Читать интересную книгу Велиная княгиня. Анна Романовна - Александр Антонов

У Анны и Гликерии даже были развлечения. Со скал в долину спускались козы, и пленницам удалось приручить несколько молоденьких козочек. Они подкармливали животных, ласково обращались с ними, и постепенно дикие, пугливые козы превратились в ручных, а повзрослев, позволяли Гликерии доить себя. Гликерия научила тому и Анну. Юная царевна радовалась этому до такой степени, что, подоив козу, обнимала её и целовала. Она вспоминала свои игры со статуэтками и говорила:

- Я назову эту козочку Ларой. Она будет хранительницей нашего дома и очага.

- Это хорошо, - отзывалась Гликерия. - Мой батюшка говорил, что козы, лошади и коровы на Руси тоже охраняют дом и очаг от волков и медведей.

- Но как они могут справиться с волками и медведями?

- О, у них крепкие копыта, а у коз и коров ещё и рога, - смеялась Гликерия.

Воспитательница по-прежнему вспоминала рассказы отца о своей родине. А поскольку у Анны и Гликерии было много свободного времени, царевна часто просила её повествовать о прошлом отца по-русски. Гликерия не только рассказывала, как хотела Анна, но и учила её понимать русский язык, заставляла повторять обиходные слова и фразы. Анна оказалась прилежной ученицей. За годы жизни на острове она переняла у Гликерии все, что та знала из русской речи, и даже заучивала наизусть былины, сказки, поговорки. Иной раз Гликерия спрашивала Анну:

- Ваша светлость, вы все ещё надеетесь увидеть Русь?

- Да, матушка, - отзывалась Анна. - Через тебя я полюбила неведомую мне державу и хочу побывать в ней, в твоем Новгороде.

- Господи, хоть что-нибудь изменилось бы в нашей жизни. Если бы мы могли убежать, - горевала Гликерия.

В пору дождей вечерами они подолгу сидели близ горящего очага, подкладывая в него дрова, и мечтали о том времени, когда обретут свободу.

- Я надеюсь, что братья меня ищут и когда-нибудь все-таки найдут. Да и твой служащий в секрете, поди, в поисках. Ведь они нас любили. Как только вызволят нас из неволи, мы поплывем с тобой по морю и, может быть, минуя Константинополь, доплывем до Киева. Нам бы лишь волю!

- Я верю, что твоя мечта, матушка-царевна, исполнится.

Но, терпеливо перенося заточение, они не ведали, что свобода уже на пути к ним и придет она не благодаря тем, на кого надеялись.

Однажды по весне главный страж Анны и Гликерии, владелец долины и всего недвижимого в ней Мисхир покинул остров. Его не было несколько месяцев. Вернулся он под осень изменившимся до неузнаваемости. В нем не было ничего монашеского. Это был воинствующий рыцарь, словно вернувшийся из боевого похода. Он сменил монашескую одежду на светскую, на нем был кожаный светло-коричневый кафтан, на ногах - блестящие сапоги, на поясе висел меч. Он был похож на сильного и мужественного воина, но в глазах не было прежней суровости.

Был час вечерней трапезы. Два монаха принесли корзинах яства, выставили кувшин с вином, накрыли тол на троих. Появился Мисхир. Он впервые поклонился юной царевне и сказал:

- Ваше высочество, я ваш покорный слуга, и отныне повелевайте мною. Но, прежде чем я услышу от вас первое повеление, прошу к столу, и вам придется выслушать мою исповедь и долгий рассказ о том, что произошло за годы вашего насильственного заточения.

- Скажешь ли ты правду, новоявленный рыцарь? Будешь ли искренен в исповеди? - улыбнувшись, спросила Анна, а улыбалась она оттого, что на неё повеяло ветром свободы.

- Вы услышите только правду во всем, ваше высочество. Клянусь светлой памятью матери.

- Я готова тебя слушать, - ответила Анна.

В свои четырнадцать лет она выглядела уже сложившейся девушкой, была стройна, красива, а в темно-карих глазах светился незаурядный ум. Она села к столу и сделала знак рукой.

- Садись и ты, странствующий рыцарь. Мисхир с легким поклоном сел к столу, положил на него крепкие руки и повел речь:

- В вашей судьбе, ваше высочество, я был всего лишь исполнителем воли своего господина. Имени его я пока не оглашу, да это и не нужно. Но по его воле в тот далекий летний день мы похитили вас и увезли на этот остров, который теперь могу назвать, - остров Хиос в Эгейском море. Причиной похищения было то, что вас, ваше высочество, хотели выдать замуж за князя россов Владимира, сына великого князя Святослава. Император Иоанн Цимисхий уже вел переговоры с послами Святослава. С одной стороны, вмешательство моего господина было направлено против Цимисхия, и это прежде всего, с другой - он вольно или невольно становился сообщником ваших братьев, которые хотели выдать вас за сына германского императора Оттона Но в ту пору мой господин меньше всего беспокоился о царях Василии и Константине. Он все подчинял своей цели…

- Назови, славный рыцарь, его имя, - попросила Анна.

