Читать интересную книгу Мёртвые люди - Дмитрий Москвичёв

Девушки действительно оказались знакомыми: правда, учились они на другом отделении - романо-германском - и Виталик с ними никогда прежде даже не здоровался, но лица их он все же помнил. Так же, как и они помнили его. 

- Постой, - произнесла, улыбаясь, одна из них, - ты же вместе с нами раньше учился, правда? 

- Было дело. - смутился Витя, не успев даже поздороваться. 

- Точно, точно! - защебетала другая, поправляя очки, совершенно ей не идущие. - Только ты с русского отделения, да? Я помню... А куда ты пропал? Слушай, Ржавый Гвоздь до сих пор кипятком ссытся от злости! - произнесла она и расхохоталась. - С ним, похоже впервые такое... 

- А нам Ленка сказала, что ты восстанавливаешься. - заговорила третья (волосы собраны по-старушечьи - в пучок, нижняя губа выпячивает) - А Фролов точно к декану пойдет - он такой. 

Виталик смотрел на девушек и думал о том, что, черт побери, правы те, кто утверждает, что красивые девушки всегда дружат с теми, кто явно не блещет красотой, чтобы выделяться на их неказистом фоне. 

- Может быть, это не так уж и важно... - Витя вымученно улыбался, глядя на них, пытаясь скрыть свое нежелание поддерживать этот дурацкий разговор с людьми, которых он толком и не знал да и знать, честно говоря не хотел. - Лен, - продолжил он, - извини, мне идти надо... 

- Так ты к Соколову сейчас? 

- Нет, я совершенно забыл, нужно съездить кое-куда, - он врал ей и понимал, что она об этом знает. 

- Тогда до вечера, - вмешалась та, что в очках, - ты же придешь к Игорьку? 

- К какому еще Игорьку? - Виталика это стало уже раздражать. 

- Это препод один. - стала объяснять Лена. - Ты его должен знать: он на курс старше нас был - теперь преподает фонетику. У него сегодня почти весь факультет соберется... 

- Ну не весь уж... - опять вмешалась подруга, непоправимо испорченная очками. 

- Да... то есть... - Лена взглянула на Витю с надеждой и недоверием во взгляде одновременно. - Ты ведь придешь? Все-таки так долго не виделись... 

Витя почувствовал себя крайне неловко: дух его захватывало так, как, должно быть захватывает у тех, кого впервые в жизни пригласили на свидание, но и память о прошлом не оставляла его ни на миг. 

- Да, Лен, конечно, - нерешительно ответил он, - я обязательно приду. 

- О'k. Я тогда тебе позвоню ближе к вечеру. - она вдруг обняла его и поцеловала в щеку, но как-то не совсем по-дружески - слишком долог и приятен был этот поцелуй. После чего, Лена, вместе со своими не слишком обаятельными подругами, тут же скрылась в шумной толпе студентов.

Виталик соврал: на самом деле у него не было никаких неотложных дел, но возвращаться в университет - искать преподавателя, о чем-то договариваться - уже не было никакого желания. Спуститься по этой чертовой вьющейся лестнице (и кто придумал строить университет на самом высоком холме в городе?), дойти до метро и умчаться домой - в темную, сырую конуру с треснувшими стеклами в окнах и нелепыми цветами на пожелтевших обоях. Там тихо и есть кровать - это все, что нужно сейчас - завалиться спать до самого вечера. 

Спускаясь по лестнице, он отчасти корил себя за то, что согласился пойти на вечеринку. Что было ему там делать? Среди людей, которые едва его помнят, а многие вообще не знают? Слушать "умную" болтовню отличниц в бреккетах, пить пиво с местными стилягами, все как один одетыми в тельняжки на два размера больше и обтягивающую невероятно худые ноги джинсу, смотреть на глупые выходки студентов-шалопаев (ведь на любой такой вечеринке всегда найдется пара обормотов, которые если и не затеят драку, так уж точно наблюют в самом неподходящем месте на глазах у всех и под всеобщий хохот)? Он живо представил себе будущее этих студентов и студенток, проходящих последний год обучения в университете. Вряд ли они пойдут по специальности. Ну десяток со всего потока и наберется: преподавателями, переводчиками, корректорами местных газет (с обязательной подработкой репетитором, потому что на "филологическую" зарплату не то что жить, даже существовать - крайне тяжело). Остальные же - ринутся во всеобщий омут купли-продажи и пополнят ряды менеджеров среднего звена, консультантов всех мастей и окрасок с обязательным ежедневным подсчетом процентов от прибыли, фантазиях о выросших бонусах и надеждах на хорошее настроение начальника своего отдела. Все это напомнило ему счастливых в своей глупости, скачущих взад-вперед по карьерной лестнице мартышек, каждая из которых абсолютно уверена в том, что один-единственный банан на всех достанется именно ей, в то время, как нет и не было никакого банана. 

