Читать интересную книгу Женская психология - Карен Хорни

Я хочу добавить сюда также ту группу случаев, в которых опасность проистекает не столько от того, что мы предъявляем все новые требования к любви, сколько от того, что сами эти требования противоречивы. Мы всегда считаем себя более цельными, чем мы есть на самом деле, потому что инстинктивно боимся, и не без оснований, что наша противоречивость угрожает нашей же личности и даже самой жизни. Противоречивость обычно ярче заметна в людях, эмоционально неуравновешенных, но в данном случае нецелесообразно говорить о них особо. Ибо природа вещей такова, что внутренняя противоречивость наших требований особенно легко и сильно проявляется, причем у всех людей, в царстве секса. В других областях жизни, например, в работе и межличностных отношениях, объективные силы реальности формируют у нас более цельную и в то же время более адаптивную позицию. Но даже те люди, которые привыкли в жизни вообще во всем следовать строгим правилам, легко поддаются искушению сделать секс местом игры своих противоречивых фантазий. И вполне естественно, что эти сексуально окрашенные и противоречивые по своей сути ожидания и фантазии точно также будут перенесены в брак. Мне это напоминает об одном типичном случае. Мужчина, очень мягкий, зависимый и в чем–то женственный, женился на женщине, превосходящей его витальностью и «масштабами» и воплощавший в себе материнский тип. Это был истинный брак по любви. Однако желания мужа, как это обыкновенно бывает у мужчин, были противоречивы. Он увлекся женщиной легкой, кокетливой и требовательной, словом, воплощением всего того, что первая дать ему не могла. Двойственность его желаний и развалила брак. Следует также упомянуть мужчин, тесно связанных со своей родительской семьей и, тем не менее, выбравших жен по контрасту со своим ближайшим окружением, в том числе — по национальности, внешности, интересам и общественному положению. Этот контраст, первоначально притянувший их, их же и отпугивает, и они неосознанно начинают искать чего–нибудь более привычного. Можно вспомнить и о женщинах с претензиями, желающих достичь высокого положения, и в то же время не осмеливающихся осуществить свои амбициозные мечты. Они подыскивают мужей, которые бы сделали это вместо них. Муж должен быть во всех отношениях совершенством: знаменитым, образованным и достойным восхищения. Многие женщины на этом и успокоятся. Однако столь же часто бывает, что жену скоро перестает удовлетворять ситуация, когда ее желания осуществлены не ею, а мужем, так как ее собственное стремление к власти не может смирится с тем, чтобы муж ее затмевал. И, наконец, есть женщины, выбирающие женственного, деликатного и слабого мужчину. Ими руководит их маскулинная позиция, хотя они могут и не осознавать этого. Однако, они же нередко таят в себе также неосознанное стремление к сильному грубому самцу, который возьмет их силой. Таким образом, от мужа их будет отвращать его неспособность выполнить оба желания одновременно, и они будут тайно презирать его за слабость.

Подобные противоречия могут породить нелюбовь между супругами различными путями. Мы можем не любить нашего партнера за его неспособность дать нам то, что для нас очень важно, считая при этом его достоинства само собой разумеющимися и совершенно их не ценя. Со временем недостающее становится заманчивой целью, ярко подзолоченной нашим «знанием», что это как раз то самое, чего мы «на самом деле» хотели с самого начала. С другой стороны, мы можем не любить его именно за то, что он действительно выполнил наши желания, так как результат этого выполнения оказался несовместимым с нашими внутренне противоречивыми стремлениями. В наших размышлениях один факт до сих пор оставался на втором плане, а именно, что брак — это сексуальные отношения двух людей противоположного пола. Этот факт может быть источником сильнейшей ненависти, если отношение к противоположному полу уже искажено к моменту выбора супруга. Множество супружеских раздоров кажется обусловленным конфликтом именно с этим, нами же выбранным, партнером. И здесь легко прийти к мысли, что выбери мы другого, ничего подобного не случилось бы. Мы обычно склонны отмахиваться от того, что определенную роль может играть наше собственное общее отношение к противоположному полу, которое точно таким же образом проявится и в отношениях с любым другим партнером. Другими словами, часто, а может и всегда, львиная доля бед — результат особенностей нашего собственного развития. Борьба полов представляет собой не только грандиозный фон для исторических событий на протяжении многих тысячелетий, но и каждый брак превращает в поле битвы. Тайное недоверие между мужчиной и женщиной, которое мы так часто обнаруживаем в той или другой форме, вовсе не обязательно является результатом печального любовного опыта взрослого человека. Нам нравится так думать, но на самом деле это недоверие идет из раннего детства. Последующий опыт, приходит ли он в ранне или позднеподростковом возрасте, уже в основном обусловлен, даже в самом своем появлении, ранее выработанной психологической установкой, хотя