Читать интересную книгу Проклятие для леди - Патриция Вентворт

Джеффри сознавал в глубине души, что не сможет этого вынести.

Тем временем Флэксмен вошел в кухню, довольно насвистывая. Жена поинтересовалась, что его так обрадовало. Она не торопясь замешивала тесто для пирога. Спешка, по ее мнению, при готовке была недопустима. Миссис Флэксмен ничего не стоило бы наняться шеф-поваром в ресторан, но такая работа была ей не по душе — слишком много суеты. Она предпочитала все делать с толком и с расстановкой.

— Что это на тебя нашло? — спросила она, оторвав взгляд от теста. — Я уж и не помню, когда ты в последний раз насвистывал.

— Любопытство одолело, старушка? — добродушно отозвался дворецкий.

— Намекаешь, что мне лучше не спрашивать?

— Это ты сказала, а не я. — Он взял со стола ягодку кишмиша и положил в рот.

Миссис Флэксмен начала класть изюм и прочее в тесто.

Добившись нужной консистенции, она вывалила смесь в промасленную сковородку, поставила сковородку в духовку, потом вернулась к столу и вытерла руки о фартук.

— Надеюсь, ты ни во что не впутался, Фред?

Флэксмен сунул руку в карман, позвякивая мелочью.

— Еще чего. — И внезапно спросил:

— А где эта девчонка, Флорри?

Жена уставилась на него.

— Ты не хуже меня знаешь, что у нее свободные полдня. Она ушла пятнадцать минут назад.

В кухне было еще две двери. Флэксмен распахнул обе и засмеялся.

— Проверить никогда не мешает. А теперь, Мэри, слушай внимательно! Я ни во что не впутался, а ты не болтай лишнего. Мы два года прослужили у мистера Трента, и я попросил его прибавить нам жалованье — вот и все. Запомнила?

Миссис Флэксмен была весьма крупной женщиной и какой-то выцветшей. Все в ней казалось бесцветным — волосы, кожа, глаза, короткие густые ресницы, в молодости имевшие песочный оттенок. Она посмотрела на мужа и спокойно сказала:

— Ты что-то замышляешь, и это мне не нравится.

— Послушай, Мэри, ведь я был тебе хорошим мужем, верно?

Миссис Флэксмен помнила многие эпизоды, когда это было совсем не так, но ей не хотелось о них говорить.

— Более-менее, — кратко ответила она.

— Ну так чего еще тебе надо? Я ведь никогда тебя не бросал.

— Мужчины на бросают женщин, которые умеют готовить так, как я. Они хоть и дураки, но не до такой степени.

По крайней мере, я о таковых никогда не слышала. — Миссис Флэксмен понизила голос и что-то неразборчиво бормотала, но дворецкому показалось, что она добавила:

— К сожалению.

— Что-что? — резко спросил он.

— Ничего, Фред.

— Думаешь, я не слышал? Хочешь от меня избавиться?

Она покачала головой.

— До этого еще не дошло. Но если ты что-то замышляешь, меня в это не впутывай. Кривые дорожки до добра не доведут, и я не желаю участвовать в твоих задумках, Фред Флэксмен!

Дворецкий засмеялся.

— Ты стараешься меня рассердить, старушка, но сегодня у тебя ничего не выйдет. Понимаешь, ты мне здорово помогла, сама того не зная, поэтому можешь дать волю языку — я не возражаю.

— Чем это я тебе помогла? — недоверчиво переспросила миссис Флэксмен.

— Своей дурацкой ревностью. Стоило мне заговорить с хорошенькой женщиной, как ты придумывала черт знает что!

— Не пойму, о чем это ты.

— В тот день, когда погибла мисс Марго, нам пришлось дожидаться автобуса, который застрял в Уэст-Элдоне. Ты не хотела, чтобы я эти двадцать минут проболтал с Нелли Хамфрис, верно? Ну и придумала, что у тебя пальто слишком теплое и что тебе не нужен плащ, так как вышло солнце, и попросила сходить домой и принести тебе что-нибудь полегче. Я не мог заартачиться, так как на остановке столпилось полно народу, но решил, что потом тебе отплачу. Тебе никогда не было странно, почему я так и не завел об этом разговор? Потому что ты оказала мне услугу, только не спрашивай какую — все равно не скажу.

Миссис Флэксмен сидела за кухонным столом, что-то сосредоточенно обдумывая.

— Не знаю, что ты нашел в этой Нелли Хамфрис. , — Она красивая женщина, а о тебе, дорогая моя, такого никто не скажет.

Миссис Флэксмен внезапно рассвирепела.

— Тогда чего ж она до сих пор не вышла замуж? Ей уже сорок, а она до сих пор мисс! Другая уже двадцать лет носила бы обручальное кольцо и воспитывала детей, а эта до сих пор при отце и кружит голову всяким дурням, которые такое позволяют! Твоя Нелли Хамфрис самая настоящая дрянь, я так и скажу, когда представится случай!

