Читать интересную книгу Грязная история - Фридрих Незнанский

— Да нет… Я…

Плетнев не мог объяснить, почему полез вслед за Галей по канату. Она полезла, и он полез. Но если ответить так, получается, что он совсем без головы. Поперся за девкой только потому, что она его поманила…

— Вы были в состоянии алкогольного опьянения? — то ли помог с ответом лейтенант, то ли, наоборот, осудил его.

— Ну да…

— Вы написали, что познакомились с убитой за два часа до происшествия… Вы знали, чем она занимается?

Плетнев разозлился.

— Она мне свою трудовую книжку не показывала.

— Она предлагала вам… услуги? Говорила о деньгах?

— Нет.

Лейтенант гнул свою линию.

— У вас были интимные отношения с гражданкой Гавриленко?

— Что?

Лейтенант все так же сурово и осуждающе смотрел на Плетнева.

— Вы занимались с ней сексом?

— Нет! А разве это имеет отношение к делу? Девушку убили. На набережной. Я подбежал к ней, когда она уже умирала. А вы спрашиваете, был ли у меня с ней сексуальный контакт! — возмущенно выкрикнул Плетнев.

— Позвольте следствию решать, что имеет отношение к делу, а что нет. Эти двое были сутенерами? Они хотели от вас денег? Поэтому и возник конфликт?

— Я не знал, что она — проститутка. И эти двое мне не представились. О деньгах вообще речи не было. Они пришли именно за ней. Я же написал: у одного в руках был пистолет. Второй нож вытащил. Если бы у них были намерения получить с меня деньги, так дождались бы, когда я с ней пересплю и заплачу. За проделанную ею работу. Обычная практика — клиент платит, проститутка отстегивает сутенеру. Или у вас в Новороссийске иначе?

— Не острите, — осадил его следователь. И уставился в показания Плетнева, холодно блестя стеклами очков.

Плетнев помолчал и, разделяя слова, продолжил:

— Послушайте, товарищ лейтенант, вы что, думаете, что я замешан в убийстве? Я же сам вызвал милицию. У меня и свидетели есть. У вас должны быть и телефон, и адрес свидетелей. Их среди ночи притащили в ваше отделение писать показания. Наверное, они в этой же стопочке лежат, под моими показаниями.

Лейтенант пристально смотрел на Плетнева, и тому показалось, что он хочет его загипнотизировать и расколоть на признание. Психолог хренов… На столе зазвонил телефон, и лейтенант нехотя протянул руку к трубке.

— Васнецов слушает… Да… Это невозможно, я еще не закончил допрос свидетеля.

Выражение лица лейтенанта менялось по мере того, как он слушал своего собеседника. Васнецов мельком взглянул на Плетнева и мрачно произнес:

— Да. Понял… Понял… Да, товарищ полковник.

Положил трубку на телефон и сердито посмотрел на Плетнева.

— Хорошо иметь высоких покровителей, да, гражданин Плетнев? И тем не менее…

Он протянул бумажку Плетневу.

— Подпишите здесь…

— Что это?

— Подписка о невыезде. До выяснения обстоятельств гибели гражданки Гавриленко.

— Подписка? — вскинул брови Плетнев.

Лейтенант уже овладел собой и спокойно провозгласил:

— Ваша непричастность к убийству не доказана. Я не могу вас так просто отпустить.

Плетнев изумился:

— То есть я… подозреваемый? После всего, что объяснил вам?

— Пока нет. Но вы единственный, кого видели с убитой. К тому же вы ничего толком не смогли объяснить. — Он покосился на телефон и продолжил: — И если бы не звоночки от друзей, я бы вас закрыл к чертовой матери прямо сейчас.

Плетнев сжал кулаки, но на лице его ясно читалась ярость.

— Слушай, лейтенант…

— Вы свободны, гражданин Плетнев. Когда вы мне понадобитесь, я вас вызову.

Он злорадно взглянул Плетневу в глаза, и тот усилием воли сжал зубы, чтобы не высказать все, что хотелось в адрес этого зарвавшегося мента.

На улице он первым делом прошелся по бульвару в поисках свободного места на скамейке. Мамаши и бабушки уже вывели на утреннюю прогулку детишек и с упоением вели беседу, словно их месяц держали взаперти и наконец выпустили на волю. Плетнев поморщился от их трескотни. Обсуждались вчерашние сериалы, отвратительное качество стирального порошка, который рекламировали по телевизору, а от него линяет белье. Делились рецептами всевозможных блюд, жаловались на равнодушие мужей, злых свекровей, нерадивых невесток, мечтали о богатых спонсорах, и еще всякую ненужную информацию выдавали неумолкающие женщины, устроившие в городском парке международную женскую конференцию. Краем уха Плетнев услышал обрывки фраз на украинском и молдавском языках и даже приметил двух чернокожих девиц, которые копались в песочке со своими кудрявенькими пупсами. Наконец Плетнев добрел до скамейки, где спал, укрывшись газетой, бомж, аккуратно поставив у скамейки кроссовки, разношенные в хлам. Никто не рисковал присесть рядом, хотя местечко еще оставалось. Боялись заразы. Но Плетнев, за ночь подружившись с бомжами, почувствовал в этом родного человека и сел на краешек скамейки. По-хорошему стоило бы позвонить Турецкому. Поблагодарить за чудесное спасение. Антон представил, как тот будет его отчитывать, и звонить сразу расхотелось. Было множество вариантов с пользой провести время. Сходить в Макдоналдс. В это раннее время там народу еще мало, так что в туалете можно было заодно умыться и даже побриться одноразовой бритвой. А потом уже и перекусить. После этого не грех было бы съездить на набережную и покрутиться у баржи. Посмотреть свежим взглядом на место происшествия. То есть место убийства. И сделать какие-то выводы.