мы можем и не до конца осознавать эту связь. Позвольте мне добавить несколько замечаний, чтобы предыдущее утверждение было понятнее. То, что любовь и страсть приходят к человеку не во время полового созревания, это, видимо, одно из самых фундаментальных открытий, которыми мы обязаны Фрейду. Самый маленький ребенок уже способен страстно чувствовать, желать и требовать. А так как дух его первозданно чист и еще не истощен разочарованиями, то, возможно, сила его чувств столь велика, что даже понимание их просто недоступно взрослому. Если мы примем это как факт, и признаем еще один — даже более очевидный, в частности, то, что мы, как и все другие животные, находимся во власти великого закона гетеросексуального напряжения, тогда вызывающий споры постулат Фрейда о Эдиповом комплексе, через который проходит в своем развитии каждый ребенок, уже не покажется нам таким странным. Именно на стадии Эдипова комплекса ребенок переживает фрустрацию, разочарование, отверженность и беспомощную ревность. Эти чувства, как правило, дополняются переживаниями, связанными с ложью взрослых, наказаниями и угрозами. Шрамы от этого раннего любовного опыта остаются на всю жизнь и, безусловно, будут проявляться в последующих отношениях с противоположным полом. Следы Эдипова комплекса очень широко варьируют, однако, при всем их разнообразии, они образуют легко узнаваемый узор в поведении обоих полов. Во многих случаях мы обнаруживаем у мужчин характерный осадок от детских отношений с матерью. Во–первых, это ужас перед женским запретом, так как обычно именно мать заботится о ребенке и именно от матери мы получаем представление не только о тепле, заботе и нежности, но и о запрете. Впоследствии от этих запретов очень трудно освободиться полностью. Создается впечатление, что их следы живы почти в каждом мужчине, особенно — когда мы видим, как облегченно расслабляются мужчины в мужской среде, будь это спорт, клуб, наука или даже война. Они становятся похожими на школьников, сбежавших из–под надзора! И естественно, что ситуация «мать — сын» легче всего воспроизводится в отношениях с женой, как правило, более других женщин подходящей на роль матери. Вторая особенность, отражающая вечную зависимость от матери, это идея святости женщины, принимающая наиболее экзальтированное выражение в культе Девы. Такое представление о женщине, конечно, приятно и может даже украсить повседневную жизнь, но обратная сторона медали довольно опасна. В крайних случаях она оказывается связаной с убеждением, что порядочная или достойная женщина — асексуальна, и желать ее — равносильно унизить ее. Эта концепция предполага–94

ет, что не стоит ожидать полноценной сексуальной жизни с такой женщиной, даже если очень любишь ее, и поэтому сексуального удовлетворения следует искать у второсортных женщин, потаскух. В некоторых случаях это приводит к тому, что муж любит и ценит жену, но не может ее желать, потому что она для него — более или менее запретный объект. Некоторые жены знают о таких представлениях мужа и не возражают, особенно если фригидны сами, против сложившихся отношений, но в других случаях это неизбежно ведет к явной или скрытой неудовлетворенности обеих сторон. В этой связи я хотела бы упомянуть третью черту, которая кажется мне самой характерной для отношения мужчин к женщинам. Мужчина боится не удовлетворить женщину. Его страшат ее требования вообще, и сексуальные в частности. Этот страх коренится до некоторой степени в биологии пола, поскольку мужчина вынужден каждый раз доказывать перед женщиной свою потенцию, в то время как женщина может участвовать в половом акте, зачать и родить, даже если она фригидна. Если смотреть с онтологической точки зрения, этот вид страха также уходит корнями в детство, когда маленький мальчик чувствовал, что должен быть мужчиной, но боялся, что над его претензиями на маскулинность посмеются и этим ранят его самоуважение, когда его детские ухаживания осмеивали и вышучивали. Следы детского чувства незащищенности сохраняются в зрелом возрасте чаще, чем мы склонны признавать, и обычно прячутся за нарочитым подчеркиванием собственной маскулин–ности, как некой вещи, которая представляет цену сама по себе, но повышенная уязвимость таких мужчин выдает себя в проявлениях неуверенности и неустойчивости их отношений с женщинами. В таких случаях брак может выявить сохранившуюся сверх–чувствительность в виде болезненной реакции на любую фрустрацию исходящую от жены. Если любимая доступна не только исключительно для него, если она недостаточно добра к нему, если он не чувствует, что удовлетворяет ее сексуально, все это может оказаться для базально неуверенного мужа тяжелой травмой и повлиять на его мужскую уверенность в себе. Эта реакция в свою очередь возбудит его инстинктивное желание унизить жену, чтобы подорвать ее чувство уверенности в себе также. Эти примеры призваны были продемонстрировать некоторые типично мужские тенденции. Они достаточно хорошо показывают, что определенная установка по отношению к противоположному полу может быть приобретена в детстве и впоследствии она обязательно проявится в