Флэксмен подошел к жене и ударил ее по лицу с такой силой, что у бедной женщины закружилась голова.

— Пока с тебя хватит! — сказал он. — Учитывая, что ты мне помогла, ясно? Но больше не смей болтать своим грязным языком о Нелли Хамфрис!

Дворецкий, насвистывая, вышел из кухни, а миссис Хамфрис закрыла лицо руками, перепачканными мукой.

Глава 24

Аллегра проснулась отдохнувшей и выглядела, по мнению Ионы, совсем неплохо, если учесть, что ее сегодня едва не задавили. Домой они возвращались автобусом, так как Аллегра заявила, что это куда забавнее, чем на машине. Но когда они попрощались с мисс Силвер и зашагали в сторону «Дома для леди», она промолвила после долгой паузы:

— Не знаю, рассказывать Джеффри об этом происшествии или нет.

— А почему нет? — с удивлением спросила Иона, ощутив смутную тревогу.

— Ну, он начнет суетиться и говорить, что меня никуда нельзя отпускать одну, а это так скучно… — Аллегра искоса посмотрела на сестру.

Ионе это не понравилось. Неужели Аллегра все еще надеется добраться до губительного для нее наркотика? Она решительно отвергла эту мысль. Но подумала, что Джеффри все-таки должен узнать о происшествии на перекрестке. Если Аллегра не хочет ему рассказывать, она расскажет ему сама. После разговора с мисс Силвер Иону терзали ужасные подозрения, и ей хотелось проверить их обоснованность по реакции Джеффри. Возможно, он проявит только вполне естественные испуг и облегчение, но если проскользнет что-то еще, она постарается этого не упустить.

Все чувства Ионы были обострены до предела, и даже малейшие намеки на то, чего она страшилась, не ускользнут от ее глаз.

Аллегра поднялась в свою комнату, а Иона, набравшись духу, направилась в сторону кабинета. Раз уж она собралась поговорить с Джеффри, лучше не откладывать.

Чтобы добраться до кабинета, нужно было пройти мимо гостиной, которую раньше делили Марго и мисс Делони.

Дверь была открыта, и Иона услышала изнутри какой-то звук. Она не разобрала, был ли это возглас или сдавленный крик, так как он донесся издалека. Иона вошла в комнату и огляделась. На небе сверкало солнце, и в гостиной, несмотря на темные стенные панели, было достаточно светло, так что она сразу поняла, что там никого нет. Иона , ухе собиралась выйти, когда снова услышала звук, на сей раз походивший не столько на крик, сколько на гневное восклицание. Казалось, он донесся со стороны камина.

Дымоход спереди был покрыт широкой дубовой панелью, а по бокам — двумя узкими.

Посмотрев в ту сторону, откуда донесся звук. Иона заметила, что панель справа от дымохода отступает на дюйм от стены. Подойдя к двери в коридор и закрыв ее, она вернулась к панели, которая имела высоту около пяти футов и походила на дверцу стенного шкафа. Иона открыла ее, и звуки голосов по другую сторону стены сразу же стали громче. Стена, как и все прочие в «Доме для леди», была достаточно плотной, но этот странный шкаф, если он не был просто прикрытием, появился тут благодаря пустому пространству между комнатами. Иона видела такие помещения в алтарях старых церквей. Их называли «тайниками прокаженных» — оттуда страдающие этой страшной болезнью могли наблюдать за службой, не смешиваясь с другими прихожанами. Для чего предназначен этот «тайник», Иона не понимала. С одной стороны его скрывала толстая дубовая панель, а с другой, очевидно, что-то менее плотное, так как голоса слышались четко.

Глядя на пустую полку, где лежала лишь пара учебников и жалкая стопка бумаги. Иона услышала взволнованный голос Джеффри Трента:

— Нет! Нет, Жаклин!

Ответ мисс Делони был абсолютно неожиданным. Будь он иным, она бы закрыла панель и ушла, но когда Жаклин произнесла душераздирающим голосом: «О, Джеффри, дорогой мой!», это было выше ее сил. Мрачные подозрения, которые Иона пыталась отогнать, получили убедительное подтверждение. Жизни Аллегры, а возможно, и самой Ионы могла грозить опасность. Джеффри снова произнес «нет» — таким тоном мужчина обычно говорит, если в его объятиях плачет женщина и если он не знает, что ему делать. Жаклин, безусловно, плакала. Она, всхлипывая, повторяла имя Джеффри, и ее голос перемежался звуками поцелуев.

Il у a toujours 1'un qui baise et 1'autre qui tend la joue[11]. Иона не думала, что целующим был Джеффри. Скорее сама Жаклин осыпала его поцелуями и, возможно, страстно при этом его обнимала. Во всяком случае, Джеффри с похвальной твердостью произнес:

— Жаклин, прекрати! А вдруг кто-нибудь войдет? Аллегра и Иона могут вернуться в любую минуту.