В Макдоналдсе в это раннее время действительно народ собрался в основном одинокий, а потому в небольшом количестве. Пили кофе, ели свои биг-маки и макали картошку в соусы. Все это молча, под милую, немного печальную музыку, которая неназойливо скрашивала жизнь ранних посетителей. Видно, по утрам сюда сходились те, кому даже завтрак готовить дома было в лом.

В туалете вообще ни единого человека. Хоть стиркой занимайся — никто не помешает. И чистота такая, что даже глаз радовался. Не то что в туалете отделения милиции, где он в основном отмывал руки, а на лицо плеснул водой под громкие возмущенные вопли бомжей — все хотели на халяву воспользоваться благами цивилизации. Так что теперь Плетнев не торопясь и с удовольствием умылся, вытащил одноразовую бритву, которую купил в киоске, и, намылившись жидким мылом, тщательно побрился. Если бы не синева под глазами, выглядел Антон если не хорошо, то на четверку с минусом. Сделал несколько резких движений, повернувшись туловищем то вправо то влево, помахал мельницей руками, одним словом — зарядкой тоже не пренебрег. И совсем уже бодрый взбежал по ступенькам в зал. Позавтракал Плетнев с удовольствием. Даже не ожидал, что на этот раз ему так понравится паршивенький кофе, а огромный биг-мак покажется почти натуральной едой. Все-таки хорошо вернуться к цивилизованной жизни! Надо ценить такие моменты, подумал Плетнев, слушая романтическую музыку и откусывая большими кусками от биг-мака.

Плетнев решил по городу не бродить и времени не терять, а сразу взял такси, чтобы подъехать к барже с надписью «Отель „Ставрида“. Таксист не удивился желанию клиента в такое неурочное время посетить известное в городе заведение. Его безучастное лицо вообще ничего не выражало. Только, уже высаживая пассажира у баржи, он бросил в открытое окошко:

— Слышь, мужик, тут невдалеке вчера поножовщина была. Девчонку зарезали. Думаю, из этого отеля. Не мое дело, но я бы сюда теперь не совался.

Плетнев поднял руку ладонью вверх, дескать, спасибо, приятель, учту, и дождался, когда таксист отъехал.

На баржу подниматься он пока не собирался. На первый взгляд, все еще спали. Ни единого человека, ни звука. Как раз на это и рассчитывал Плетнев. Тутошнее население трудится в основном по ночам, потому и спит до обеда. Плетнев медленно прошелся по набережной, поглядывая искоса на «Ставриду». Решил пойти в противоположную сторону и добрел до маленького скверика — пустынного и сильно запущенного. Сюда, наверное, законопослушный народ не забредал. Под ногами валялись окурки, раздавленные шприцы, презервативы, бутылки, чьи-то трусики и даже носки. Горы мусора никто не убирал. Даже дворники, наверное, опасались сюда заходить. А может, их и не полагалось в таком подозрительном месте. Скамейки заплеванные и загаженные птичьим пометом, потому что деревья смыкались над головой густыми кронами, и птицы, гнездившиеся в ветвях, орали, как на базаре. Рискованно было располагаться на виду у этих небесных созданий без опасения, что тебе на голову нагадит какая-нибудь здоровенная ворона. И откуда их здесь столько? Совсем рядом, над морем, стаями носились чайки, острыми крыльями рассекая воздух, а здесь, в сквере, обитала колония ворон и охраняла свое царство отвратительным хриплым карканьем. Обе колонии сторожили свои просторы и не вступали между собой ни в какие контакты. Плетнев посчитал, что это пустынное и гаденькое место — удачный наблюдательный пункт. Но надо себя обезопасить от атаки сверху. Подобрал газету, которую кто-то оставил на скамейке, вывернул ее чистой стороной и набросил себе на голову, завязав в виде женского платка. Усмехнулся, представив, как выглядит со стороны. Но красоваться было не перед кем. Вороны разорались еще громче, возмущенные проникновением в их пределы. Антон швырнул вверх бутылку, они вспорхнули целой стаей и с негодующим карканьем перелетели на соседнее дерево.