сексуальных отношениях, в частности в браке, причем — относительно независимо от того, каким будет партнер. Чем меньше такая установка была преодолена в ходе развития, тем неуютнее будет мужу с женой. Присутствие подобных чувств часто может не осознаваться, а их источник самостоятельно не осознается никогда. Реакция на них может быть очень разной. Она может привести к напряжению и супружеским конфликтам, начиная от скрытого недовольства до откровенной ненависти, или может заставить мужа искать облегчения и находить его в напряженной работе, в мужской компании или в обществе другой женщины, требования которой его не пугают и в присутствии которой он чувствует себя свободным от бремени обязательств. Но снова и снова мы убеждаемся, что — к лучшему или к худшему — супружеские узы остаются крепче. Однако отношения с другой женщиной часто дают больше облегчения, удовлетворения и блаженства, чем отношения с женой. Из сомнительной ценности приданого, приносимого в брак женой, я упомяну только фригидность. Можно спорить, является ли она неизменным свойством или нет, но она всегда указывает на разлад в отношениях с мужчиной. Независимо от вариаций глубоко индивидуального содержания фригидности, она всегда выражает отвержение мужчины — или одного конкретного, или всего мужского рода вообще. Статистика фригидности дает большой разброс результатов и кажется мне весьма ненадежной, отчасти потому, что чувства нельзя выразить в цифрах, а также потому, что трудно оценить, как много женщин так или иначе обманывают себя относительно своих способностей наслаждаться сексом. Мой опыт склоняет меня предполагать, что легкая степень фригидности распространена гораздо больше, чем это признают сами женщины. Когда я говорю, что фригидность всегда выражение отверже–ния мужчины, я не имею в виду подозрительность или враждебность. Женщины с отвергающим отношением к мужчине могут иметь очень женственную фигуру, манеру одеваться и стиль поведения. Они могу производить впечатление, что вся их жизнь «настроена только на мелодию любви» 1. Я говорю не об этом. Я имею в виду нечто более глубокое — неспособность к подлинной любви, неспособность отдаваться беззаветно. Такие женщины или откровенно предпочитают идти собственным путем, или неосознанно прогоняют от себя мужчину своей ревностью, требованиями и занудством. Как возникает подобное отношение? Мы в первую очередь склонны винить во всех грехах наши традиционные и современные методы воспитания девочек, включающих сексуальные запреты и половую сегрегацию, не позволяющую им увидеть мужчин в их истинном свете. Они кажутся девочкам либо героями, либо чудовищами. Однако реальные свидетельства и размышления разоблачают поверхностность такой концепции. Сущность состоит в том, и это установленный факт, что усиление строгости в воспитании девочек вовсе не приводит к параллельному росту фригидности. Как свидетельствует опыт, во всех случаях, когда базисные характеристики достаточно определенны, человеческую природу нельзя существенно изменить ни запретами, ненасилием. Существует, вероятно, только один фактор, который, как позволяет заключить анализ, настолько силен, что оказывается способен конкурировать с потребностью удовлетворения наших жизненно важных потребностей — это тревога. Если мы хотим понять, отчего она появляется, как развивается и (насколько это возможно) уловить ее генезис, мы должны пристально взглянуть на типичную судьбу инстинктивных побуждений девочки. Сделав это, мы обнаружим, что в силу различных обстоятельств роль женщины чаще всего представляется девочке опасной и нежеланной. Типичные страхи раннего детства с его незамысловатым символизмом без особого труда позволяют догадаться об их скрытом значении. Что еще может означать страх перед громилами, змеями, диким зверями или, например, грозой, если не обычный женский страх перед подавляющей силой, способной победить, прорваться внутрь, разрушить? Существует и множество других страхов, которые могли бы быть интерпретированы как связанные с ранним инстинктивным предчувствием материнства. С одной стороны, маленькая девочка инстинктивно боится предстоящего в будущем таинственного и страшного события, а, с другой — она боится, что этого может никогда с ней не случиться. Стараясь избежать этих далеко непростых переживаний, девочка чаще всего идет наиболее типичным путем — уходом в желаемую или воображаемую мужскую роль. Более–менее отчетливо это проявляется у девочек от четырех до десяти лет. В препубертатный и пубертатный период шумное мальчишеское поведение исчезает, уступая место девичьему. Однако сильные и нередко достаточно заметные внешне остаточные явления могут оказывать влияние и в последующем, искажая поведение девушки. Чаще всего это проявляется в амбициозности, стремлении к власти, обиде на мужчин, которые всегда оказываются в сравнительно более привилегированном положении. Отсюда же идет воинственность по отношению к мужчинам, с наиболее вероятным проявлением в различных формах сексуального манипулирования, и, наконец, это торможение или полный запрет переживания сексуального удовлетворения с мужчиной.