Читать интересную книгу Почему существует наш мир? Экзистенциальный детектив - Джим Холт

По мнению Суинберна, Бог не только сверхъестественное Существо, Которому следует поклоняться и повиноваться, но и конечное звено в цепи объяснений. В поисках ответа на тайну бытия нельзя зайти дальше Бога. Суинберн не верил в принцип достаточного основания и не считал, что должно быть объяснение для всего. Он полагает, что задача метафизики в том, чтобы найти правильную конечную точку в объяснении мира – такую, которая сводит к минимуму необъясненную часть реальности. И такая конечная точка должна быть простейшей гипотезой, охватывающей все имеющиеся у нас факты.

Тем не менее я не мог удержаться от вопроса, почему существует Сам Бог. Суинберн уже признал, что «наиболее естественным» состоянием была бы абсолютная пустота, в которой нет ни Вселенной, ни Бога. Он также думал, что реальность, содержащую Вселенную без Бога (то, во что верят атеисты), труднее всего вообразить. В этом Суинберн расходился со многими из своих теологических союзников – от Ансельма Кентерберийского до Декарта, Лейбница и современных философов-деистов (вроде Алвина Плантинга из университета Нотр-Дам), – которые считали, что существование Бога обязательно. В отличие от нашей случайной Вселенной, утверждали они, Господь не может не существовать, Он Сам Себе причина Своего существования. Они даже настаивали, что существование Бога можно доказать логически. Суинберн с этим не согласен. Там, где другие философы-деисты говорят о необходимости, он говорит о простоте, а простота, как он ее понимает, делает гипотезу лишь вероятной, но не безоговорочно несомненной. По его мнению, возможно отрицать существование Бога, не нарушая принципов логики. Однако зайдет ли Суинберн настолько далеко, чтобы назвать существование Бога установленным фактом?

– Да, я бы сказал, что это установленный факт, – ответил он. – Дело не в том, что у нас нет объяснения для существования Бога. Дело в том, что такого объяснения быть не может. Одно из свойств Бога – всемогущество. Если с Ним что-то происходит, то только потому, что Он позволил этому произойти. Таким образом, если что-то еще создало Бога, то только потому, что Он позволил ему Себя создать.

Подобных рассуждений мне прежде слышать не доводилось.

– То есть лично у вас не возникает вопроса, почему существует Бог? – поинтересовался я. – Или все-таки возникает?

Суинберн коротко хмыкнул и ответил:

– Я не думаю, что кто-то считал существование Богалогически необходимым – по крайней мере, до тех пор, пока не появился Ансельм Кентерберийский с его онтологическим доказательством, что произошло в середине двухтысячелетнего существования христианства. Онтологический аргумент Ансельма Кентерберийского был неудачными ненужным поворотом для теологии. Даже Фома Аквинский не верил в него на самом деле. Так что не только я считаю, что существование Бога не является чисто логической проблемой. Тем не менее я думаю, что Бог должен существовать в том смысле, что он не зависит от существования чего-либо еще. И в этом смысле Он есть онтологический Абсолют, абсолютное объяснение всего остального.

Я попросил Суинберна рассмотреть другую возможность (исключительно в порядке обсуждения): что, если Вселенная существует как установленный факт, без какого бы то ни было Бога, поддерживающего ее существование? Было бы ее существование необходимостью в вышеизложенном смысле, ведь она бы не зависела от существования чего-либо еще?

– Именно так! – ответил он.

То есть гипотеза Бога (даже если принять ее на том основании, что она более вероятна, чем альтернативная гипотеза о беспричинном существовании сложной Вселенной) не разрешает тайну бытия полностью.

– Должен признать, – сказал Суинберн, – что отчасти мне хочется знать, хочется иметь некую гарантию того, что Бог не может не существовать. Однако я понимаю, что логически невозможно иметь объяснение для всего. Можно объяснить А через Б, Б через В, В через Г, но в конце концов, все, что вы можете сделать, это найти простейшую гипотезу, которая объясняет возможно большую часть реальности. И на этом объяснение должно остановиться. И я утверждаю, что эта конечная интеллектуальная точка остановки есть Бог. На вопрос же о причинах существования Бога я ответить не могу. На этот вопрос у меня нет ответа.

Если бы мы могли задать этот вопрос Богу, как Его понимает Суинберн, сумел бы Он на него ответить? «Я есмь Сущий», – провозгласил голос из горящего куста Моисею. Но разве этот голос когда-либо вопросил: «Откуда Я?» Если есть какое-то объяснение существования Бога, то Бог, будучи всезнающим, должен его знать. А если никакого объяснения на самом деле нет, если Он действительно является Высшим установленным фактом, то тогда Он и это должен знать. Он должен знать, что Его собственное бытие как случайного существа, говоря словами Суинберна, «крайне невероятно». Будет ли божественный ум удивляться собственной необъяснимой победе над совершенной простотой Ничто?

