Читать интересную книгу Корабли надежды - Ярослав Зимин

— Я вел себя, как следует исправному французскому офицеру, я выполнял приказ моего командования, — обиделся осмелевший Ройэ.

— Выполняли приказ? И крепость сдали без боя тоже но приказу? Я вам докажу, что выполняли приказ вы плохо. Вы поздно взялись укреплять вверенный вам остров, вы не сделали нам никакого сопротивления, не выстрелили ни из одного орудия, не заклепали ни одной пушки. Из вашей пороховой казны жители украли сто восемьдесят бочек пороху и двадцать ящиков и бочонков с патронами. Вот как вы выполняли приказы! Впрочем, окончим этот неприятный разговор. Есть у вас какие-либо претензии и просьбы ко мне?

— Нет, ваше превосходительство. Скажите только, какая будет наша судьба?

— Судьба ваша будет обычная. Через день-два отправим вас в Морею под присмотр турецких властей. Побудете там, пока ваши власти не договорятся со Стамбулом об отправке вас на родину, а не договорятся — пробудете в Морее до конца войны. Семейных офицеров с женами и детьми разрешаю отправить в Анкону, если они дадут честное слово до конца войны не воевать против нас и наших союзников. У вас здесь есть семья?

— Нет, ваше превосходительство, я одинок.

— Что же, останетесь в плену вместе со своими подчиненными. Хоть в этом свой долг до конца исполните…

Так закончился разговор с французским полковником адмирала Ушакова, который первейшей обязанностью считал выполнение своего долга и присяги.

Ушаков упрекнул француза в плохом выполнении своего долга, хоть тот и был врагом в этой войне.

Расстроившись после беседы с пленным комендантом, Ушаков некоторое время молчал, только посматривал на лейтенанта Егора Метаксу, быстро, сосредоточенно и дословно записывавшего только что закончившийся разговор.

— Итак, Иван Степанович, — обратился Ушаков к Поскочину, — продолжим. На чем мы остановились?

— Я докладывал о пленных и взятых трофеях.

— Вот и продолжайте.

— В главной крепости, в малой крепости Ассо, на батарее и в городах Аргостоли и Ликсури взято в плен 208 человек, в том числе 11 офицеров. Трофеев взято: 56 пушек разных, 65 бочонков пороху и поболе 2,5 тысяч ядер, бомб чиненых и картечей. На корабль «Троица», ваше превосходительство, и на фрегат «Счастливый» из трофеев мною взято по 4 медных пушки, пороху 40 бочонков и бомб до 600. Остальное оставил в крепости при карауле. При острове остаются авиза «Красноселье» о 14 пушках и из Скиперова батальона поручик Иван Поджио, комендантом, а с ним унтер-офицер, канонир, барабанщик и 12 гренадеров. Столько же и от турецкой стороны.

— Правильно сделал. Что там еще?

— Пленные, Федор Федорович, посажены на транспорты и по утру отправятся на остров Паксос, а потом на матерый берег к паше Морейскому. Старшим там лейтенант Тизенгаузен.

— На Паксосе и Итаке гарнизоны были?

— Нет, там французов не было, они туда только за продуктами приходили. Все брали, а денег не платили.

— Вот и добрались до того, что их греки едва не порешили. Сколько жителей на Кефалонии сейчас?

— Жителей там, Федор Федорович, тысяч до пятидесяти восьми будет, как их архонт{78} считает. Все больше греки. Дворяне и купцы побогаче — итальянцы и греки, которые свой язык забыли. Мира у них между собой нет. Греки занимаются виноградарством да еще оливки выращивают, солят, масло из них давят и продают по всем островам, виноград сушат и на матерый берег возят. Л еще выделывают хлопчатую бумагу и хлопчатую ткань для одежды и на паруса. Жители городов — все, как есть, купцы и мореходы. Как англичане блокаду сделали, очень они обнищали. Вон в гаванях и в заливе 120 всяких судов и лодок стоят. Какие пустые, какие с грузом.

— А их проверили?

— Проверили, Федор Федорович. У всех паспорта от властей острова. Сомнительных не нашлось. Все их бумаги я препроводил в канцелярию вашу. Остров большой, земля добрая, только гор много. Они на них овец и коз держат. Из шерсти сукно валяют и хорошие бурки делают. Я, ваше превосходительство, чаю, что нам тут зиму зимовать, а теплой одежды из Ахтиара не дождаться. Так, может, закупить для служителей этих бурок да теплых на ноги чуней из бараньих кож?

— Ох и хитер ты, Поскочин, ох и хитер! Так уж купил, поди? А, купил?

— Купил, Федор Федорович, купил на половину команды, пока они цены не подняли.

