с жалостью покосилась на парня.
– Может, если бы ты не творил всякую дичь, то всё было бы по-другому?
– Может, но есть один нюанс, – Гарри выпрямился, поправил школьный пиджак и произнёс: – Если бы я не развлекался так, как хочу, то я не был бы тем, кто я есть.
– По-философски, – кивнул Боря.
– А потому я продолжу делать то, что делаю. А уж там, как карта ляжет.
После обеда Гарри вместе с Борей отправились провожать Екатерину. Подойдя к ее дому, Гарри заметил в окне мать Кати, которая внимательно следила за ними, но промолчал.
Троица подходила к подъезду Кати, когда Боря одним взглядом попросил друга притормозить. Гарри ничего не сказал и не стал возражать, остановившись у большого раскидистого тополя.
Погода была отличной: голубое небо, мелкие белоснежные облака и яркие жёлтые и красные листья на деревьях и земле под ними.
– Мда, – вздохнул Гарри и покосился на Борю с Катей.
Парочка дошла до подъезда, Борис обнял и поцеловал девушку, после чего та счастливая упорхнула домой, оставив возлюбленного на улице. Борис вздохнул и направился к Гарри.
– Что случилось? – спросил друг, когда тот к нему подошёл. – Не вижу былого счастья и восторга.
– Обстоятельства, – буркнул Боря. – Пойдём.
Гарри поднял взгляд на окно квартиры Екатерины и заметил, что за ними всё ещё наблюдают.
– С её родителями проблемы?
– Знаешь уже?
– Нет, но догадаться не сложно, – пожал плечами молодой некромант. – Расскажешь?
Боря тяжело вздохнул, затем достал телефон, открыл на нём какой-то аудиофайл и передал Гарри.
– У неё на спине и ниже следы. Так, ничего особенного, но я такие видел. У меня дядю как-то в горах волки подрали. Лицо в лохмотья порвали. У него потом такие же следы пару лет на лице были после того, как целители шрамы свели.
Гарри молча взглянул на телефон и нажал кнопку проигрывать, затем добавил немного звука и поднёс телефон к уху, чтобы не смущать окружающих.
– Хватит мне угрожать! Я и так всё прекрасно понимаю!
– Тогда будь добра, не доводи до греха и выполни то, что тебе сказали! Этот сопливец должен умереть!
– Я уже девять раз наводила группу ваших людей, и ни одна из них ничего не смогла сделать! Дошло до перестрелке в центре города!
– А ты думала, что ищейки императора будут сидеть сложа руки? Не будь дурой. Специально для тебя прямым текстом говорю: убей этого мелкого кретина! Отрави, пристрели, взорви! Делай что угодно, но он должен подохнуть!
– Чтобы потом меня повесили на прокаженном холме? Ты в своём уме, Дэвид? Я понимаю, что ты мой брат, и на тебя тоже давят, но не до такой же степени!
– Не держи меня за ублюдка. Нам удалось провести две группы. Они устроят вашу эвакуацию. Завтра с тобой войдут в контакт. Пароль стандартный.
– Я… у меня даже плана нет.
– Человек тебе всё расскажет. Не волнуйся и просто доверься мне. Сделаем дело, и я тебя оттуда вытащу. Дворянство, светское общество, почёт и уважение. Всё будет. Просто надо сделать дело. Слышишь меня?
– Да.
– До связи.
Гарри вздохнул и вернул телефон другу.
– Я так понимаю, мелкий кретин – это я?
– Да.
– И голос женский знакомый. Она нам знакома?
– Да. Мама Кати, – ответил Борис и убрал телефон в карман.
– Что делать думаешь?
– Не знаю.
– Херовый ответ, – честно признался друг.
После нескольких секунд тишины, идя друг с другом плечом к плечу, Гарри спросил:
– Ты Катьку любишь?
– Да.
– Бросать думал из-за этого?
– Нет, но отец… У меня семья, Гарри. Я даже не знаю, что он скажет, когда я Катю как невесту приведу.
Гарри хмыкнул, затем вздохнул и взглянул на друга.
– Кто запись дал?
– Отец. Из тайной канцелярии на него вышли.
– А мне ещё ничего не сказали. Значит, окончательно никто ничего не решил, так?
– Наверное, – пожал плечами Боря и взглянул на друга. – Есть идеи?
– Пока нет. Думаю.
Гарри достал телефон и набрал номер Васильева.
– Алло? Да, я в курсе, что вы не подружка и нельзя звонить вам по пустякам, – вздохнул Гарри и взглянул на друга. – Нам помощь нужна. В смысле кому? Мне… и моему другу. Нет. Сами не справимся.
Глава 10
Глава рода Мусаевых оглядел кабинет, в котором сидел его сын, Мрак-Беленький и Васильев, после чего вздохнул и подошёл к свободному креслу.
– В том, что мы встретимся, у меня сомнений не было, – произнёс он и покосился на Гарри. – Но вот род Мрак я тут увидеть не ожидал.
– И вам здравствуйте, – кивнул начинающий некромант.
– Итак, – взял слово Васильев. – Раз все в курсе происходящих событий, то давайте сразу к делу. По законам империи Сельвины должны быть повешены на прокаженном холме. Екатерина будет считаться сиротой, её имущество должно отойти в казну. По факту бесприданница с тёмным прошлым семьи. Вопросов несколько. Первый – это намерения каждой из сторон.
Магомед удивлённо взглянул на Гарри.
– Мрак является стороной?
– Давайте сначала выслушаем Бориса, – кивнул в сторону друга Гарри.
Боря вздохнул, сжал кулаки и произнёс как на духу:
– Отец. Как бы не повернулась судьба – я не отрекусь от Кати. Она моя. Навсегда. И наша свадьба состоится в любом случае. Даже если на то не будет твоей воли.
Заметив тяжёлый вздох отца, Борис добавил:
– Я готов к изгнанию из рода. На мнение аристократии и светского общества при дворе мне плевать.
Магомед перевёл взгляд на Гарри.
– В свою очередь как старший рода Мрак я, в случае изгнания из рода Бориса, готов принять его и признать полноправным членом семьи, – твердо произнес парень.
Мусаев старший перевёл взгляд на Васильева.
– В этом случае мы просто выполняем свою работу и в ваши семейные дела вмешиваться не будем.
Магомед хмыкнул и с задумчивым выражением лица откинулся на спинку кресла. Уперев локти в подлокотники, он принялся задумчиво вращать на пальце тяжёлый родовой перстень.
– Наш род достаточно древний, чтобы чтить свою историю и обычаи. Судьба изрядно нас помотала. И войны были, и нищета по дворянским меркам. Но за всю историю, как бы не складывалась судьба, из рода изгнали всего лишь раз, забрав право на фамилию. Это было сто тридцать лет назад и причиной этому было убийство родного брата, – Магомед поднял руку, предупреждая слова сына. – Мы не произносим его имени. Для рода он не только мёртв, но и никогда не существовал. В родовом древе его нет.
Мусаев вздохнул и, продолжая вращать перстень, взглянул на Гарри.
– Я рад, что у