— Они используют в своих номерах бразильские народные танцы, — сообщил Диего и добавил: — Хотя, сама понимаешь, интерпретация довольно свободная.
Сейчас процессия состояла в основном из королей в стеклярусе, усыпанных драгоценностями королев и их придворных. Мимо проносились стайки девушек в развевающихся белых одеяниях Бахии, провинции Бразилии. Дефилировали целые взводы голливудских знаменитостей, вроде Чарли Чаплина с тросточкой и Май Уэст в платиновом парике. Потом зрителей развлекали сценами из жизни на Амазонке.
Мимо трибун двигались гигантские платформы с пальмами из папье-маше, фонтанами с душистой водой и змеями, изрыгающими настоящее пламя. А поскольку карнавал был откровенно эротичным, на каждой платформе в центре стояла вызывающе красивая девушка с обнаженной грудью.
Кристел вспомнила, что, по словам Диего, многие участники карнавала приехали из маленьких городков у отрогов гор недалеко от Рио. Они были беднейшими людьми на земле, и карнавал был их единственной отдушиной, здесь они могли вообразить себя богатыми и беспечными. Но даже если они и не забывали, что назавтра им придется вернуться к тяжелому труду, карнавал в их исполнении был праздником счастливой жизни.
Кристел искоса бросила взгляд на Диего. Как бы ни была она увлечена всем происходящим, она ни на мгновение не забывала о нем. Постоянно ощущала рядом его высокую стройную фигуру в черной рубашке с короткими рукавами и черных брюках, вздрагивала, когда его бедро или рука случайно касались ее, мучилась, что он не обращает на нее внимания. Он был вежлив, но и только. Возможно, он не собирался возобновлять перепалку, но наверняка считал дни, оставшиеся до ее отъезда из своей квартиры, да и вообще из Бразилии.
Кристел напомнила себе, что, собираясь сюда, вовсе не надеялась, что он сочтет ее восьмым чудом света. Она лишь хотела, чтобы они стали друзьями. Но даже дружба между ними не складывалась.
Ее меланхолию развеяло появление прямо у их трибуны группы шумных танцоров в юбочках из травы и ожерельях из разноцветных погремушек. Среди них были мужчины и женщины, молодые и старые, и все двигались быстро, слаженно, хлопая в ладоши в такт барабанам, а дети в костюмах леопардов крутили сальто. У Кристел защипало в глазах. Неподдельный энтузиазм и радость трогали до глубины души.
— Я готова посмотреть все школы, которые пройдут сегодня, — с воодушевлением заявила она.
— Их пятнадцать, процессия затянется до захода солнца, а что делать, если мне вдруг захочется есть? — жалобно спросил Диего и улыбнулся. — Мы же договорились: в одиннадцать сходим поесть, а потом вернемся. Сейчас уже без четверти двенадцать. — Он страдальчески поднял брови. — И я умираю от голода!
Кристел слегка расслабилась. Это была его первая улыбка со вчерашнего дня, первая попытка пошутить, хотя надо быть каменным, чтобы не заразиться искрометным весельем карнавала. А Диего вовсе не был каменным. Он состоял из мускулов, плоти и густой алой крови — она дорого заплатила, чтобы в этом убедиться.
— Еще минуту, и мы тотчас можем отправиться, — приветливо улыбнулась в ответ Кристел.
— Уверена? — сухо осведомился Диего, но тут заметил поливальные машины и сборщиков мусора, готовых убрать дорожку перед следующим выступлением.
Когда они спустились вниз, хвост последней школы самбы уже исчезал вдалеке, и началось наступление дворников.
— Дамы вперед, — сказал Диего, галантно пропуская Кристел перед собой, потому что пробраться через толпу они могли только гуськом.
Диего, не выходивший из своей роли радушного хозяина, объяснил, что лучше пообедать не в городе, где сейчас толкучка, а в ресторане в получасе езды от стадиона. Во время карнавала припарковаться в центре было практически невозможно, но Диего, договорившись с приятелем, поставил машину в его служебный гараж в нескольких кварталах от стадиона.
— Senhor! Senhor! — неожиданно раздался женский голос.
Обернувшись, Кристел увидела через дорогу маленькую, кругленькую женщину, она радостно подпрыгивала и размахивала руками. Голова в кудряшках, желтое платье. Похоже, она махала им.
— Сеньор Эрнандес! — позвала женщина, подтверждая это впечатление.
Кристел ждала реакции Диего, но когда таковой не последовало, оглянулась: он шел за ней как в трансе, не сводя пристального взгляда с ее зада. Кристел невесело усмехнулась. Все эти голые девушки на него здорово подействовали. Она нарочно слегка вильнула бедрами. Трикотажная юбка цвета соломы туго обтягивала ее фигуру.
— Тебя узнали, — сообщила она.
Диего вздрогнул и поднял глаза.
— Прости? — И тут же сообразил, что она поймала его на месте преступления.
— Вон там, через дорогу, — показала Кристел на машущую им женщину.
Диего улыбнулся и тоже помахал рукой.
— Это Андреа, горничная, она присматривает за моей квартирой, — пояснил он, наблюдая, как женщина устремилась в их сторону, предварительно с гордостью указав товаркам на своего босса.
— Помнишь, я рассказывал, что одна из ее дочерей танцует в первой школе самбы? Андреа, видно, осталась, чтобы оценить конкурентов.
Женщина подошла к ним, не переставая весело тараторить. Кристел понимала далеко не все, но уловила, что горничная безумно рада встретить сеньора Эрнандеса, что она рада за свою дочь, а Кристел, по-видимому, та самая девушка, что проводит отпуск в его квартире. При этих словах она широко улыбнулась, показав великолепные зубы.
Диего также выразил удовольствие от встречи. Да, он видел школу ее дочери и надеется, что она завоюет приз, нет, к сожалению, он не смог различить ее дочь, ведь он знает ее лишь по фотографии. И со скрытой неохотой подтвердил, что Кристел действительно его гостья.
Андреа схватила ее руку и крепко пожала.
— Привет, — сказала она. — Приятно есть знакомиться.
По-английски она говорила еле-еле, но, перейдя на родной язык, попросила разрешения их сфотографировать.
— Не думаю… — начал было отговаривать ее Диего, но Андреа ничего не желала слышать.
Кристел не могла догадаться, была ли Андреа возбуждена выступлением дочери или радовалась неожиданной встрече с боссом, но остановить ее оказалось невозможно. Она настояла, чтобы сначала они позировали, взявшись за руки, потом обнявшись и, наконец, чтобы поцеловались.
— Nao. — Диего натянуто улыбнулся и покачал головой.
— Sim, — возразила служанка. — Вы есть ее парень. Она ваш девушка. Целуй.
Нахмурившись, он повернулся к Кристел.
— Ничего не поделаешь, — пробормотал он и поцеловал ее.
Поцелуй был самым обычным в сравнении с их прошлыми поцелуями, но одного прикосновения его губ оказалось достаточно, чтобы сердце ее упало и задрожали коленки. Она понимала, что реагирует по-детски и производит жалкое впечатление, но ничего не могла с собой поделать.