культуры, который в науке принято называть «каменным веком».
Какого племени были доисторические люди ладожского побережья и откуда они пришли — совершенно теряется в отдаленности тысячелетий. Но уже в первом веке христианского летосчисления Тацит описывает диких жителей этих мест, которых он называет финнами. Он указывает на то, что у них еще не было железа, а стрелы и копья их были сделаны из заостренных камней или кости.
Жители южного побережья Ладожского озера, оставившие после себя многочисленные курганы — могилы, разбросанные по берегам рек, впадающих в озеро, относятся уж к гораздо более позднему времени, чем только что описанные люди каменного века. При исследовании этих курганов, относимых учеными к векам IX, X и XI, найдены уже изделия из железа, бронзы и других металлов. Найдены также признаки разных домашних животных, как лошади, свиньи, барана, собаки, курицы.
Археолог Н. Бранденбург исследовал эти курганы южного побережья Ладожского озера, занимающего уезд Новоладожский и часть Шлиссельбургского. В восточной части это побережье орошается реками Сясью, Воронегой, Пашей и Оятью. Некогда оно составляло часть Обонежской пятины Великого Новгорода. Здесь, по словам Бранденбурга, сохранились в разных местах следы древнего языческого населения, жившего между Волховом и рекой Оятью. До археологических раскопок местные жители считали курганы «военными батареями». Когда-то у реки Воронеги происходила битва ладожских жителей со шведами, предание о ней сохранилось в памяти жителей, и они назвали военными батареями прибрежные курганы. Но при раскопках в курганах оказались могилы, в которых, кроме человеческих костей, были обнаружены разные предметы жизненного обихода и оружие.
По внутренности одних курганов можно вывести заключение, что трупы сжигались при погребении, по внутренности других — что их зарывали прямо в землю. Отчего приблизительно в одно и то же время и в одной и той же местности происходила такая разница в погребении — объяснить невозможно. Нередко в могилах находят очаги с такими предметами и остатками, по которым можно предполагать, что здесь совершалась тризна или поминки. Глиняные горшки, железные котлы, сковороды и сковородники находят размещенными в каком-нибудь определенном порядке. Бывали случаи нахождения горшков, накрытых сковородами. В одном кургане на реке Паше найден, между прочим, котел так, как будто он висел над очагом; на нем была цепь и найден он был поверх возвышения из углей. В другом кургане был найден в таком же виде бронзовый котелок: здесь же находились кости животных. В могилах, где видно трупосожжение, находятся обыкновенно предметы вооружения, конского снаряжения, домашней утвари и разные украшения, очевидно также бывшие в пламени погребального костра. Бранденбург набрасывает такую вероятную картину погребения на основании содержания исследованных им курганов: «Вероятно, где-нибудь поблизости места, выбранного для возведения кургана, устраивался погребальный костер, на котором помещали труп покойника в полном вооружении и убранстве, с разными предметами его обстановки при жизни. Вместе с трупом помещались жертвенные животные или части их, по всей вероятности совершались и человеческие жертвоприношения. После сожжения все остатки тщательно собирались и переносились на место погребения. Здесь площадь, предназначенная для насыпки кургана, предварительно выжигалась или усыпалась пеплом от погребального костра, и на ней складывались кости; рядом с ними раскладывались разные предметы обихода и прикрывались берестой, или же кости помещались в глиняные сосуды. Затем совершалась тризна, для чего в середине будущей насыпи устраивался небольшой костер, под которым земля усыпалась крупным песком, и производилось приготовление пищи на железных сковородах, в котлах или горшках. По окончании тризны приступали к сооружению кургана. В заключение, вероятно, вся насыпь покрывалась свеженарезанным дерном».
При обыкновенном погребении, кроме сожжения трупа, все обряды, вероятно, были такие же, как и при трупосожжении. Около скелетов также находят предметы обихода, оружие и разные украшения, остатки очага и тризны — котлы, сковороды, горшки, кости животных и часто железные лопаты. Все предметы, найденные в приладожских курганах, сделаны почти исключительно из железа и бронзы.
Остатков одежды находят мало, в редких случаях попадаются на скелетах обрывки из грубой или более тонкой материи. Остатков обуви не попадается никаких. Посреди разных инструментов попадается иногда железный кочедык — инструмент для плетения лаптей. Вместе с топорами, копьями, стрелами и разным другим оружием находятся украшения в виде бус, браслетов, подвесок, пряжек, застежек, пуговок, шейных гривен, колец ручных и височных, серег, разных видов привесок и других металлических украшений. В виде привесок встречаются иногда игольники, ключи, уховертки и ложечки. Затем в большом количестве находятся бусы. В могилах с трупосожжением находят много рассыпанных бус, а в могилах с обыкновенным погребением находят целые ожерелья на скелетах. Бусы эти самой разнообразной формы и весьма разнообразного материала. Предметы обиходной жизни, находимые в могилах, тоже очень разнообразны; там встречаются: ножи, точильные бруски, огнива, замки, весы, гребни, ножницы и разные хозяйственные или рабочие инструменты. Древние язычники верили в загробную жизнь и снабжали уходившего туда всеми необходимыми для жизни предметами.
Бранденбург указывает на то, что все вещи, найденные в приладожских курганах, встречаются в описании быта древних финнов, которое мы находим в их рунах или преданиях, изложенных в виде поэмы, носящей название «Калевала».
В мифе (предании) о происхождении ехидны говорится, что пасть ее происходила из застежки, данной богиней Сюойятер. В другом мифе заяц, принеся известие о гибели девы Айно, говорит, что красавица исчезла вместе с бывшей на ней серебряной застежкой; в мифе о происхождении железа к последнему обращается кователь Ильмаринен со словами: «Станешь ты мечом для мужа и застежками для женщин»[3]. Также много можно встретить в «Калевале» указаний на пряжки, браслеты и разные другие украшения. Среди подвесок и украшений встречаются небольшие металлические изображения утки или гуся, которые, вероятно, имели значение талисманов. По финским преданиям, собранным в «Калевале», утке приписывается происхождение вселенной, так как из яйца утки вышли земля, небо, звезды и тучи. Слова «уточка», «курочка» служат у финнов ласкательными названиями. Один из героев «Калевалы», Ламмикейнен, похитив невесту на одном острове, прощаясь с последним, говорит:
«Ну, прощайте, луг Саари,
Корни сосен и пни елей,
Где ходил я этим летом,
Эту курочку искавши,
Все за уточкой гоняясь».
Хозяйка севера, Лоухи, отдавая дочь кователю Ильмаринену, говорит:
«Эту уточку драгую,
Птичку нежную вручаю,
Будет дней твоих подругой,
Будет курочкой любимой».
Подвесок в виде конской головки также имел значение по финским преданиям. В одном месте «Калевалы» злобная Лоухи, похитив с неба солнце и месяц, говорит, что они не освободятся, пока она не выпустит их вместе