Карсон непонимающе нахмурился:
– Хочешь сказать, что она уехала раньше, даже не попрощавшись?
– Можно и так сказать. А можно сказать, что пока я работала, она меня ограбила, чтобы снова покупать наркотики, и сбежала.
Карсон слегка отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Он, вероятно, не расслышал ее.
– Что ты сказала?
Джорджия только покачала головой, а Карсон крепче прижал ее к себе.
– Ты оказался прав, – сказала Джорджия, рыдая у него на груди.
– Я думала, что она и правда хочет стать частью моей жизни, а она просто использовала меня. Я чувствую себя полной дурой, что попалась на ее удочку.
Карсон погладил ее по голове.
– Мне так жаль, что я оказался прав, Джорджия. Ты уверена, что она сбежала? Может быть она пошла на встречу в Общество анонимных алкоголиков?
– Зачем ей тогда было брать с собой мой айпод, наличные и украшения? Она разворотила мою спальню в поисках того, что можно продать. Она не вернется. А если бы и вернулась, я бы ее и на порог не пустила.
Карсон молча держал ее в объятиях. Он не мог сделать ее мать лучше или смягчить удар, который она нанесла дочери. Он мог только быть сейчас рядом и морально поддержать ее.
Наконец Джорджия оторвалась от него, вытерла слезы со щек, оставив черные разводы от туши.
– Извини, что я так расклеилась. Мне нужно в ванную. Кажется, я выплакала всю тушь. Дай мне минутку, чтобы привести себя в порядок.
Карсон кивнул:
– Как насчет бокала вина? Я могу заказать пиццу. Мне кажется, что нам обоим не повредит немного алкоголя с сыром.
– Звучит заманчиво. Спасибо.
Джорджия скрылась в ванной, а Карсон отправился на кухню, чтобы открыть вино и найти рекламную листовку с телефоном доставки пиццы. Огромная сумка Джорджии стояла на стопке газет, где лежала рекламная листовка. Эта сумка вызывала у Карсона жгучий интерес с момента их первой встречи на интервью. Что можно носить в сумке такого размера? Его жизнь умещалась в бумажнике.
Он взял сумку за ручки, чтобы передвинуть ее. И любопытство пересилило. Карсон заглянул в сумку и увидел конверт со своим именем. Он знал, что этого не следует делать, но выудил конверт и распечатал его, вынув чек. Это был чек от Саттона на двадцать миллионов долларов на строительство детской больницы памяти Синтии Ньюпорт. Карсон не верил своим глазам.
– Какую пиццу… – Джорджия оборвала себя на полуслове, увидев в его руках конверт. – Ты рылся в моей сумке?
– Я поднял ее, чтобы передвинуть, и увидел адресованный мне конверт. Что, черт возьми, происходит?
– Это чек для больницы, – ответила она, выхватывая из его рук сумку. – Я говорила тебе, что Саттон обещал сделать благотворительный взнос.
Карсон еще раз взглянул на чек. Почему он пожертвовал такую огромную сумму? И как долго чек был у нее?
– Когда ты получила этот чек от Саттона?
Джорджия нахмурилась, посмотрев на чек в его руке.
– Сегодня днем.
– Подожди… ты виделась с Саттоном сегодня? После того, как он всех нас подвел, не явившись на встречу?
Джорджия кивнула:
– Он попросил меня приехать к нему домой и забрать чек.
– И ты не подумала рассказать мне об том раньше? Ты ведь обещала предупреждать мня о встречах с ним. Он опасный человек, Джорджия.
– Ты был занят с братьями на встрече. В любом случае я хотела передать тебе конверт при первой возможности. Но тут закрутилась эта история с мамой, и у меня все вылетело из головы. Он просил меня отдать тебе конверт, и ты его получил.
Он даже не захотел встретиться лицом к лицу с родным сыном, а попросил Джорджию приехать к нему домой только ли для того, чтобы вручить ей чек? Что-то здесь не так.
– Ну и о чем вы говорили?
– В основном о тебе.
Карсон горько усмехнулся:
– Стало быть, он предпочел говорить обо мне с тобой вместо того, чтобы встретиться со мной теперь, когда он знает, что я его сын?
Джорджию искренне ранили его слова.
– Знаешь, он не такой злодей, каким ты его себе представляешь. Ты знаешь о нем только со слов твоей матери и из делового общения. Я думаю, что тебе нужно встретиться с ним и составить о нем собственное мнение.
– Зачем?
– Затем, что он твой отец, Карсон. Ты, по крайней мере, должен дать ему шанс стать тебе отцом.
– Да, этот план отлично сработал для тебя и твоей матери, – огрызнулся Карсон. Это был удар ниже пояса, но ему было все равно. Она не понимала, о чем его просит.
– Я ни о чем не жалею. Да, все вышло не так, как я надеялась, но я хотя бы попыталась. Я много узнала о своем прошлом и о своей семье. Да, я лишилась нескольких личных вещей и испытала огромную душевную боль. Но это стоило того. А ты не хочешь дать Саттону ни единого шанса.
После поступка ее матери и поддержки его в борьбе с Саттоном, Карсон не мог взять в толк, зачем она всячески уговаривает его пообщаться с отцом.
– Я не понимаю, почему ты так настойчиво толкаешь меня в объятия папаши? Ты вообще-то на чьей стороне?
– Разумеется, на твоей. Но ситуация с моей матерью кардинально отличается от твоей с Саттоном. У тебя реально может получиться. Ведь ты всегда этого хотел, так? Ты уже потерял много времени. Нужно ценить каждую проведенную вместе минуту.
Саттон завоевал ее расположение какой-то душещипательной историей. Она никогда так его не защищала. Неужели он купил ее преданность за двадцать миллионов?
– Что такого сказал тебе сегодня Саттон? Что изменилось?
Джорджия нахмурилась:
– Я не могу тебе сказать.
– Не можешь или не хочешь? Кому ты больше предана? Похоже, Саттон берет надо мной верх.
Она негодующе посмотрела на Карсона, сложив на груди руки.
– Я не Саттона выбираю, а тебя. Я хочу тебя, и только тебя. Я так переживаю и беспокоюсь за тебя, и я знаю, насколько это важно.
– Если это так, то скажи мне, о чем вы говорили, – заявил Карсон.
– Я не могу. Я слово дала, что никому не скажу, прежде чем он не переговорит с каждым из вас. Я и так слишком много тебе сказала, потому что переживаю за тебя. Не хочу, чтобы ты сделал что-то, о чем потом будешь жалеть. Ты должен мне доверять.
– Как я могу тебе доверять, когда ты провела с ним столько времени под личиной шпионки? Когда мой конкурент по бизнесу присылает мне чек на двадцать миллионов долларов через тебя как единственного посредника, которому он доверяет. Разве у меня не могут возникнуть подозрения?
Глаза Джорджии вылезли из орбит от изумления.
– Двадцать миллионов?
Она действительно удивлена?
– Неужели ты не знала сумму чека? Думаешь, он отвалил мне такие деньжищи по доброте душевной или за красивые глаза? Это, вероятно, та плата, которую ты заработала на спине.
Джорджия отпрянула, будто ее ударили хлыстом. Она отказывалась верить своим ушам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});