, чем абсурдная правда. Ну разве это не пословица тысячелетия?»
Тони добрался до мониторов и протянул Питеру листки с измененными диалогами. Режиссер просмотрел их и передал Тине все, кроме двух стопок.
Эти он вернул Тони:
— Отдай их маме и папе. Скажи им, что оба нужны мне через… Сордж!
Главный оператор, длинными размашистыми движениями рисовавший в воздухе путь Алана через гостиную, поднял глаза.
— Через сколько они нужны?
— Vingt[24],— пожал плечами Сордж, не сознающий, что стоит прямо под воротами, соединяющими два мира, и чуть-чуть изменил свое мнение: — Vingt-cinq[25].
— Пусть будет через двадцать. — Питер снова переключил внимание на Тони: — Скажи им, что они понадобятся здесь через двадцать минут. Предположительно — с хорошо выученными новыми репликами.
— Вы в самом деле предполагаете, что они все выучат? — слегка подозрительно переспросил парень.
— Будь дипломатичным.
— Э-э, конечно.
Очевидно, Питер не предполагал, что реплики будут выучены.
— Приведи их сюда вовремя.
— Хорошо.
«Я смогу быть дипломатичным».
Тони сверил свои часы с тайм-кодом, бегущим по низу технического монитора, и двинулся к гардеробным. Скорее всего, оба актера уже вышли из гримерной. Гардеробные все равно были по пути.
Воспоминания заставили сердце парня сильно заколотиться. Всего на мгновение он позавидовал Ли, потерявшему память, и напомнил себе, что тень, убившая Никки Вог, ушла, а следующая была уничтожена. Он сам это сделал.
Дверь в гардеробную Катерины — Никки — все еще была сорвана с петель. Ее отец и мать находились в двух самых дальних комнатках. Тони не потрудился проверить, как на самом деле зовут этих актеров. Если утренние съемки пройдут хорошо, то к обеду их тут уже не будет.
К счастью, двери обоих закутков открыты. «К счастью» — потому что Тони внезапно испугался. Если ему пришлось бы стучаться, то он не смог бы этого сделать.
Отец читал газету. Мать сидела за раскрытым ноутбуком. Их тени были нечеткими, серыми.
Тони откашлялся и поднял листы бумаги.
— Вот поправки к диалогам. Режиссеру нужно, чтобы вы были на съемочной площадке через двадцать минут, усвоив эти изменения.
— Через двадцать минут?
Мать в ужасе посмотрела на него.
Тони взглянул на первую страницу.
— Думаю, большинство изменений касаются роли Алана. Детектива Чана. На его долю обычно выпадают разъяснения. Именно их сценаристы продолжают править. Поэтому, наверное, переписана лишь пара ваших ответных реплик, — успокаивающе улыбнулся он, когда актеры взяли страницы. — Ничего серьезного.
— Свои реплики я знаю, — сказала мать.
Газета отца внезапно оказалась сложенной.