— Мы пришли сюда не для того, чтобы грезить; — просто сказал он. — Нас интересует Рудольф Грэм. В последний раз он приходил сюда с женщиной по имени Фиби Картер. В ту же ночь она была убита.
— Дела наших клиентов — это их дела, нас они не касаются. Именно поэтому им нравится приходить к нам.
— Мы не спрашиваем вас о том, что происходит здесь, в вашем заведении, — вступил в разговор Лейф, — но Руди Грэм арестован по обвинению в убийстве Фиби Картер. Мы пытаемся доказать его невиновность.
— Я сестра Руди, — импульсивно добавила Линдси в надежде пробудить в Салтри сочувствие.
Яркие зеленые глаза красавицы остановились на чрезмерно накрашенном лице девушки, потом скользнули по декольтированному оранжевому платью. Салтри догадалась, какую роль играла Линдси.
— Вы дочь барона, но готовы подвергать себя опасности ради брата. Должно быть, он очень дорог вам.
— Я люблю Руди. И знаю, что он невиновен. Нам нужна ваша помощь, чтобы доказать это.
— Не могли бы вы припомнить, в котором часу Руди и мисс Картер пришли сюда? — спросил Лейф.
Немного поколебавшись, Салтри ответила:
— Кажется, они пришли часа в два ночи, хотя я в этом не уверена.
— А вы не знаете, куда они потом пошли? — спросила Линдси.
— Ваш брат ушел один, Фиби какое-то время еще оставалась здесь. Она часто приходила сюда и приводила новых клиентов. За это она получала свою дозу грез.
— И как долго она оставалась здесь после ухода Руди?
— Несколько минут. Мы с ней поговорили еще об одном новом клиенте, которого она собиралась привести, и она ушла.
— Она назвала имя этого клиента?
— Нет, но если бы и назвала я бы не стала сообщать его вам.
— Вы знаете, куда пошла Фиби?
— Думаю, к себе домой. Это недалеко отсюда.
— Но так и не дошла, поскольку была убита, — мрачно подытожил Тор.
Салтри вздохнула и откинула назад густые рыжие кудри, обнажив декольтированные плечи и грудь.
— Я читала об этом в газетах. Бедняжка Фиби, какой ужасный конец!
— Фиби ушла одна? — спросила Линдси.
— Вероятно, хотя не могу сказать наверняка. Клиенты приходят и уходят, когда и как им заблагорассудится. Разница лишь в том, что войти они могут только через переднюю дверь, а вот выйти можно и через заднюю, и через переднюю.
Салтри озабоченно посмотрела в сторону кальяна, и Линдси поняла, что хозяйке пора возвращаться к своему бизнесу.
— Вы нам очень помогли, мисс Уивер, — сказала она, — мы перед вами в огромном долгу.
Салтри окинула Тора томным взглядом и, ласково коснувшись его щеки длинными пальцами, проговорила:
— Заходите как-нибудь… даже если не хотите грезить.
Губы Тора едва заметно дрогнули.
— Возможно, и зайду как-нибудь…
Однако в его тоне не чувствовалось искренней заинтересованности в предложении Салтри. Впрочем, он ведь может и передумать…
От этой мысли Линдси стало не по себе.
Глава 10
— Теперь мы можем доказать, что Руди оставил Фиби Картер в «Доме грез», — обратилась Линдси к Тору. — Полиции придется отпустить его.
Они завезли домой Лейфа, и теперь Тор провожал ее, чтобы затем вернуться в свою городскую квартиру возле Грин-парка.
— В полиции скажут, что он подождал Фиби за углом и прикончил ее, когда она вышла из «Дома грез».
— И почему они так уверены в том, что это был Руди? — вздохнула Линдси.
Тор пристально взглянул ей в глаза и негромко произнес:
— Ваш брат — наследник титула барона. У него есть власть, деньги и положение в обществе. Мне кажется, констебль Бертрам находит удовольствие в том, чтобы прижать к своему пальцу такого человека, как ваш брат.
— Вы хотели сказать «прижать к ногтю»?
— Вот именно, — недовольно буркнул Тор. — Вам лучше знать. Вы тоже умеете обводить мужчин вокруг ногтя.
— То есть вокруг пальца?
Тор хотел было сказать что-то сердитое по поводу тонкостей английского языка, но Линдси опередила его, заметив с улыбкой:
— Ничего страшного, не обращайте внимания. Спасибо за помощь.
Тор откинулся на бархатную спинку сиденья и недовольно произнес:
— У нас все еще мало информации…
— Да, я знаю.
— В следующий раз мы поедем пораньше, чтобы поговорить с соседками Фиби по квартире, прежде чем они отправятся на работу.
— А как они работают? Они же не живут в заведении вроде «Красной двери» мадам Фортье. Как же они находят клиентов?
Тор резко выпрямился, едва не коснувшись головой крыши экипажа.
— Вообще-то это не тема для разговора с приличной женщиной.
— Я выгляжу сейчас как шлюха, — улыбнулась Линдси. — К тому же мы только что побывали в наркопритоне. Не кажется ли вам, что уже поздно говорить о приличиях?
— Порой вы просто выводите меня из себя, — вздохнул Тор.
Она оставила его слова без ответа. Потом, машинально расправляя складки атласного платья, негромко сказала:
— В прошлый раз, когда вы провожали меня домой, вы поцеловали меня… Вам понравилось?
— Это тоже не подлежит обсуждению! — резко ответил Тор, сердито взглянув на нее.
— Так понравилось или нет?
Тор с едва слышным стоном сжал зубы.
— Да, ваши уста сладкие, как мед, и шелковистые, словно лепестки розы. Вы удовлетворены ответом?
— Просто я… я хотела… я много об этом думала… мне кажется, вы должны еще раз поцеловать меня.
Тор внимательно посмотрел ей в глаза и бесстрастно ответил:
— Нет.
— Почему?
Он раздосадовано вздохнул:
— Потому что вы незамужняя девица, Линдси. Я готов вас защищать, но я же не святой. Если я вас поцелую, мне захочется чего-то большего. — Он прикрыл полой сюртука свои бедра. — Собственно говоря, мне уже хочется большего, хотя я даже не прикоснулся к вам.
Линдси внутренне возликовала. Он хочет ее! Он разделяет ее тайные желания!
Она вспомнила их первый удивительно чувственный поцелуй, притихла на несколько мгновений и… решилась. Ее тетушка считала, что женщина может наравне с мужчиной наслаждаться свободой действий при условии соблюдения мер конспирации и предосторожности. Линдси не была готова к браку и рассматривала его скорее как сделку, основанную на трезвом расчете, а не на страсти. Ее родители настоятельно рекомендовали ей выбрать себе пару сообразно их сословию и материальному благополучию, поэтому муж представлялся ей скорее компаньоном, чем любовником.
А значит, может случиться так, что она никогда в жизни не узнает, что такое подлинная страсть и любовь к мужчине.
— Мне трудно даже представить себе, что вы обо мне подумаете, но должна сказать вам, что я… я не девица.