Кавинант держался спокойно и уверенно. Он молча кивнул старику. Линден украдкой дернула его за рукав, как будто хотела предупредить о какой-то опасности.
Незнакомец вытянул перед собой правую руку и растопырил пальцы. Кавинант повторил этот жест. Он понимал, что встреча со стариком могла оказаться уловкой Фоула, но они с Линден нуждались в убежище, пище и информации. В данный момент он принял бы помощь любого человека – и особенно того, кто мог сберечь пламя факела под проливным дождем. Когда он выставил перед собой ладонь искалеченной руки, на его пальце сверкнуло обручальное кольцо.
Лицо старика исказила гримаса ужаса. Он что-то пробормотал и отступил на шаг. Его дрожащий палец указал на кольцо Кавинанта.
– Белое золото? – прокричал он визгливым голосом.
– Да! – ответил Кавинант.
– Неужели это ты, Полурукий?
– Да!
– И ты можешь назвать свое полное имя?
Кавинант постарался, чтобы каждое слово дошло до старика через вой бури и грохот грома:
– Юр-лорд Томас Кавинант, Неверящий и Обладатель белого золота!
– О Иллендер! – воскликнул мужчина, задыхаясь от благоговейного восторга. – Неужели это ты, Хранитель Жизни?
– Да!
Старик сделал еще один шаг назад. Какое-то мгновение желтоватое пламя факела освещало его испуганное лицо. Внезапно он повернулся и зашагал вверх по ручью, упрямо сражаясь с потоками воды и грязи. На ходу он оглянулся и поманил их за собой.
– Кто это? – чуть слышно спросила Линден.
– Не знаю, – ответил Кавинант.
Она посмотрела ему в лицо:
– Вы доверяете ему?
– А разве у нас есть выбор?
Прежде чем Линден успела ответить, он оттолкнулся от валуна и побрел по воде следом за стариком.
Его рот скривился от кислого привкуса слабости. Напряжение прошлых недель превратило Кавинанта в одряхлевшего мужчину. Тем не менее свет факела помогал ему находить камни и выступы на скалах, за которые он мог держаться, а в трудных местах Линден подталкивала его в спину. Уровень воды в ручье продолжал подниматься, но они неуклонно продвигались вперед.
Через некоторое время старик свернул в расщелину, уходившую вправо от ручья. После небольшого пологого подъема малоприметная тропа устремилась круто вниз. Грубые ступени, вырубленные на скалистом склоне, вывели их на дно глубокого каньона.
Оставив за спиной стремительный поток, Кавинант нашел в себе силы подумать над вопросом Линден. Да, он верил этому старику, и основой доверия был негаснущий факел. Сохранять огонь под таким дождем могли лишь мастера древесной магии и Лорды. А он знал, что может верить любому из них.
Спотыкаясь и поскальзываясь на мокрых камнях, Кавинант шагал за стариком. Каньон, сужаясь с обеих сторон, превращался в глубокую трещину, которая рассекала гору, как огромная рана. Через какое-то время тропа вильнула и вывела" усталых путников в небольшую долину.
Горные отроги прикрывали это место от ветра, но дождь ярился здесь с прежней силой. Хлесткие струи бичевали Кавинанта по плечам и голове. Пламя факела едва проступало в потоках небесного водопада.
Следуя за стариком, они одолели вброд раздувшийся ручей и через минуту увидели квадратное строение, которое прижалось к отвесному горному склону. Сквозь пустой входной проем проглядывал огонек очага. Торопливо сбив с ботинок налипшую грязь, Кавинант и Линден вошли в единственную комнату дома.
Старик стоял перед ними, сжимая в руке горящий факел, хотя за его спиной в очаге пылал яркий огонь. Он с тревогой смотрел на своих гостей, готовый в любую секунду съежиться от страха, – словно ребенок, которого ожидало суровое наказание.
Кавинант вдруг замер на месте. Его синяки болели, но он с растущим беспокойством осматривал комнату. В Стране действительно что-то изменилось – причем что-то очень важное и фундаментальное.
Жилище поразило его неожиданным объединением камня и дерева. Он с изумлением разглядывал глиняные чашки и горшки на деревянных полках и табуретки вокруг каменного стола. Повсюду виднелась железная утварь. Части мебели крепились друг к другу гвоздями. В прежние времена люди, жившие в подкаменьях и наствольях, использовали либо только дерево, либо только камень. Оригинальность и самобытность здесь были ни при чем. Просто навыки и знание требовали полной посвященности тому элементу мира, который они избрали для себя.
Он с недоумением посмотрел на мужчину, одетого в лохмотья. Линден тоже не спускала с него глаз, размышляя о чем-то своем. Однако Кавинант знал, что она задавала себе другие вопросы, – совершенно не похожие на те, что теснились в его уме. Неужели люди настволий и подкамений решили объединить свои силы и знание? Или это…
Мир уже не тот, каким он был прежде.
Резкая боль пронзила его сердце. Он вдруг осознал, что в комнате пахнет дымом.
Дым!
Он прошел мимо старика к очагу и нагнулся, рассматривая дрова на раскаленных углях. Поленья потрескивали, разбрасывая искры, и красные черви пламени глодали древесную плоть. Струйки дыма вырывались из пасти топки, поднимаясь к закопченному потолку. Капли дождя, попадавшие в дымоход, шипели на углях.
Кавинант прошептал проклятие. Люди, которых он знал в Стране, никогда не убивали дерево без особой на то надобности. Они принимали помощь ветвей и стволов, извлекая из них Земную Силу. Им не требовалось разрушать те вещи, которые они использовали для своих нужд. Деревья, почва, камни и вода считались священными. Люди Страны хранили и лелеяли любое проявление жизни.
– Юр-Лорд… – застонал старик.
Кавинант повернулся к нему. В его сердце пылало горе, похожее на ярость. Ему хотелось закричать: “Лорд Фоул! Что же ты наделал, изверг?” Но он не желал пугать старика и Линден, которые с тревогой смотрели на него. Взгляд его спутницы выражал недоверие. Возможно, Линден боялась, что он сорвется и потеряет над собой контроль. Старик находился во власти собственных эмоций. Стиснув зубы, Кавинант сдержал отчаянный крик своего негодования. Однако натянутый тон, выдавал его раздражение:
– Какая сила заставляет этот факел гореть?
– Мне стыдно, юр-Лорд…
Голос старика дрожал, словно он был готов заплакать. В плену своих горьких мыслей мужчина, скорее всего, даже не слышал вопроса Кавинанта.
– Этот храм мои предки построили в твою честь, – зашептал старик. – Прадеды моего отца обучались здесь древнему искусству. Но теперь уже ничего не осталось. Залы и комнаты превратилось в развалины, а наши святыни… – Факел дрогнул в его руке. – У нас ничего не осталось. Ничего! За двадцать поколений мы не добавили к старому ни камня. Эта лачуга недостойна тебя. Мы не поверили тому, что передали нам предки. Последние поколения Вольных Учеников оказались слишком малодушными, чтобы следовать гордым пророчествам. Я заслуживаю наказания, юр-Лорд! Ударь меня, если хочешь!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});