Почему ей приходится этим заниматься? Она не желает общаться ни с Рупертом, ни с Алланом. Ей хочется забыть обоих ублюдков, стереть их из памяти.
- Алло? - раздался в трубке мужской голос. От неожиданности Милли подскочила.
- Алло? - повторил мужчина. Милли впилась ногтями в ладони.
- Алло,- осторожно ответила она.- Это доктор Карр?
- Да.
- Хорошо… Не могли бы вы… не могли бы вы пригласить к телефону Руперта?
- Боюсь, его нет,- сообщил мужчина.- Вы пробовали позвонить ему в Лондон?
- К сожалению, я не знаю номера.- Милли поразилась, как естественно звучит ее голос. Она бросила взгляд на сестру, и Изабел одобрительно кивнула.- Мы знакомы по Оксфорду, я просто хотела его разыскать. Он живет в Лондоне, служит барристером в Линкольнз-инн[9]. Я дам вам его домашний номер.
Милли записала номер. Ее переполняло изумление. Как просто! Много лет она считала Руперта и Аллана навеки канувшими в невозвратное прошлое, смутными фигурами, затерянными в огромном мире. И вот она разговаривает с отцом Руперта, а от самого Руперта ее отделяет лишь один телефонный звонок. Через несколько минут она услышит его голос. О господи.
- Мы с вами знакомы? - осведомился отец Руперта.- Вы с ним вместе учились?
- Нет,- поспешно проговорила Милли.- Простите, мне пора. Большое спасибо.
Она положила трубку и еще несколько мгновений продолжала на нее смотреть. Затем глубоко вздохнула и торопливо - пока не передумала - набрала номер Руперта.
- Слушаю,- ответил приятный женский голос.
- Алло,- сказала Милли и быстро, чтобы не успеть испугаться и бросить трубку, попросила: - Я могу поговорить с Рупертом? Дело крайне важное.
- Да, конечно. Кто его спрашивает?
- Милли. Милли из Оксфорда.
Девушка отошла. Милли накручивала на палец телефонный провод, стараясь дышать ровно. Она специально не смотрела на Изабел, чтобы не сорваться. Десять лет - большой срок. Насколько изменился Руперт? Что он ей скажет?
В трубке было слышно, что где-то в отдалении играет музыка. Милли представила, как Руперт лежит на полу, курит марихуану и слушает джаз. Или сидит в старом кресле, обитом бархатом, и играет в карты, потягивая виски. А может, играет в карты с Аланом…
Паника молнией пронзила Милли. Вдруг трубку возьмет Аллан?
Неожиданно к телефону вновь подошла та же девушка.
- Простите,- сказала она,- Руперт сейчас занят. Ему что-нибудь передать?
- Нет, спасибо. Не мог бы он мне перезвонить?
- Да, конечно.
- Пусть позвонит в Бат по номеру 89406.
- Я записала.
- Отлично.
Милли посмотрела в блокнот, на каракули, которые рассеянно выводила ручкой во время разговора, и ощутила внезапное облегчение. Ей следовало давно так поступить, все оказалось проще, чем она думала.
- Вы соседка Руперта? - непринужденно поинтересовалась она.- Или просто знакомая?
- Нет.- Девушка, похоже, удивилась.- Я его жена.
Глава 6
Руперт Карр сидел у камина в своем доме в Фулеме и трясся от страха. Положив трубку, Франческа странно покосилась на него, и внутри у Руперта все перевернулось. Что Милли наплела его жене?
- Кто такая Милли? - поинтересовалась Франческа, пригубив вино из бокала.- Почему ты не хочешь с ней разговаривать?
- Да так, одна ч-чокнутая. Я был с ней когда-то знаком,- промямлил Руперт, проклиная себя за то, что заикается от волнения. Он попытался как можно небрежнее пожать плечами, но у него дрожали губы, а к лицу от испуга прилила кровь.- Понятия не имею, что ей понадобилось. Позвоню завтра с работы.- Он заставил себя спокойно посмотреть в глаза жене.- А сейчас мне нужно готовиться к вечерней проповеди.
- Хорошо,- улыбнулась Франческа.
Она подошла и села рядом с ним на диван - стильный диван от «Колфакса и Фаулера», подаренный им на свадьбу одним из богатых дядюшек Франчески. Напротив стоял такой же диван - его они купили сами; на нем сидели самые близкие их друзья, Чарли и Сью Смит-Халлиуэлл. Все четверо собирались на вечернюю службу в церковь Святой Екатерины, где Руперту предстояло читать проповедь.
Стараясь избегать взглядов жены и друзей, Руперт уткнулся в Библию, но строчки расплывались у него перед глазами, вспотевшие пальцы липли к странице.
- Прости, Чарли,- извинилась Франческа. Она обернулась и сделала чуть потише проигрыватель, в котором стоял диск Кири Те Канава[10]. - Что ты там говорил?
- Ничего особенного,- засмеялся Чарли.- Просто мне кажется, что как раз такие люди, как мы, должны приобщать молодые семьи к церкви.
- Вместо того чтобы проводить воскресное утро в гипермаркете,- подхватила Франческа, потом нахмурила брови.- Я сказала «в гипермаркете»?
- В конце концов,- продолжил Чарли,- семья - это основная ячейка общества.
- Вся штука, Чарли, в том, что семья перестала ею быть! - сразу же воскликнула Сью тоном, позволявшим предположить, что тема не нова.- Семья - устаревшее понятие. Сейчас сплошь и рядом видишь родителей-одиночек и лесбиянок.
- Вы читали об особой интерпретации Нового Завета с точки зрения гомосексуалистов? - вставила Франческа.- Признаться, я была шокирована.
- Меня от этого в прямом смысле тошнит,- заметил Чарли и крепко обхватил свой бокал.- Не люди, а уроды.
- Да, но на них нельзя не обращать внимания,- возразила Сью.- Игнорировать целый слой общества невозможно! Даже если они и заблудшие души. А ты как считаешь, Руперт?
Руперт поднял глаза. В горле у него пересохло.
- Извините,- выдавил он.- Я прослушал, о чем речь.
- Ох, прости,- всплеснула руками Сью.- Тебе, наверное, надо сосредоточиться, да?
- Она широко улыбнулась Руперту.- Все пройдет отлично. Во время чтения проповеди ты никогда не заикаешься!
- Я бы назвал тебя одним из лучших церковных чтецов, Руп,- бодро произнес Чарли.- Должно быть, помогает университетское образование. В Сандхерсте нас не очень-то обучали ораторскому искусству.
- Это не оправдание! - возразила Сью.- Господь каждому из нас дал рот и мозги. На какую тему твоя проповедь?
- Евангелие от Матфея, глава двадцать шестая - отречение Петра.
Все замолчали.
- Петр…- тихо и серьезно произнес Чарли после паузы.- Что он чувствовал в тот момент?
- Не надо.- Франческу передернуло.- Когда я думаю о том, насколько близка была к потере веры…
- Да, но ты ведь не отрекалась от Христа? - промолвила Сью, затем протянула руку и взяла ладонь Франчески в свою.- Даже в тот злосчастный день, когда я пришла к тебе в больницу.