а то, что слова дошли до «сверхсил», стало понятно, когда молния ударила в дерево, более остальных возвышающееся на холме, мимо которого мы проходили.
Наша небольшая группа из шести человек шла у самого обрыва, внизу которого была заболоченная местность с многочисленными озерцами, ручьями, с островками, заросшими кустами. Это место, словно искусственный инкубатор, целая фабрика, изобиловало птицей, скорее всего, рыбой, заметил я и бобровую семью. Возле селения мы имели выход к этому месту, но освоили лишь десятую часть такой вот «пищевой фабрики», сотворенной самой природой. И теперь я знал удобный подход к еще одному месту для набора продуктовых запасов на зиму.
Соль нам удалось добыть. Пусть я и понимал, насколько кустарно вышла добыча, но, что главное, — она состоялась. Я возвращался домой с полутора, или чуть больше, килограммами важнейшего ресурса. К сожалению, пока не смог придумать, что именно делать с вырытым колодцем, чтобы вода не уходила в землю. Вылили ведер десять подогретой воды, большая часть которой ушла вглубь. Но технологии еще будем совершенствовать, главное, что соль добывать можно и в немалых количествах. Немалых для нашего селения, вряд ли в промышленных объемах, чтобы еще и торговать.
Однако, теперь я буду выступать за масштабную охоту на туров, или зубров, не особо разбираюсь в их различии, а для местных все едино — быки. То стадо, что еще пасется в нескольких километрах от селения, придется прорядить и сильно. Запасов мяса, если удастся охота, хватит на любую осаду, если таковая случится.
Я оставил часть людей на месте разлома и загадал непрестанно добывать соль. И днем и ночью, пока не возникнет опасность и не обнаружатся чужаки. Если все выйдет добыча примерно так, как у меня, то я рассчитывал на килограмм двадцать соли, а это уже очень немало для селения, правда крайне недостаточно для племя. Впрочем, почему только я должен думать о благосостоянии всех Рысей? Пусть и Норей присылает своих подданных добывать соль, чтобы обеспечивать своих подданных, я делиться не намерен. Мы соорудили только два колодца, а можно таких конструкций создать и сто, быстро выработав всю соль, которая тут, у геологического разрыва, присутствует. Но, должны же быть еще похожие места.
Взяли и белой глины. Немного набрали, но для работы на неделю должно хватить. Впрочем, это же только в рамках эксперимента, чтобы понять, насколько лучше эта глина, чем та, что залегает в селении, буквально под ногами.
— Стой! — выкрикнули из кустов, когда до селения оставалось около двух километров. — Э-э-э… это… А! Тайные слова говори!
Опа! Пароли? Секреты? Это Никей так серьезно подходит к делу? Молодец, что прислушался к моим словам, хотя с паролями — это я несколько переборщил. Во время краткого разговора, поведал Вару и Никею систему постов, паролей, ответов, поведения воинов, парный состав караульных. Короче, очень фривольно, явно опошляя, я озвучивал в собственной интерпретации Устав, заучить который пришлось еще до принятия присяги.
Чуть позже я понял, что подобное не так, чтобы и нужно в современных реалиях. Ну какие, нахрен пароли, если каждого бойца знаешь в лицо? Или нужно? Можно же подкрасться к посту, спрятавшись в кустах. Ладно, пусть остаются, лишним подобное не будет, тем более, что соблюдение Устава — это еще и воспитание дисциплины и исполнительности. А куда в армии без дисциплины и выполнения приказов?
— Я Верховный жрец! — горделиво, выкатив грудь, сказал я.
— Э-э… Вижу, но… это… пароль! — воин расстарался, выслуживается, он, словно солдат из будущего, действовал по принципу: если не знаешь, как поступать, поступай по Уставу.
— Зови старшего! — тоном, теряющего терпение человека, сказал я.
— Нет его, он на охоте! — все так же растеряно отвечал воин.
И ничего не меняется в этом мире. Солдат служит, выполняет приказ, а командир развлекается. Может охота в этом мире и не развлечение, а способ выживания, но в данном случае, скорее всего, вот чую, что так и есть, — командир где-то отдыхает. Не удивлюсь, что тут не обошлось без женщин.
Наши вдовушки, которых в общине оказалось не так и мало, решили, видимо, что у них появился шанс получить лучший статус, но, главное — мужика. И дело не сексуальных хотелках, точнее, в них тоже, но не на главных позициях, а в том, что воин в мужьях — это и статус и сытость и гарантия того, что никто не возьмет силой. Тут нет понимания преступлений на сексуальной почве, если только женщина одинока. Поймал вдовушку у реки, схватил за космы, оттащил в кусты, чтобы не мешать селянам работать, совершил насилие и все… занимайся своими делами. И такие «ласки» далеко не каждой женщине понравятся даже в этом мире с упрощенными понятиями сексуальной распущенности.
Есть только одно табу — нельзя без обряда пускать кровь девушке. За это недолга отправиться в изверги, или даже быть казненным, в зависимости от статуса девушки с поруганной честью. Ну а коли женщина уже не девственна…
И теперь одинокие бабоньки обхаживают неженатых мужчин-воинов, или старших воинов, которым разрешено брать вторых жен. И узнают же всю информацию. За считанные часы были собраны досье на каждого пришедшего как от Армита, так и с Никеем. Ну да это их дело. Получится захомутать какого воина, так и я не против, если кто из толковых останется в селении после окончания всей этой войны.
— Пусти нас, а то в жабу превращу! — прорычал я и воин отшатнулся, выставляя вперед свое копье с каменным наконечником.
Если наконечник каменный, то воин явно не пользуется авторитетом. До моего ухода за солью, я знал, что из всякого найденного железа, как и из листового, были вырезаны и заточены двадцать семь наконечников копий и в четыре раза больше наконечников стрел. Точильные камни неустанно затачивали металлическое оружие, создавая преимущество воинов Рысей. А этому не досталось.
— Карик? Чего стоишь? Мне его что, бить, чтобы пройти? — воззвал я к старшему воину.
— Заяц, не дури, пропускай! Ты все правильно делаешь, но мы уходили до того, как тебя сюда поставили, так что тайных слов знать не можем! — проявлял дипломатические способности старший воин Карик.
— Не могу! — сказал низкорослый воин и закрутил в отрицании головой.
— Хр, — мой кулак соприкасается с ухом служаки.
Хук с правой сваливает охранника, а толчок ногой в грудь второго, отправляет напарника в кусты.
— Я Верховный Жрец! Никто не может мне