Читать интересную книгу Корабль-призрак - Сергей Зверев

— Так вот, я той ночью вышел во двор и чуть не ослеп — такое было свечение, представляете? Прямо на лужайке перед домом яркое облако. А внутри него — рыболовецкое судно, причем морское. Не такое, которые по Большому Невольничьему озеру ходят, а побольше. Похожие суда промышляют крабов вдоль берегов Аляски. Я лет пять на таком сам работал. Но какое ж тут море? До него отсюда далеко! — Шеклтон закусил куском жареной телячьей печенки, налил, выпил, уже не обращая внимания на рюмку Сабуровой, и продолжал говорить: — На судне светят прожектора, рыбаки стоят на палубе, но все словно застыли как неживые. Я себе думаю, какая же сила перекинула корабль из Тихого океана через Скалистые горы и горы Маккензи? Не чудится ли мне все? Но я вам честно говорю, тогда подумал, что это не бред. Мне стало очень страшно. Ведь живу я вдали от всех. Хоть я и выпивший был, но за руль вскочил и поехал. Меня на дороге остановили те самые янки, ехавшие на микроавтобусе. Они, видать, заметили, что я неуверенно как-то по дороге рулю. Стали уговаривать, чтобы вернулся, не то, мол, в аварию попаду. Поехали мы вместе. Никакого судна во дворе, конечно, уже не было. Янки те надо мной смеются, говорят, что мне все показалось, пить меньше надо. — Эндрю налил себе еще, залпом выпил, и голос его вдруг стал таинственным: — Но потом я там кусок сети нашел. Здоровьем своей матушки клянусь, что это правда. Я к той сетке не притрагивался, только засыпал ее землей, и все! — Эндрю наклонился к Сабуровой и заявил: — Я хоть сейчас могу показать, где она у меня закопана. В надежном месте!

В этот момент в бар вошел мужчина в черной куртке, похожей на военную униформу. Но никаких знаков отличия на ней не было.

— Это один из тех янки, — прошептал Банерджи, стараясь не привлекать к себе внимания.

— И не уговаривайте меня, мэм, — вдруг сказал Эндрю изменившимся тоном. — Ничего я не знаю, мало ли что спьяну померещится, и выпивку свою заберите! Не дают рабочему человеку в чувство прийти перед трудовой вахтой! — Шеклтон не доел яичницу, не допил виски, встал и направился к выходу. — Моника, а Леандра дома? — спросил он у светленькой барменши.

— Да, наверное. Ее «Додж» стоял там.

— Пойду-ка навещу подружку, — громко сказал Эндрю и, не попрощавшись ни с Банерджи, ни с Сабуровой, вышел из бара.

За ним внимательно следил янки.

Сабурова достала из сумочки мобильник и начала набирать сообщение. Буквы на клавиатуре чуть плясали не только от выпитого виски.

Вскоре Сабурова рассказала Коле и Толику обо всем, что с ней произошло в Форт-Симпсоне.

— Ясно, что благотворительный дом для стариков, выживших из ума, это только прикрытие, — подытожила она. — На самом деле на этом участке располагается какой-то тайный полигон. Местных жителей туда не пускают. Повсюду дежурит охрана под видом санитаров, которые якобы сторожат сбрендивших дедушек и бабушек.

— Ну да, идея хорошая, — согласился Зиганиди. — Родственники якобы прячут от чужих глаз своих стариков, поэтому у персонала есть жесткая инструкция никого не подпускать.

— А по ночам другое подразделение этих охранников занимается непосредственно своими опытами, — продолжала рассказ Сабурова. — Местные говорят, что по ночам иногда видны какие-то световые сполохи. Электронные помехи такие, что временами отказывает мобильная связь, нарушается телетрансляция. Однажды по всему небу прошлось огромное свечение вроде северного сияния. Молнии били, но не с неба, а с земли в облака! Еще тут бесследно пропала какая-то экспедиция. Кстати, тот таксист-индус, который меня подвозил, обещал свести нас с еще одним человеком, который может кое-что рассказать.

Прошло примерно десять минут. В тишине ночи они длились бесконечно. Наконец вдоль стоянки проехало такси. Однако оно не остановилось, а скрылось за поворотом.

— В чем дело? — забеспокоился Толик.

— Что с ним? — Сабурова тоже недоумевала.

— Давайте подождем, — резко сказал Зиганиди.

Прошло еще минут пять, и в боковую дверь джипа кто-то тихо постучал.

— Это кто? — довольно резко спросил Коля.

— Банерджи, — ответил индус.

— Давай в машину.

— Нет, лучше вы выходите. Мы сейчас пешком пройдем к рыбаку. Только молча, не разговаривайте! Давайте все за мной.

Компаньоны дружно, но тихо покинули машину. Банерджи рукой показал, чтобы все следовали за ним.

