Питер приподнял брови так, что они как будто пытались последовать за его залысинами, и протянул юноше пачку заметок:
— Полагаю, это ваше.
Собственный мозг напомнил Тони о том, что вчера днем он сорвался в погоню за Ли в безумной спешке, прежде чем Питер объявил об окончании съемок. Парень даже не думал о том, что делал. Он просто покинул рабочее место.
«Дерьмо».
— Я могу объяснить.
— Хорошо.
— Помните, вы послали меня проверить, как там Ли, посмотреть, в порядке ли, потому что он вел себя странно на съемочной площадке? Так вот, Николас просто ушел, очень быстро покинул студию. Я не знал, все ли с ним хорошо, поэтому двинулся следом.
Тони блеснул той самой улыбкой, которую отточил на углах улиц Торонто, глядя снизу вверх на копов в форме. Он всегда держал ее наготове, чтобы одолеть чуть более законные проблемы с начальством.
— Понимаете?
— Ты побежал за Ли потому, что я велел тебе его проверить?
— Да.
— Ты так беспокоился о нем, что забыл о своей рации, выключил ее и не помнил, что она по-прежнему с тобой?
Тони посмотрел на чехол, висящий у него на бедре.
— Да. Я беспокоился.
— Как себя чувствовал Ли?
«Его контролировал миньон Повелителя Теней. Он был пустым как барабан, когда валялся под воротами, ведущими в другой мир. Николас обливался водкой… И только-то».
— Я… Э-э… Вообще-то я его так и не догнал.
— Итак, ты говоришь, что ушел рано и все равно не сделал то, о чем я просил?
— Да. Простите.
Питер долго и пристально смотрел на него, потом тихо фыркнул:
— Ты только что израсходовал расположение к тебе, заработанное спасением каскадера, Тони. В следующий раз, когда ты вот так сорвешься с работы, можешь вернуть рацию и продолжать идти, куда шел.
— Хорошо. Простите.
— Скажи Алану Ву, что он нужен мне на съемочной площадке, чтобы справиться с его блокирующим моментом. Потом забеги в офис и посмотри, готовы ли изменения в диалогах. — Режиссер повысил голос: — Мне хотелось бы для разнообразия начать вовремя, люди! Почему камеры не установлены?
Когда Тони поспешил к выходу, он услышал, как павильон звукозаписи за его спиной оживился.
«Хорошие новости — у меня все еще есть работа. Плохие — киностудия по-прежнему находится в эпицентре вторжения Повелителя Теней. Если только оно состоится. Семь часов пятьдесят одна минута. Еще три с половиной часа. Ненавижу ждать!..»
Алану Ву, который играл детектива Эммануила Чана, периодически появляющегося в «Самой темной ночи», был гарантирован по меньшей мере один рабочий день в неделю. Он все еще сидел в кресле, когда Тони добрался до гримерной.
— Посмотри-ка, Тони, — махнул Эверетт густой прядью черных волос в сторону парня, не обращая большого внимания на голову, на которой они росли. — Не цитируй мои слова, но разве это не красиво?
— Это те же самые волосы, что были и на прошлой неделе, Эверетт.
Тони ухмыльнулся и передвинулся так, чтобы Алан мог видеть его в зеркале. Тот факт, что Эверетта заворожили волосы Алана и вся группа это сознавала, заставлял актера чувствовать себя то польщенным, то смущенным.
— Как только вы здесь закончите, Питер хотел бы видеть вас на съемочной площадке, чтобы он…
— …мог преодолеть мой блок. Все то же самое.
Детективу Чану нравилось двигаться. Когда он говорил, его непрерывное движение являлось прямым и намеренным контрастом с угрюмой монументальностью Раймонда Дарка.
Из-за этого сцену было труднее снимать. С неподвижным актером легче работать как осветителю, так и звукооператору. Но за такое развитие характера персонажа нес ответственность сам Чи-Би. Никто слишком громко с этим не спорил. Все просто знали, что для съемок понадобится дополнительное время, и рассчитывали на то, что Алан удержится в пределах меток, нанесенных на площадке. К счастью, двадцать лет в кинематографическом бизнесе сделали Вутем человеком, на которого безопаснее всего было делать ставки в ходе работы.
