Бумажным напали на Любу — по её словам. А значит — именно в деревеньке Лаврово нужно искать «концы»…
Глава 11. Вокзальный. 24 июня, воскресенье, ночь и утро
Подсвечивая фонариком и морщась от вони, я нашёл котелок с жижей — он так и стоял там, где его поставили ребята, неровно, но варево не пролилось, его ещё со стакан на дне примерно. Заберу — надо подумать, можно ли где-то провести анализ. Может, в Колледже помогут? По-хорошему, стоило забрать его сразу, но кто ж знал… Ритуал-то не колдовской — Стуков ничего не обнаружил, вот и не подумали.
Бегло осмотрелся — нет, больше вроде ничего, можно и обратно двигать. Опять запели сверчки, осторожно подала голос лягушка, потом к ней присоединилась ещё одна… Значит, всё спокойно. Выбравшись на бывшую железную дорогу, я вздохнул, постоял немного и направился к стене.
На КПП была, конечно, та же смена, что меня и выпускала. Долго проверяли, колдун что-то исследовал — ничего не нашёл. Выходит, «касание призрака» я не словил, хотя что-то подобное мелькнуло в момент удара ножом.
Котелок с варевом, само собой, вызвал подозрения, причём чисто бытовые — дежурный колдун в нём ничего опасного не обнаружил.
— Вещдок, — как можно равнодушнее пояснил я. — На выезде забыли забрать, приходится подчищать за собой же.
Ничего не сказали — ещё бы, чистейшая правда. Не вся, но всю им знать и не надо, раз не спрашивают. Строго говоря, если Люба всё ещё в Управе — то и жижу надо бы отдать им, они занимаются неудавшимся ритуалом, но тут есть одно «но» — если сдам варево им, о его составе ничегошеньки не узнаю. Особенно если дело в руках безопасников — а оно у них, не зря же Каращук меня дёргал.
Я шёл по скудно освещённой Профсоюзной — фонари всё же включили, хотя и чисто символически, штуки три на всю улицу — и размышлял.
А если обратиться прямо к Каращуку? Просто принести варево, поинтересоваться вопросом? В конце концов, можно же обосновать свой интерес, признаться, что Люба знала меня «по прошлой жизни» — как выяснилось, жил я вполне законно, более того — в силовой структуре работал, пусть и в соседнем городе. Даже не удивлюсь, если Лёха Андреев мог пересекаться со здешней Управой… хотя, нет — иначе Каращук сказал бы это мне.
Или не сказал бы? Богданыч — личность в городе не то чтобы легендарная, но известная. Большинство новоприбывших он собеседует лично, так что знают его практически все, из «провалившихся» — уж точно. И он уж точно «себе на уме», такой всех карт на стол никогда не выложит.
А значит, не стоит давать ему козырей.
Может, Юрка?
Вот это более подходящий вариант — Юрка, во-первых, был на том выезде, во-вторых — много знает. В-третьих, и это самое главное — я ему нужен, так что вероятность того, что пошлёт всем известным маршрутом, минимальна.
Решив, что на этом и стоит остановиться, я свернул меж домами к общаге. Вообще, странное какое-то ощущение — будто кто-то наблюдает. Но я не раз украдкой осматривался, так что уверен — нет, никто не смотрит. Белые ночи — они и есть белые ночи, тут не спрячешься, да ещё и рассвет скоро.
Завалившись в комнату, я поставил котелок в угол, накрыл его найденной на кухне картонкой, умылся и, недолго думая, рухнул в постель.
Утром из котелка не воняло, и только тут я подумал, что сделал глупость — ну как можно было остаться спать в комнате, где стоит незакрытое зелье, которое, возможно, способно угробить призрака?
Ну ладно, что сделано — то сделано. Всё равно больше его оставить негде — не на кухне же. В лучшем случае выльют, в худшем — сопрут котелок.
Пахнет всё так же — травяной отвар, правда, запах стал слабее. Значит, не химия и не колдовство… Да ну, не может изгой оказаться колдуном. А вот чем-то вроде медиума, способного уловить те самые «силовые линии», о которых говорил Каращук — может. Наверное, и знаки, которые нарисовал на груди женщины, нашёл в каких-то старых книгах…
М-да. Ритуальное убийство, о каких раньше не слышали…
Ну что, навестить Юрку? Так и сделаю — если застану, но сначала, пожалуй, схожу на рынок. Мне там особо ничего не надо, но вот нож можно и нужно показать оружейникам — может, что-то расскажут, если узнают в кустарщине знакомую работу.
Вот, молодец, Найдёнов. Давай, буди своего внутреннего опера…
Алексей оказался на месте — несмотря на ранний час, торговля у него шла активно. Впрочем, воскресенье — в Вокзальном базарный день, так что ничего удивительного. Проболтавшись примерно час, я всё же вклинился между двумя очередными покупателями.
— О, новичок, — узнал меня оружейник. — Привет. Пистолетик не пригодился ещё?
— Пока нет, но как потрачу патроны — обязательно приду, — заверил я. — У меня вопрос, если есть минутка.
Продавец кивнул, наливая себе что-то в кружку из термоса, и я вынул из ножен штык и положил на прилавок:
— Вот, достался такой трофей. Не в курсе, это кустарщина или кто-то такие массово делает?
— Кустарщина, — сказал Алексей, взглянув на нож лишь мельком. — Смотри сам — штык, штука полезная. И ему сносу нет, если не камень долбить, конечно. — Он взял нож, без особого уважения повертел, положил. — А тут рукоять от штыка калашовского, а клинок левый. Но кому-то не лень было разбирать, ковать новый клинок, потом собирать… Разве что у изгоев такое встретишь. Они вообще по максимуму используют любое барахло. А оружие у них — обычно убитое в хлам… Да, они могли такое сделать. Из-за Стены?
Я утвердительно кивнул. Ну вот, ничего необычного, клинок изгоев, не какое-нибудь широко известное ритуальное лезвие. Как всегда — всё просто. Что ж ещё можно было найти у изгоя?
Стоп. Что-то не то. Он сказал, что оружие у изгоев обычно в отвратительном состоянии — а ТТ мне достался исключительно ухоженный…
Ну и что? Может, главарь добыл его неделю назад, не успел ещё «уболтать».
Оружейник опять взял нож, повертел:
— Ну да, точно их творчество, — подтвердил он. — Вон, смотри, видно, какая грубая ковка. Это скорее даже не горячая, а холодная ковка. Холодное железо, — ухмыльнулся он и, видя, что я не очень понимаю шутку, пояснил: — Материал из старых сказок. Железо, которое ковали, не нагревая. Отличное оружие против нечисти, даже лучше серебра.
А вот тут проняло меня.