Индус великолепно ориентировался в белесом сумраке летней северной ночи. Он повел боевых пловцов и бывшего десантника по известной ему тропинке, проложенной в кустарнике, вышел на берег и двинулся вдоль кромки суши. Стояла тихая, ясная, но зябкая ночь. Даже озеро напоминало холодное стекло.

— Видите дом? — шепотом спросил Банерджи и показал рукой на постройку, темнеющую вдали. — Там живет старик Шеклтон. Он хотел вам кое-что рассказать.

Пробираясь сквозь прибрежную растительность, переступая скользкие от сырости валуны, Банерджи и его спутники вплотную подошли к высокому деревянному забору. Они двинулись вдоль него и вышли к воротам, покрашенным в черный цвет. Как только люди оказались перед ними, створка бесшумно откатилась.

— Он нас увидел, — сказал Банерджи. — Прошу сюда.

Они прошли по широкой гравийной дорожке к дому. На крыльце их встретил хозяин.

— Привет. Я Деймон Клифф Шеклтон.

Перед россиянами предстал человек в тельняшке, расклешенных черных штанах с лампасами. У него были карие глаза, морщинистое лицо, длинные седые волосы и такая же борода. В зубах он держал трубку, уже погасшую.

— Сегодня холодновато, — сказал старик Шеклтон.

— Да! — Банерджи потер руки.

— И на берегу сыро, — продолжал хозяин дома. — Проходите лучше к камину.

Со стен прихожей на гостей взирали большие рыбы с разинутыми пастями.

— Да-да, — предвосхищая вопрос, произнес Шеклтон. — Это все я поймал сам. Я — человек реки. Это часть моей жизни.

Гости прошли в широкую гостиную, где пылал камин, перед которым стояла плетеная мебель: стол, кресло-качалка и четыре стула.

— Девушке предложу что поудобнее, ну а мы, джентльмены, сядем на стулья, — сказал хозяин. — Может, подогретого пива?

— Нет-нет! — Банерджи, Коля и Толик одновременно замотали головами.

Словно не услышав ответа, старик открыл бар, встроенный в стену, достал одну за другой четыре банки пива и поставил их ближе к камину.

— Это не крепкое, — заявил Шеклтон и расплылся в улыбке.

Банки быстро стали теплыми. Хозяин по очереди открывал их и самолично вкладывал в руки каждому из своих гостей.

— Надо изнутри погреться, — сказал он.

Старик Шеклтон и гости расселись перед камином.

— На здоровье! — Хозяин дома поднял свою банку.

— На здоровье!

Все принялись за пиво. В доме на минуту воцарилась тишина. Было слышно только, как потрескивали дрова.

— Ты просил… — начал было Банерджи, но запнулся, заметив, что старик Шеклтон начал набивать свою трубку.

Тот примял табак большим пальцем правой руки, затем взял длинную щепку, поджег ее в камине, прикурил и пыхнул сладким дымом.

— Примерно год назад я пошел на своем катере вниз по Маккензи, — без лишних предисловий начал свой рассказ Шеклтон. — Хотел порыбачить на реке Лиард, недалеко от городка Наханни Бутте. На границе перед самым заповедником река делает излучину. Я знаю там отличное место. Пройдя около километра после слияния рек Лиард и Маккензи, я увидел человека. Он лежал на берегу, под поваленной сосной. Я подплыл к нему поближе. Человек этот, как оказалось, был без сознания. Лицо и руки обгоревшие. Я с трудом перетащил бедолагу на борт моего катера и в этот момент услышал рокот двигателя. Над рекой со стороны реки Лиард пролетел вертолет. Сквозь ветки поваленной сосны я хорошо видел, что люди, сидевшие в кабине, кого-то искали. — Шеклтон затянулся. — Догадаться оказалось нетрудно. Им нужен был он.

— Это были янки-охранники? — не выдержала Сабурова.

— Да, именно они. — Шеклтон закатил глаза, снова затянулся и продолжил: — Тогда я укрыл бедолагу брезентом, отвез в Йеллоунайф и передал там в руки врачей. Потом я вернулся в Форт-Провиденс и в выпуске новостей услышал о пропавшем геологе и об исчезновении целой спасательной экспедиции, организованной его друзьями. Наверное, этот человек и был одним из них.

— Он что-нибудь рассказал вам? — нетерпеливо спросил Зиганиди.

Старик Шеклтон сильно затянулся, задумался и проговорил:

— Парень был очень плох. Вначале, когда я его только-только затащил на катер, он без конца бредил, говорил какие-то отдельные слова — «шторм», «ночь». — Человек реки медленно, смакуя, выпустил клуб сизого дыма. — Может, «штормовая ночь», в общем, что-то подобное. Но в то время ночь была спокойной — ни бури, ни грозы! Я хорошо помню. А человек этот был обожжен. Волос почти не осталось… лоб, кисти рук. Словно молния с ясного неба в него ударила.