– Тьфу, пропасть, ну в самый раз к ночи разговор, – буркнул один из егерей. Варвар, нимало не смутившись, поддержал:
– Спалить, пожалуй, – он грузно опустился на бревно по соседству с Айлэ Монброн и плюхнул сочно булькнувший мех на колени Делле. – Усопший при жизни обожал всякие огненные забавы. Хлебом не корми, дай чего-нибудь поджечь, да чтобы непременно с шумом и треском.
– Сие чревато, – подал голос Ариен, проворно откупоривая бурдюк. – Иные маги древности, если верить легендам, умели надолго отделять свой дух от бренной телесной оболочки, дабы продлевать свой век и странствовать в незримом. Ежели здесь у нас именно такой случай, то нехорошо было бы подвергнуть сожжению живого человека. – Сладкий мускат полился в подставленные посудины. – Кроме того, должно быть осторожным вдвойне при погребении мага. Разобщение сущностей может привести к тем более скверным последствиям, чем большей колдовской силой обладал покойник…
– Проще говоря, тут все полыхнет на триста лиг в округе. И настанет мир в Забытых Лесах. Ай, хорошо будет, да, Рейе? – хохотнул Конан. Просто одетый, с кривобокой оловянной кружкой в руке, в отсветах кострового пламени, он в этот миг меньше всего походил на особу королевской крови – и все же этот седеющий гигант источал могучую силу, он казался непобедимым и вечным, как лес, шумевший вокруг. – Ну выпьем, что ли, за это самое…
– За то, чтоб полыхнуло? – уточнил Рейенир. – За такой мир в Забытых Лесах?
– Нет, – Конан посерьезнел. – Просто за мир в Рабирах. За мир между Рабирами и Аквилонией. За это ты согласен выпить по кружечке?
Оловянные кружки столкнулись с громким лязгом. Рейенир, немного не допив, плеснул вином на землю и в пламя костра. То же сделал Конан, чуть помедлив.
– Лесным Хранителям, – сказал да Кадена.
– Древним богам, – кивнул киммериец.
Какое-то время никто не произносил ни слова. Иламна, катая между ладонями пустую кружку, задумчиво наблюдала за пляской огня. Егеря таращились на короля Аквилонии с неприкрытым то ли изумлением, то ли обожанием. Еще бы, подумала Айлэ, такого Конана им видеть не доводилось. Такого Конана видел разве что Рейе в стародавние времена, да еще, наверное, одноглазый маг – во времена еще более давние.
В лесу протяжно закричала ночная птица, заставив Айлэ вздрогнуть. Делле встряхнул бурдюк.
– Кстати о воссоединении сущностей, сиречь о воскрешении, – начал он. – Ваше величество, дозволительно ли узнать, какие указания оставил, э-э… месьор Хасти касательно своего состояния, буде нам удастся…
– Дозволительно, – благодушно рыкнул Конан, – только излагай короче. Пока ты доберешься до конца вопроса, я забуду, что было в начале. Если ты так же разговариваешь с девицами, то состаришься, не познав женщины. Хочешь знать, как мы будем его воскрешать? Понятия не имею.
– То есть как? – опешил Ариен. Иламна выпрямилась, отставив в сторону кружку, и внимательно посмотрела на Конана.
– А вот так, – продолжал варвар. – Он только сказал, чтобы мы не вздумали принимать его смерть всерьез, он, мол, только спит. И потребовал довезти тело до его магической школы. А затем, мерзавец эдакий, просто взял да перестал дышать. Кто знает, может, надо его трижды обнести вокруг собственного дома посолонь или, скажем, макнуть в колодец во дворе… Иламна, а что вообще такое эта пресловутая школа, куда мы так рвемся по наущению одноглазого мошенника? Там кто-нибудь живет? Ученики, прислуга? Может быть, стража?
– «Сломанный меч» – просто большая усадьба над озером, – Иламна аккуратно приподняла крышку с кипящего котла, принюхалась и вроде осталась довольна. – Дом наставника, странноприимные дома для учеников, службы и все остальное, – она призадумалась. – В самом деле, что сталось с тамошней челядью? Учеников Эллар распустил еще в начале лета, сам отправился погостить в Кордаву, но кто-то наверняка остался приглядывать за поместьем… Если они пережили Грозу, то могут отнестись к чужакам не слишком дружелюбно.
– Надеюсь, они не откажут мирным путникам в ночлеге, – хмыкнул владыка Трона Льва. – А то моя секира их вежливо попросит… Ба, да что толку гадать! Доберемся и увидим сами. Хасти при всех своих недостатках никогда не был глупцом. Если уж он что-то делает, то делает правильно.
– Гм, – громко сказала Айлэ. Киммериец бросил на нее насмешливый взгляд:
– Ну, разве что пару раз ошибался. Не так уж много за те пять десятков лет, что я его знаю. Эй, ученик колдуна, заснул? Разливай по новой, у твоего короля пересохло в горле…
Выпили по второй. Один из егерей, кряжистый усач в чине десятника, с багровым пятном от старого ожога на левой щеке, смущенно кашлянув, пробормотал:
– Ваше величество, дозвольте у наших проводников спросить… Давно меня любопытство гложет…
– Так спроси, коли гложет. Чего мнешься, как девка? Стесняешься, что ль, кого? – гаркнул Конан. – Говори, не жмись!
– Месьор Кадена… Госпожа Иламна… Тут такое дело… Когда мы только в Рунеле появились, его светлость герцог Просперо разъезды отправлял по окрестностям. Вроде как на разведку. Ребята в нашей сотне бывалые, видали всякое, плохое и хорошее поровну, но тут кое-кто по сю пору в себя не пришел, посмотревши, как в ваших лесных деревнях живут. Так у нас с парнями давеча спор загорелся… Как это у вас выходит, вот мы чего в толк не возьмем?
– Не понял, – озадаченно шевельнул бровями да Кадена. – Что выходит?
– Ну вот возьмем хоть любое ваше селение, – оживился десятник. – Что ни дом – загляденье. Всякое бревнышко ровно изнутри светится, будто только вчера выскоблено, ан ведь не один десяток лет этим домам! А резьба какая наведена! Чисто, красиво, убранство богатое, скотина при каждом хозяйстве… И хоть раз бы нашли хибару-развалюху или там огород, бурьяном заросший, – нету их, хоть плачь! Иные особо искали, хотели знать, может, хоть кто-то из ваших да бедствует – нет, никого… Многих зависть да злоба взяла, а я просто удивляюсь, что откуда берется…
– Ах вот ты о чем… – медленно процедил Рейе, каменея лицом. – Понимаю… И откуда оружие дорогое, интересно тебе знать, поди? Самоцветы, золотишко? Пошарили ведь ваши парни по сундукам, не удержались?
Иламна, брезгливо кривя губы, стремительно встала и в два шага растворилась в ночи.
– Вы поймите верно, – насупился усач. – Я грабить настрого запрещал, а мое слово парни уважают. Я…
– Альмарик, – холодно перебил Эйкар-младший, – сходи-ка проверь лошадей. Про гульские поселения я тебе сам расскажу… попозже.
– Нет, Кламен, погоди его отсылать, – взмахом руки Конан остановил побагровевшего десятника, неуклюже поднявшегося с места. – И ты, благородный месьор Кадена, умерь свой гнев. Вопрос как вопрос, не со зла ведь, а по непосредственности характера… Ваших деревень я, правда, не видал, зато людских насмотрелся вдосталь – во всех краях на восемь сторон света, так что его понять можно. Что, десятник, и впрямь так хорошо живут в Рабирах?