— То-то я смотрю, на «Троицу» возят и возят тюки какие-то. Думаю, пушки — не похоже, ружья — так больно уж легко их с лодок перекидывают, а он вот что задумал! Лихо! А как же форма, одежда-то не по артикулу?

— Шляпы по артикулу, ваше превосходительство, останутся.

— Хорошо, держи пока в трюме, там видно будет. Подумаю. А сейчас укажи рапортом всех отличившихся, а из взятого у французов провианта дай пленным на три дня но морской норме. У Морейского паши они не скоро хлеб получат. Запасы на кораблях пополни, уксус{79} закупи. Корфу — не Кефалония. Уксусу — пушки студить — много нужно будет. Еще вот что сделай. Вместе с архонтами обговори, чтобы они в большой крепости госпиталь сделали да за больными уход наладили. Ох, много их у нас при такой-то нище будет. Ох, много! Что еще у тебя?

— Все, ваше превосходительство, дозвольте отправиться на корабль?

— Ну, раз все, так отправляйся. Спасибо тебе.

…Остановившись у стола, за которым заканчивал записи Метакса, Ушаков в задумчивости смотрел на быстрое перо, рождавшее вязь строк и оставлявшее потомкам память о недолговечных мгновениях жизни. Но не о памяти потомков думал сейчас Ушаков. Он понимал, чувствовал, ощущал, как стягиваются нити личных интриг и государственных политик, в переплетении которых оказался он и союзные эскадры.

Павел с нетерпением ждал взятия Корфу и похода к Мальте. Нельсон, выполняя наказ Адмиралтейства, требовал всех сил Ушакова для блокады Египта: Александрия — в первую очередь, Корфу — потом; о Мальте англичане даже думать Ушакову не давали. Али-паша спал и во сне видел, что он владеет всеми бывшими венецианскими городами на балканском берегу, а острова Св. Мавра и Корфу — его собственность. Селим III ожидал, что все Ионические острова станут его вотчиной. И лишь один Ушаков думал о том, как сделать, чтобы жители освобожденных им островов могли жить в мире, избрав подходящую форму правления.

Отважный флотоводец, мудрый дипломат, он все же наивно надеялся, что данная им конституция внесет мир между сословиями и даст возможность всем жителям через своих избранников вести правление ко всеобщему благу. Скоро, ох как скоро восторженные приветствия островной аристократии сменятся пасквильными письмами в Стамбул и в Санкт-Петербург, а его конституцию «исправят» в пользу первого сословия, и все пойдет по заведенному порядку: сильный будет гнуть слабого, богатый — бедного, итальянская аристократия — остальное греческое трудовое население. Это все еще будет, но пока об этом не дано было знать никому…

Ушаков склонился над картой острова Корфу. Он вновь и вновь изучал укрепления противника, прикидывал, как лучше, как с малой кровью взять эту крепость, крепость, которую со дня ее основания никто штурмом еще не брал!

Он совсем было решил направиться с наличными кораблями к Корфу, рассчитывая, что Сенявин, в решительности и храбрости которого он никогда не сомневался, если еще не овладел островом и крепостью Св. Мавра, то овладеет ими не сегодня, так завтра.

29 октября корабли эскадры снялись с якоря и, выйдя из залива острова Кефалонии, при хорошем попутном южном ветре взяли курс на Корфу. Уже с палубы «Св. Павла» слышался рык боцманов и топот ног служителей, уже наполнялись ветром в строгом порядке натягиваемые паруса, уже вслед за эскадрой приняла ветер и «Капитания». Но тут пушечный выстрел с подходившего от острова Св. Мавра аката «Ирина» и зажегшийся сигнальный фальшфейер{80} заставили Сарандинаки отдать команду лечь в дрейф и принять шлюпку. Лкат тоже лег в дрейф.

Ушаков вышел на палубу. К борту подошла шлюпка с офицером со «Св. Петра». Полученное известие от Сенявина круто меняло план ближайших действий. Французский гарнизон числом более 540 человек, ожидая помощи с Корфу, успел уйти в крепость. В отличие от Кефалонии, на Св. Мавре крепость оказалась сильно укреплена. Она с двух сторон окружена морем, а с двух других — широкими рвами, сообщающимися через шлюзы с заливом. В крепости сильная артиллерия и большие запасы провианта и боевых снарядов. Взять ее в скором времени наличными силами Сенявин не мог. Кроме того, и это особенно встревожило Ушакова, стало известно: Али-паша, отряды которого подошли к узкому проливу, отделяющему остров от материка, предлагает коменданту крепости 30 тысяч червонцев за сдачу крепости ему, а не Ушакову. Французов он обещает на своих кораблях отправить в Анкону. Все это стало известно от нескольких богатых жителей, которым Али-паша через своих лазутчиков обещал полную безопасность.