Я не стал углубляться в эти потенциально нечестивые вопросы. Я и так слишком долго пользовался гостеприимством Суинберна, истощив его запасы чая и печенья – а возможно, и терпения. В окна кабинета заглядывали ранние сумерки. Пора было прощаться. Я рассыпался в благодарностях, а он порекомендовал мне, в каких ресторанах стоит поужинать в Оксфорде.

Когда я покинул квартиру Суинберна, птичьи песни давно стихли. Неторопливо шагая обратно к главной дороге, я снова обратил внимание на бросающееся в глаза здание православной церкви. Какое странное внедрение Византии на территорию Северного Оксфорда! Суинберн говорил, что исповедует православие. Ходит ли он в эту церковь? С его манерами духовника и вытянутыми, слегка резкими чертами лица, этот оксфордский философ вполне мог занять место в мозаике православной церкви, рядом с другими византийскими божествами:

О мудрецы, явившиеся мне,

Как в золотой мозаике настенной…[14]

Что это? Далекий соборный колокол? Нет, это звон Оксфорда, зовущий меня обратно на Хай-стрит. Добравшись до центра, я нашел один из ресторанов, рекомендованный Суинберном. Атмосфера в полупустом ресторане царила довольно оживленная, провинциально-академическая по сравнению с космополитическим «Кафе де Флор» в Париже. Заняв столик, я заказал копченую пикшу и салат из помидоров, а также маленькую бутылочку шампанского и полную бутылку австралийского шираза. За ужином я бездумно прочитал свежий выпуск «Гардиан». Когда я покинул ресторан, время близилось к полуночи. Шагая по почти безлюдной Хай-стрит обратно в гостиницу, я испытывал чувство глубокого удовлетворения, и тайна бытия временно перестала меня занимать.

Интерлюдия:

Высший установленный факт

Похоже, Ричард Суинберн разрешил одну загадку ценой введения другой загадки: он объясняет существование Вселенной, предполагая существование Бога, сотворившего ее, но признает, что не может найти объяснение для Бога, Чье существование, по сравнению с абсолютной простотой Ничто, поражает Суинберна как «крайне невероятное». Способен ли деизм на нечто большее, чем закончить объяснение космоса необъяснимым существом, Высшим установленным фактом?

Традиционные философы-деисты так не думали. Они считали, что Бог, в отличие от мира, существует по самой своей природе, содержит в самом себе принцип собственного существования. Это называется по-разному: causa sui («причина себя»), самозарожденное, вечное и независимое бытие, реальнейшее сущее и необходимейшее сущее. Но есть ли хоть какие-то основания для столь обильного словоизвержения?

Рассмотрим, например, термин causa sui, вроде бы предполагающий, что Бог каким-то образом сам себя произвел на свет. Однако даже средневековые теологи отказывались заходить так далеко, считая, что никакое существо не может вызвать к жизни самого себя. Независимо от возможного могущества такого существа, оно должно уже существовать, прежде чем сможет проявить свои каузальные силы. Утверждать, что Бог есть causa sui, – это на самом деле утверждать, что Он не имеет причины. Его существование не нуждается в причине, потому что оно необходимо. Или, другими словами, Его существование не нуждается в объяснении, потому что самоочевидно.

И каким же образом можно показать существование такого самоочевидного существа? Один из традиционных способов – это космологический аргумент существования Бога, восходящий к Аристотелю, но наиболее детально разработанный Лейбницем и состоящий в следующем: Вселенная случайна, ее могло бы и не быть; учитывая, что она все же существует, этому должно быть какое-то объяснение; она должна была быть создана каким-то существом. Если это существо также случайно, то тоже требует объяснения своего существования – и так далее. Либо эта цепочка объяснений в конце концов заканчивается, либо не заканчивается. Если она заканчивается, то последнее существо должно быть самоочевидным. Если она идет до бесконечности, то надо объяснять всю цепочку, которая должна быть вызвана чем-то за пределами себя. В таком случае существование этой сущности должно быть самоочевидно. В любом случае существование случайного мира должно в конце концов объясняться чем-то, чье существование самоочевидно. Когда мы пришли к выводу о существовании самоочевидной сущности, нам потребуется лишь небольшое логическое усилие, чтобы показать, что эта сущность обладает свойствами, которые традиционно приписываются Богу. (Детали разработал Самуил Кларк, английский теолог и друг Исаака Ньютона.) Начнем с того, что самоочевидное существо должно существовать по необходимости. А если оно существует по необходимости, то должно существовать всегда и везде – то есть быть вечным и бесконечным. Оно также должно быть могущественным, потому что вызвало появление случайного мира. Более того, оно должно обладать интеллектом, потому что интеллект существует в мире, а стало быть, должен иметь причину. А поскольку оно также бесконечно, то должно быть бесконечно могущественным и бесконечно умным. Наконец, оно должно быть морально совершенным, потому что, будучи бесконечно умным, не может не понимать, что является истинным благом, а будучи бесконечно могущественным, не может иметь какие-либо слабости, способные помешать ему действовать в соответствии с этой истиной.