Он улыбнулся Уин, самой нежной из сестер, которой пришлось выдержать великое множество сражений во имя любви.
— В тебе нет ни капли корысти, Уин. И хотя твой совет, как всегда, благоразумен, я и не подумаю им воспользоваться.
— Напрасно. Тебе пора обзавестись собственной семьей.
— О, мне довольно и вас. В моей семье есть с кем поспорить. Вдобавок существуют вещи поинтереснее женитьбы.
— Например?
— О, к примеру, отрезать себе язык и присоединиться к монахам-траппистам или… вымазаться голым в патоке и улечься на муравейник… Мне продолжать?
— Не обязательно, — усмехнулась Уин. — И все же когда-нибудь ты непременно женишься, Лео. Кэм и Меррипен оба говорили, что у тебя очень четкая линия брака.
Лео ошеломленно уставился на свою ладонь:
— Это просто складка, дело в моей манере держать перо.
— Это линия брака. И она такая длинная, что тянется через всю ладонь и загибается на тыльную сторону. Это означает, что когда-нибудь ты встретишь истинную любовь и женишься. — Уин многозначительно подняла изящные брови, словно хотела сказать: «Что ты об этом думаешь?»
— На самом деле цыгане не верят в гадание по руке, — заявил Лео. — Это полная чушь. Они только притворяются, чтобы выманить деньги у простаков и пьяниц.
Прежде чем Уин успела ответить, в гостиную вошел Меррипен.
— Умеют же gadjos все усложнить, — проворчал он, вручая Лео письмо и усаживаясь на диван.
— Что это? — нахмурился Лео, взглянув на подпись внизу письма. — Еще одно послание от поверенного? Я думал, он как раз старается упростить для нас это запутанное дело.
— Чем длиннее его объяснения, тем больше возникает вопросов, — хмуро заметил Меррипен. — Я цыган, и мне никогда не понять саму идею землевладения. Но поместье Рамзи… — он сокрушенно покачал головой, — это настоящий гордиев узел, хитросплетение бесчисленных соглашений, дарственных, правил, исключений, возражений, поправок, дополнений и договоров об аренде.
— Это потому, что поместье такое старинное, — со знанием дела объяснила Уин. — Чем древнее история владений, тем больше всяких закорючек. — Она перевела взгляд на Лео. — Кстати, графиня Рамзи с дочерью, мисс Дарвин, желают нанести нам визит. Мы получили от них письмо сегодня утром.
— Это что еще за дьявольщина?! — Лео пришел в ярость. — Какого черта им здесь надо? Позлорадствовать? Составить опись имущества? У меня есть еще в запасе год, прежде чем эти ведьмы наложат лапу на поместье.
— Может, они хотят заключить мир и найти приемлемое решение для всех нас? — предположила Уин.
Уин всегда старалась думать о людях лучше и свято верила в доброту человеческой природы.
В этом Лео отнюдь не походил на сестру.
— Заключить мир, как бы не так! — процедил он сквозь зубы. — Черт возьми, да я, пожалуй, женюсь, только чтобы насолить этим двум гарпиям.
— У тебя есть кто-то на примете? — живо откликнулась Уин.
— Никого. Но если бы я и женился, то уж точно не по любви.
Какое-то движение возле двери привлекло внимание Лео. В комнату вошла Кэтрин. Тщательно избегая взгляда Лео, она вежливо улыбнулась сидящим в гостиной и направилась к стоящему в углу стулу. Лео с досадой заметил, что она сильно похудела. Ее грудь уменьшилась, талия стала тонкой как тростинка, лицо казалось бледным. Неужели Кэтрин нарочно морит себя голодом? Что лишило ее аппетита? Так недолго и заболеть.
— Ради Бога, Маркс, — раздраженно пробурчал он, — вы стали тощей, как березовая ветка.
— Лео, — возмутилась Уин.
Кэтрин смерила лорда Рамзи оскорбленным взглядом:
— Однако это не мне приходится перешивать брюки.
— Вы едва держитесь на ногах от недоедания. — Лео сердито сдвинул брови. — Что с вами такое? Почему вы отказываетесь есть?
— Рамзи, — одернул шурина Меррипен, решив, что Лео явно перешел границу допустимого.
Вскочив со стула, Кэтрин обожгла Лео яростным взглядом:
— Вы грубиян и лицемер, кто дал вам право обсуждать мою внешность так… так… — Она запнулась, не находя слов. — Мать вашу! — Кэтрин опрометью выбежала из гостиной, гневно шурша юбками.
Меррипен и Уин изумленно переглянулись, раскрыв рты.
— Где вы набрались таких слов? — воскликнул Лео, догоняя девушку.
— От вас, — свирепо бросила Кэтрин через плечо.
— Вы хоть знаете, что они означают?
— Нет, и знать не хочу. Держитесь от меня подальше!
Кэтрин летела вперед, и Лео, поспевая за ней, вдруг поймал себя на мысли, что все последнее время ему мучительно не хватало споров с ней, ее общества.
Выскользнув во двор, Кэтрин побежала вдоль дома и вскоре достигла огорода. В воздухе разливался пряный аромат согретых солнцем трав.
— Маркс, — проворчал Лео, начиная терять терпение, — я могу долго гоняться за вами по грядкам с петрушкой, если вам так хочется, но с тем же успехом мы могли бы остановиться и все обсудить прямо сейчас. Резко повернувшись, Кэтрин смерила Лео колючим взглядом, щеки ее пылали, словно алые флаги.
— Нам нечего обсуждать. За последний месяц вы и словом со мной не перемолвились, а теперь позволяете себе оскорбительные замечания в мой адрес…
— Я не хотел вас обидеть. Я лишь сказал…
— Вы жалкий тупица, я вовсе не тощая! Выходит, вы даже за человека меня не считаете, если смеете обращаться со мной с таким пренебрежением? Вы самый…
— Простите меня. — Кэтрин умолкла, тяжело дыша. — Мне не следовало говорить с вами в подобном тоне, — угрюмо признал Лео. — Я не просто вижу в вас человека, меня беспокоит ваше здоровье. Меня привел бы в ярость любой, кто дурно с вами обошелся бы, но так уж случилось, что этот «кто-то» вы сами. Вы совсем не заботитесь о себе.
— Вы тоже. — Лео открыл было рот, чтобы возразить, но не нашелся с ответом и промолчал, сжав губы. — Каждый день вы изнуряете себя работой, — продолжала Кэтрин. — Вы потеряли в весе не меньше семи фунтов.
— На новых фермах нужно наладить системы орошения. Я один способен справиться с этой работой.
— Но вам не обязательно самому копать канавы и ворочать камни.
— Нет, обязательно.
— Почему?
Лео смерил Кэтрин испытующим взглядом, раздумывая, сказать ли ей правду, и решил быть откровенным:
— Потому что работать до изнеможения — единственный способ удержаться от того, чтобы не явиться к вам ночью и не попытаться вас соблазнить.
Глаза Кэтрин изумленно округлились. Она беззвучно открыла и закрыла рот, так же как Лео чуть раньше.
Ее растерянное лицо казалось до того забавным, что Лео невольно улыбнулся, хотя в нем уже закипал гнев. К чему отрицать, больше всего на свете ему хотелось разговаривать с ней, просто быть рядом. Это вздорное, сварливое, упрямое, восхитительное создание… ничуть не похожее на его бывших любовниц, занимало все его мысли. Хотя временами, как сейчас, например, соблазна в ней было не больше, чем в диком ежике.