знойной дымки, пылевых вихрей, песка и бесплодных скал. Это означало, что мы возвращаемся домой, в то место, по которому так сильно скучали и встречу с которым ждали с таким нетерпением.
Однако было бы неправильно создавать впечатление, что служба в САС в начале 1970-х годов состояла в основном из безделья между операциями. В те дни, когда мы не наслаждались «прайм-таймом», наша жизнь была сплошным «Давай, давай, давай!» Не успели мы прибыть в лагерь из Дофара и сбросить свое снаряжение, как тут же отправились в город, чтобы пропустить по стаканчику на ночь. Но к четырем часам утра следующего дня, — было у нас похмелье или нет, — мы уже сидели в автобусе, направляясь в Саут-Черней, недалеко от Сайренчестера, на парашютные прыжки. Через два дня после этого мы улетели на учения в Грецию. Наша жизнь превратилась в некую разнообразную череду учений, курсов, полковых дел, операций и «прайм-тайма», и большинство из нас никогда не знали, чем нам придется заниматься в следующий раз.
Хотя я и познакомился с командиром роты, Адамом, фактически мы с ним вместе не служили, потому что в Дофаре располагались в разных местах. Он оказался исключительно приятным парнем. Когда я разговаривал с ним в Саут-Черней, он сказал мне, что во время учений в Греции я буду в составе его патруля, чтобы он мог хорошенько рассмотреть меня и понять, что я из себя представляю. Тогда я этого не знал, но правда заключалась в том, что без очков он, вероятно, вообще не смог бы меня разглядеть.
Мы приземлились на парашютах в Греции и приступили к учениям в условиях изнуряющей жары. Весь день мы лежали в укрытиях, передвигаясь только ночью. Перед нашим первым ночным переходом Адам подошел ко мне и сказал:
— Билли, я хочу, чтобы ты был головным разведчиком и взял ориентир на железнодорожную линию. Мы пересечем железную дорогу, которая идет на север, а затем я хочу, чтобы ты повернул на северо-запад к шоссе. Там мы возьмем следующий ориентир.
Я сказал: — Хорошо, босс, — и пошел готовить свое снаряжение. В патруле также был крупный уроженец южной Ирландии, которого мы прозвали «Канава» за то, что он постоянно загонял «Ленд Роверы» в канавы. Он мог выпить бутылок тридцать «Гиннесса»[49] за ночь и не упасть, а на следующий день продолжать работу как ни в чем не бывало. У него было телосложение быка, хотя он не был самым сильным человеком, которого я когда-либо встречал. Казалось, он только и делал, что пил и курил. Однако три года спустя он вдруг занялся бегом и стал фантастическим марафонцем. Мы не могли поверить, что он когда-нибудь бросит курить. Он был хорошим солдатом и порядочным парнем, но если вождение «Ленд Роверов» было не его коньком, то ориентирование, как мы вскоре узнали, тоже.
На походе шли я, Адам, Канава, два греческих солдата, которые были нам приданы, и, наконец, Ланс, — персонаж, который мог посоперничать с Канавой, хотя и совершенно в другом качестве, и который спас нам жизнь в Дофаре. Как только наступила ночь, мы приготовились к маршу. Используя Полярную звезду, я взял приблизительный ориентир на местный предмет, виднеющийся вдалеке на местности, и двинулся в путь. Путь до железной дороги занял около сорока минут, и как только мы пересекли ее, я снова взял направление на северо-запад и двинулся в путь.
Мы шли уже около часа, когда Адам щелчком дал понять, что нужно отдохнуть пять минут у большого дерева впереди. Я остановился у него, потом к дереву подошел Адам, а затем, спустя долгий перерыв, появились два грека, за которыми последовал Ланс. Вдалеке слышалось ворчание Канавы.
Я сел. Наконец, к нам поднялся стонущий и хрипящий Канава — и тут же обозвал меня пиздюком. Когда я спросил его, в чем дело, он чуть не взорвался.
— В чем дело? В чем дело? Это же не какой-нибудь гребаный Гран-при! Сбавь скорость и пользуйся компасом.
После того, как я сказал ему, что ориентируюсь по Полярной звезде, он просто взбесился.
— По Полярной звезде? Ты тупой пиздюк. Она движется!
В этот момент вмешался Адам:
— Канава, Полярная звезда не движется. Я сам ею пользуюсь как ориентиром.
Но Канаве это оказалось не по душе.
— Послушай, босс, — возразил он, — я обучен, как астронавт, и говорю тебе, что Полярная звезда движется!
Мы так и не смогли его переубедить, и спор закончился после того, как через несколько минут мы отправились дальше. Однако факт остается фактом: хотя Земля крутится, Полярная звезда остается на месте — вот почему она так полезна для ориентирования.
В мобильной роте эскадрона «D» Канава был всего лишь одним из персонажей с необъятным характером, но подобных людей можно было встретить во всех подразделениях САС. В эскадроне «G», например, был сержант-майор из Южной Ирландии по имени Мик, чьи повадки были известны всему Полку. Однажды, когда он сидел за своим столом, к нему вошел молодой связист и спросил, можно ли с ним поговорить. Эскадрон собирались отправиться на учения в Норвегию, и Мик был по самые гланды завален бумагами.
— Что тебе нужно? — Лапидарность сержант-майора не слишком смягчалась его богатым ирландским говором. После чего связист нервно сказал ему, что он не может поехать в Норвегию, потому что от него ушла жена.
Мик просто уставился на беднягу, а затем изрек:
— Послушай, у меня в этой комнате шестьдесят парней, которые отдали бы правую руку, чтобы оказаться на твоем месте. А теперь отвали и считай, что тебе исключительно повезло.
Перед тем как эскадрон отправился в Норвегию, Мик поехал заранее, как это и должен делать сержант-майор, чтобы по прибытии основной части подразделения все было готово и работало, как положено. Через несколько дней самолет C-130, перевозивший остальную часть эскадрона «G», приземлился в Бергене на норвежском побережье, все ребята вышли из него и забрались в автобус, который должен был доставить их к месту учений. Когда все расселись, на борт поднялся Мик и обратился к ребятам.
— Слушайте сюда, дрочеры — он всегда называл всех дрочерами, хотя и не хотел этим никого обидеть. — Дорога займет часа три, мы остановимся на полпути, чтобы выпить чашку кофе и поссать. Вопросы есть?
На что молодой — и очень наивный — связист, от которого ушла жена, поднял руку.
— Что тебе нужно на этот раз? — прорычал Мик.
— У меня нет норвежских денег, сэр.
— Ну, в таком случае — ответил сержант-майор, — у тебя будет только моча.