небо беспросветно. Я включил масляный обогреватель. О том, чтобы растопить печь, не могло быть и речи. Дыму не оберёшься. Тут я вспомнил про спрятанный пакет. Вынув его из отдушины, я прошёл в свою комнату и приступил к осмотру. В бумагу была завёрнута старая знакомая сумочка. Она была так же туго набита баблом, как в прошлый раз. Я насчитал пятьдесят косарей в зелени, плюс тугой мешочек с золотишком и непонятные бумаги: то ли акции, то ли облигации. Сумочка была выпотрошена до основания, и я собирался уже всё положить на место, когда обнаружил скрытый карман между отделениями. Открыв тонкую молнию, я обнаружил там бумажку с написанным от руки текстом. Ещё там находилось набранное на компьютере объявление с тем же текстом. Объявление гласило: «Уважаемые граждане нашего города и все, кто не останется равнодушным.
Помогите чем сможете моему больному ребёнку, Коблеву Серёже. Подробная информация о его болезни на сайте (приведён электронный адрес), нужна сложная операция за рубежом, деньги можно перечислить на счёт благотворительного общества (номер счёта) или прямо в городской отдел здравоохранения (номер счёта) с пометкой — Коблеву Сергею, благотворительность». Я ещё раз сравнил рукописный текст и объявление, отпечатанное на компе. В черновом варианте были указаны телефоны, мобильный и домашний. Очевидно, этот вариант отдавался тому, кто набирал текст.
Мне вспомнилась та измождённая женщина в сквере у Звёздной площади. Тогда я совершенно не обращал внимания на что-либо, кроме возможности поживиться за счёт лохов. Мне казалось, что от этого никто особо не обеднеет. И вот теперь с пугающей ясностью я понял, как ошибался. Мне стало так горько и муторно на душе. Меня не утешала мысль, что это Бес загадил мне мозги своей теорией. Я с трудом представлял, как им удалось собрать такую кучу денег. И тут меня пронзила мысль: если деньги у меня, как же они сделают операцию? Меня бросило в жар. Весь трагизм ситуации обрушился на меня и подмял под себя своей неотвратимостью. Но у меня был шанс всё исправить.
Телефонами воспользоваться не удалось, домашний молчал, мобильный отключён. Я позвонил одному своему дружку и попросил найти в базе данных телефоны, указанные в объяве. Просил узнать адрес или адреса, если их несколько. Через полчаса я узнал адрес. Оба телефона были определены на одного владельца, проживающего по адресу ул. Королёва, дом № 14, квартира № 30. Сердце учащённо забилось в груди. Я быстро собрался и отправился в путь. Этот район я неплохо знал, но расположен он был далеко от моего дома, и добираться туда было неудобно. Но это, в сущности, такая чепуха, когда речь идёт о жизни человека. Уже выбравшись из частного сектора, я обратил внимание на то, что идёт проливной дождь, а я даже и не подумал про зонт. Но это меня не огорчило. Плевать — высохну. Это не заслуживает внимания. Я сел в нужный мне автобус и приготовил деньги кондуктору. Одна из сотенных купюр, щедро отваленных мне Бесом. Кондуктор озадаченно выкатила глаза из орбит и попросила меньшую деньгу. Я в ответ пожал плечами — нету, мол, других. Тогда она разменяла эту сотню на невообразимую мелочь и, гордо вручив мне билет, удалилась, ворча, что молодёжь совсем побурела, меньше сотни в кармане не держит. Я, не обращая внимания на её слова, рассовал деньги по карманам. Заветная сумочка лежала за пазухой, чтобы не привлекать к себе внимания. Однако я заметил нездоровый интерес одного парнишки к моим карманам. Дождавшись, когда он пристроится рядом со мной, я повернул к нему своё вдребезги разбитое лицо и хрипло сказал: «Отвали, крыса, а то наваляю, или ментам сдам, сам выбирай». Парень натурально испортил воздух и исчез на следующей остановке. Я сделал пересадку. Больше на моё добро никто не посягал. Вот, наконец, и нужный район. Первый же прохожий указал мне искомый дом. На двери подъезда красовался домофон. Ну, это не беда. Хоть мне и не хотелось звонить в домофон и долго объяснять, что да как, но ведь есть ещё и соседи. Я хотел сначала попасть в подъезд и подбросить сумку под дверь, но, поразмыслив, отверг такую идею. В это время к дверям подошла старушка и подозрительно на меня покосилась. Я не стал ждать, когда она меня попрёт с крыльца, сам задал вопрос:
— Бабушка, скажите, Коблевы в этом подъезде живут?
— В этом, милок. Ты проходи, им домофон отключили. Скоро, видать, совсем выселят бедняг. Горе, вот горе-то.
Я мышью прошмыгнул в подъезд и зашкандыбал по лестнице. На третьем этаже я увидел металлическую дверь, на которой просто белой краской была нарисована цифра 30. Не найдя звонка, я постучал в дверь костяшками пальцев. Звук вышел громкий, пугающий тишину подъезда. За дверью тут же послышались шаги и встревоженный голос, женский или детский — не разобрал, спросил, кто стучит. Я, как можно более обаятельно, произнёс:
— Здравствуйте, я по объявлению, — и понял, что облажался. Какое объявление, там ведь домашнего адреса нет. Но дверь открылась, несмотря на все мои опасения, практически сразу. За ней стояла худая, измождённая женщина. Она была очень красива, но печаль исказила её красоту.
— Проходите, — просто сказала она и пустила меня в квартиру. — Пожалуйста, смотрите. Планировка тут очень хорошая. Кухня большая, — она продолжала говорить, а мне вдруг стало ясно: квартиру продаёт. Я шёл за ней по квартире и не знал, как начать разговор. Неожиданно для себя я произнёс:
— Я по другому объявлению, — и протянул ей сумочку. Она сначала ничего не поняла, потом её глаза округлились, и она тихо сползла по стене своей полупустой квартиры. Мне пришлось её поддержать под руку.
— Берите, это ваше. Вы ведь Коблева? — Она слабо кивнула головой не в силах отвести глаз от сумочки. Я поставил барсетку на табурет и пошёл к выходу. Уже на площадке первого этажа я услышал, как она зовёт меня.
— Молодой человек, подождите! Пожалуйста, подождите! — я встал, ожидая. Она подбежала ко мне и, задыхаясь, произнесла:
— Спасибо вам, но здесь слишком много денег. Наверное, это не моя сумочка.
— Ошибаетесь, я нашёл там вот это, — я протянул ей два объявления и, пока она на них смотрела, вновь пошёл к выходу. У двери подъезда я оглянулся и сказал: — А если что и лишнее, так это вам компенсация за моральный ущерб.
Выйдя на улицу, я подумал, что Бес мог использовать барсетку как контейнер. Допустим, он сложил ценные вещи в одно место, чтобы потом забрать их скопом. Он ведь