В то же время, Виталику очень хотелось встретиться с Леной и, в конце концов, расставить все точки над "i". Гнетущая все эти годы недосказанность и недопонимание случившегося с ними подталкивали его к встрече с ней и, пожалуй, студенческая вечеринка - вполне подходящее место для подобного разговора: общее веселье, без сомнений, сможет отретушировать слишком драматичные тона. 

Солнце, по-весеннему припекавшее, вдруг затянуло тучами, как и все небо. На асфальте появились первые следы от капель начинающегося дождя. Прохожие с недовольством поглядывали на небо и щурились от досады. Виталик ускорил шаг, надеясь скрыться под подземной крышей станции метро до того, как дождь начнет хлестать в полную силу. Уже спускаясь, под пластиковым козырьком, у самого входа на станцию, он внезапно почувствовал себя так, будто то, что было безнадежно им утеряно, сейчас, в эту самую секунду находится рядом. Он оглянулся: среди множества безликих, отсыревших теней, он увидел знакомую фигуру - слишком яркую, слишком искрящуюся, чтобы быть незамеченной в общей массе. Она обернулась - и Виталик почувствовал, что задыхается - бездонные глаза, родинка над верхней губой... "Это она! - в висках застучало, - Господи! Это - она!" 

Девушка, показавшаяся ему знакомой, уверенно стуча каблуками, на мгновенье остановилась, словно вспомнив о чем-то важном, и, щелкнув кнопкой на полированной рукояти, скрылась под распахнувшимся над ней зонтом. С недовольством обходя скапливающиеся на тротуаре, пузырящиеся лужи, она, пропустив несколько машин, перешла дорогу. Не обращая внимания на дождь, Виталик, сам не зная зачем, поспешил вслед за ней. Вслед за ней же, нырнул в переулок и после - оказался на другой улице. 

Неожиданно, спешащая девушка подошла к двум патрульным полицейским, прятавшимся от дождя под козырьком небольшого цветочного магазинчика, больше похожего на стеклянную будку, заставленную всевозможными букетами. Лица полицейских были угрюмы и серы, соответствуя тону не только разладившейся погоды, но и своей служебной формы. 

"Простите, пожалуйста... - донеслось еле слышно до Вити. - Боюсь показаться странной, но, по-моему... мне кажется меня преследуют..." Витя, прекрасно понимая, что его действия можно расценить именно как "преследование", стараясь казаться совершенно отрешенным, прошел мимо нее и полицейских, внимательно слушающих ее. Он чувствовал как в спину ему впились взгляды охранников правопорядка и уже с волнением ждал, что его вот-вот задержат, - внезапно - как не жди - нападут со всех сторон, заломят ему руки, положат лицом на мокрый асфальт, как самого опасного преступника. В ожидании этого Витя дошел до самого конца улицы, и только после решился обернуться: не идут ли за ним? 

Но за ним никого не было: только дождь, шедший уже стеной, и какая-то бабка, кутаясь в огромный кусок целлофана, аккуратно объезжая лужи, катила старую детскую коляску, наполненную всякой всячиной. Не было и девушки, которая, как теперь ему казалось уже абсолютно точно, - та самая попутчица из поезда, так крепко засевшая в его голове. Он чувствовал, совершенно непонятно для себя, что с ней что-то должно произойти. Что-то очень важное. Или уже произошло? Мысли роились в его голове, создавая странные образы - темные, сырые, пульсирующие и набухающие. Где-то там, внутри, - была она - сжавшаяся, судорожно вдыхающая гнилой подвальный воздух и уже почти не отличимая от окружившей ее темноты. 

Тем временем, полицейские, обвороженные миловидной девушкой, разумеется, решили помочь ей и проверить "странных людей" на "вон той, черной машине", на которую она указала. По заверениям Зои (а это была именно она), машина преследует ее от самого дома ("я на Чернышевского живу, две улицы отсюда") и сидят там какие-то странные парни, "кавказцы вроде". 

В черном седане действительно оказались "лица кавказской национальности", но, проверив документы, полицейские тут же взяли под козырек и извинились. Кавказцы, с документами сотрудников ФСБ, были явно раздосадованы излишним вниманием излишне расторопных полицейских и еще сильнее разозлились, поняв, что минутная проволочка с документами привела к потере объекта наблюдения. Милая девушка, только что стоявшая в тридцати метрах от них, уже скрылась и где теперь ее искать было совершенно не ясно.