- Нет, ваше высочество. Я связан клятвой. - Мисхир сделал глоток вина и продолжал: - Так вот, похитив вас, мой господин собрал в провинциях Малой Азии большое и сильное войско и, когда император Цимисхий вел сражения против князя россов Святослава и болгарского царя Бориса, поднял восстание, чтобы свергнуть императора. Однако Цимисхий оказался более прозорливым и одаренным полководцем. Он добился мира с Русью и Болгарией. Он дал магистру Варде Склиру отборные полки и легионы и даже не пожалел своих «бессмертных». Войско переправилось через Босфор и вскоре подавило восстание. Мой господин был схвачен. По милости императора ему даровали жизнь, но заковали в цепи и отправили на один из диких островов Эгейского моря, где он и пребывает в заточении…

- И что же, Божественный Цимисхий велел тебе освободить нас? - спросила Анна.

- О нет, Багрянородная. Иоанн Цимисхий преставился. По какой причине, мне это неизвестно…

- И кто же теперь на троне империи?

- На престоле Божественных ваш старший брат Василий Багрянородный. Это справедливый государь, и трон принадлежит ему по праву наследства.

- И когда же он венчан?

- Это случилось два года назад. Анна нахмурилась. Вместо радости за брата она ощутила в душе досаду: «Как же так, родной брат два года на троне и за это время не подумал о сестре, не попытался найти меня!» Однако досада вскоре схлынула, потому как она не знала, искали её Василий и Константин или нет. Ясно ей стало одно: сидящий перед нею рыцарь знает причины того, что она до сих пор на диком острове. Анна попыталась выяснить, почему Мисхир не донёс до императора Василия весть о том, где она находится.

- Два года - это огромный срок, - начала Анна - Так почему же ты, благородный рыцарь, не известил моих братьев о том, что их сестра жива и здорова, до заточена? Братья мои, надо думать, были бы тебе благодарны.

- Нет, благородная царевна. Пока вы здесь и о том никто не знает, кроме моих преданных друзей, мне ничто не угрожает. Но, как только я донесу о вас императору, меня схватят и отрубят голову, потому как вина в вашем заточении есть и на мне. Несмотря на то что я всего лишь слуга и исполнитель чужой воли.

- Ты мог бы просто увезти нас с острова и высадить где-нибудь в приморском порту.

- Мог бы, но против этого опять есть причины, - уклончиво ответил Мисхир.

Что же тогда изменилось в наших судьбах к сегодняшнему дню? Ведь ты сказал, что даешь нам волю, дальше что?

Изменилось многое. Если я сегодня дам вам своду, то буду уверен, что вы дадите слово сохранить мне жизнь и сдержите его во что бы то ни стало. Я знаю ваше будущее, и в этом величественном будущем найдется и мне достойное место.

- Слишком загадочно говоришь, Мисхир. А если я е сдержу своего слова и даже клятвы, что тогда?

Анна засомневалась в рыцарской честности чьего-то слуги и сама не хотела заверять его в чем-либо. Мисхир был упорен и добивался своего. Он жаждал-аки выбраться сухим из воды.

- Ваше высочество, за годы, проведенные рядом вами, я хорошо узнал ваш характер и без сомнения говорю, что если вы дадите клятву, то до смертного часа е нарушите её. Не так ли, госпожа Гликерия?

К своему удивлению, Гликерия ждала этого вопроса и ответила, как и Мисхир, без сомнений:

- Да, её высочество сдержит свою клятву, если даст её.

- Теперь дело за вами, царевна Анна. Если вы дадите клятву на распятии Иисуса Христа, быть вам свободной. Вы вернетесь в Константинополь, где вас ожидают сваты из Германской империи. Это ли не счастье - быть императрицей! - Тут бы Мисхиру остановиться, но он добавил угрозу: - Не дадите клятвы - останетесь коротать жизнь на острове, где вас никто не найдет без моей помощи. Выбирайте, ваше высочество.

- Ведя речь о клятве, ты, рыцарь, торопишься. К тому же угрожаешь. Так не поступают рыцари. Да и откуда тебе известно, что к нам приехали германские сваты?

- Я вернулся из Константинополя, и там весь город знает и говорит об этом. И пожалуйста, царевна, не упрекайте меня в торопливости. Все эти годы я вместе с вами ждал этого часа.