– Идет, – в мешочке, куда Джай успел бросить быстрый взгляд, лежало не меньше двадцати полновесных, масляно-желтых туранских империалов.
– После захода солнца, у Трезубца, – прошамкал Альбрих, проворно соскочил со скамьи и едва ли не трусцой просеменил к двери.
– Зря, – тяжеловесно уронил Конан, как только гном выкатился во двор.
– Почему «зря»? – вцепился в него Проныра. – Думаешь, коротышка что-то скрывает?
– Не сомневаюсь, – Аластор выбрался из своего укрытия. – Обитатели Чамгана редко прибегают к помощи людей, значит, готовится нечто из ряда вон выходящее. Заметили, он не назвал нам ни своего семейства, ни клана? Только имя. Возможно, фальшивое. Кстати, возле Трезубца есть хоть один богатый дом?
– Совсем необязательно, чтобы дом стоял неподалеку от Трезубца, – Кэрли происходящее доставляло величайшее удовольствие. – Он же сказал – пойдете через подземный ход. Может, дом вовсе на другом конце города!
– Прекрасная девица глаголет сущую истину, – поддержал Аластор. – Все это до чрезвычайности странно, однако странности украшают жизнь. Лично я с удовольствием присоединюсь к грядущей вылазке. Что-то мы засиделись в четырех стенах, не находите?
Он побарабанил пальцами по корпусу виолы, кивнул и пропел:
Меч – твое перо, воитель,Шкура вражья – чистый лист.Сотни опусов творитель,На сто первом – распишись!Я ж певец замков с ловушкой,Стихотворец мокрых крыш,И пою свои куплеты,В час ночной, когда ты спишь…
– Вот именно, – недовольно проворчал Джай. – Мешая честным людям вкушать заслуженный отдых. Ладно, раз взяли работу, начинаем готовиться. Где носит Ши, кто-нибудь знает?
– Хочешь прихватить его с собой? – уточнил Аластор.
– Его и Малыша. Хватит ему отсиживаться в трактире и выбивать дух из бедняги Райгарха.
– Ши дрыхнет, – наябедничала Кэрли. – Расскажете потом, как сходили?
– Эй, – вполголоса произнес Конан. Он смотрел в сторону черного хода, и Джаю пришлось обернуться, чтобы увидеть, что его так заинтересовало.
В проеме стоял Ши, озираясь с таким видом, будто не мог понять, куда его занесло. Зацепившись взглядом за Конана, он отчаянно замахал руками, подзывая его к себе и одновременно настойчиво тыча в сторону хлопотавшей за стойкой Лорны. Убедившись, что привлек внимание, он шарахнулся назад и сгинул в коридоре.
– Пошли глянем, с чего вдруг его разбирает, – Аластор почему-то забеспокоился и начал поспешно выбираться из-за стола. – Кэрли, мне кажется, что тебе следует остаться и занять госпожу тавернщицу увлекательной беседой.
Девушка недовольно надула губы, но возражать не рискнула. Кажется, запас неожиданностей этого утра еще не исчерпался до конца.
Ши ждал их у выхода из черного хода, заканчивавшегося на задворках птичника. Маленький воришка сидел на пороге, раскачиваясь взад-вперед, и еле слышно подвывал. Поблизости обнаружился Хисс – этот устроился на перевернутой кормушке, и вел себя весьма странно: то начинал безостановочно хихикать, то мрачнел и старался дать пинка важно ковылявшим мимо уткам.
– Ну? – грозно вопросил Джай. – Что теперь?
– Смотри сам, – Хисс поднялся, подошел к некогда выкрашенной в зеленый цвет, а теперь безнадежно облупившейся будке нужника, повернул щеколду, широким жестом распахнул дверцу и отступил в сторону. – Я второй раз такого зрелища не вынесу.
Аластор успел первым. Бросив внутрь один-единственный взгляд, сделал пару шагов назад, плюхнулся на усыпанную соломой и куриным пометом землю и захохотал, жмурясь и запрокидывая голову.
– Не вижу ничего смешного! – возмутился Ши. – Ты представь, каково с утра наткнуться на эдакий кошмар! Я уж решил, что умом повредился!
– Искренне соболезную, – с трудом выговорил Аластор, сгибаясь вдвое и всхлипывая.
Нужник претерпел удивительнейшее изменение.
Там, где вчера находилась обычная, небрежно оструганная толстая доска с прорезанным посередине отверстием, теперь красовался рот.
Большой – около трех ладоней длиной. Несомненно, принадлежавший женщине, ибо пухлые губки ярко блестели от нанесенных на них кроваво-алых румян и то складывались в очаровательную улыбку, то призывно вытягивались. Иногда между ними мелькал кончик языка.
Джай созерцал их ровно три удара сердца, после чего захлопнул дверь, запер на щеколду и обессилено привалился к ней спиной.
Выражение его лица стало, что называется, неопределенным.
Аластор перестал смеяться, вытер слезы, уселся поудобнее и язвительно осведомился:
– У кого имеются мысли по поводу и без оного?
– Я туда больше в жизни не сунусь, – заверил приунывшее общество Ши. – Открываю дверь, а оно… оно… ухмыляется…
– Это все из-за штуки, которую мы туда бросили, – убежденно сказал Конан, единственный из всех сохранивший внешнее присутствие духа.
– Хочешь сказать: «Которую Ши туда бросил»? – внес поправку Хисс.
– Какая разница, кто? – заступился за приятеля Джай. – Вопрос в том, что теперь делать?
– Можно нанять с десяток золотарей, вычерпать яму до дна и попытаться найти игрушку, – внес предложение неугомонный Аластор. – Только, думаю, это займет не день и не два. Может, целую седмицу. Привлечем внимание.
– Лорна меня убьет, – севшим голосом проговорил Ши.
– Вряд ли, она женщина донельзя практичная. Привяжет на веревку и скинет вниз – выуживать жезл, – хладнокровно отозвался рыжий Хисс.
– Заткнись, а? – попросил Ши. – Без тебя тошно.
– Может, само прекратится? – неуверенно предположил Джейвар. – Заколотим дверь, скажем Лорне, что доска сломалась или еще чего…
– Она непременно пойдет проверить, – напомнил Конан.
– Нас погубит варварское упрямство и стремление увидеть все своими глазами, – скорбно провозгласил Аластор. – Еще есть идеи?
– Надо рассказать хозяйке, – гнул свое Конан. – Она поймет.
– Мне бы твою уверенность, – Ши печально глянул на приятеля снизу вверх. – Не-ет, она сначала прикончит меня, а потом станет разбираться.
– Хочешь, я с ней поговорю? – не дожидаясь ответа, Конан повернулся и ушел в дом. Ши равнодушно пнул зазевавшуюся курицу и засвистел мелодию похоронного марша.
Ждать пришлось недолго. Лорна вылетела во двор, точно боевая лошадь, заслышавшая сигнал атаки. Сходство усиливали развевающаяся грива светлых волос и светившаяся в глазах мрачная решимость покарать виновных. Неизвестно, что успел наговорить ей Конан, но настроение тавернщицы весьма точно описывалось словом «смертоубийственное». Не обращая ни на кого внимания, она едва ли не строевым шагом направилась к будке, отпихнула Джая, попытавшегося преградить ей путь, и распахнула дверь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});