Далеко не любящие мать и отец покойной Катерины сидели в двух других креслах. Над ними трудилась ассистентка Эверетта. Она получала деньги в «Чи-Би продакшнс», а еще — в местном похоронном бюро. Как-то раз эта женщина сказала Тони, что благодаря «Шести футам под землей» люди считают ее вторую работу более экзотичной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но для меня, знаешь ли, что трупы, что актеры — это всего лишь материал. По крайней мере, мертвые не жалуются, что естественная бежевая основа под макияж их полнит.
Ли играл в той же самой сцене, но не должен был появляться на съемочной площадке до восьми тридцати.
«То есть он придет за два часа сорок пять минут до предположительного открытия ворот», — подумал Тони и помедлил перед дверью гардеробной, воображая, что слышит шуршание материи. На самом же деле до него доносились лишь приглушенные богохульства. Он поднял руку, чтобы постучать, передумал и убежал. Парень пришел в ужас, представив себе, что услышит, когда дверь Ли откроется, прежде чем он исчезнет из виду.
«Господи! Чего ты боишься? Он же нормальный парень. Вряд ли Николас собирается об этом говорить».
Тони появился в постановочном офисе как раз тогда, когда Эми, волосы и ногти у которой были одинакового цвета бургундского вина, снимала куртку.
Тони направился к ней и поднял руку:
— Привет!
— И тебе привет, Кемосаби[21]. Ты все еще здесь работаешь?
Похоже, о вчерашнем раннем уходе парня с работы знали уже все.
«Отлично! Последнее, в чем я нуждаюсь, — это в репутации лодыря. Возможно, есть и кое-что похуже — убийственная тень. Но все-таки…»
— Все прощено, — сказал он, гоняя кончиком пальца антистеплер по ее столу. — При этом очевидно, что мне придется спасти еще одного каскадера, прежде чем я снова выкину подобную штуку.
Эми окинула взглядом офис.
— Не вижу никого, кто нуждался бы в спасении.
— Жаль. Ты знаешь, что эти часы отстают на сто двадцать минут?
Она повернулась, посмотрела и фыркнула:
— Мы установили их на гавайское время.
— Это не…
— Ты пришел сюда, чтобы критиковать, или у тебя есть стоящая причина тут болтаться?
— Мне нужны сегодняшние изменения в диалогах.
На столе Эми переписанных диалогов не было. Просто на всякий случай она быстро проверила стол Рэчел, посмотрела по верхам обеих картотек и серого металлического стеллажа.
Тони и Эми повернулись в сторону загона.
— В последний раз туда ходила я, — сказала она и скрестила руки на груди, на футболке с надписью «UBC»[22].
— Я помощник режиссера на съемочной площадке, — напомнил Тони. — В моей должностной инструкции не упомянуто посещение загона.
— Если ты хочешь чего-то добиться в этом бизнесе, парень, то должен проявлять инициативу.
— Я предпочел бы схватку с Ричардом Симмонсом[23].
— Мечтать не вредно.
— Эй, в чем дело?
Тони и Эми разом повернулись к ассистентке.
Глаза Вероники широко распахнулись при виде их улыбок. Она сделала шаг назад.
— Что?
— Мне нужно, чтобы ты забрала у сценаристов изменения в диалогах для утренней съемки, — сказала Эми, в то время как Тони пытался состроить такое выражение лица, чтобы на нем ни в коем случае не было написано: «Сосунок».
— Конечно, без проблем, — кивнула Вероника со слегка озадаченным видом.
Они наблюдали, как она целеустремленно зашагала к загону. Через несколько мгновений девушка вышла оттуда куда более быстрым шагом, прижимая к груди листки бумаги.
— Чем там пахнет?
— Этого никто не знает.
Эми вынула страницы из рук Вероники — та вцепилась в них так, что побелели костяшки пальцев, — и двинулась к фотокопировальному устройству.
— Что там у нас намечается? Голубой цвет?
Тони сверился по своим заметкам с последним изменением цвета сценария.