дому добрела.
Заметив, что я закуриваю сигарету, она в шутку попросила угостить и ее. Йожо удивленно спросил: — Ты куришь?
— Не курю. Но сейчас хочу попробовать. — И действительно взяла сигарету и прикурила от моей спички.
Беседа продолжалась. Эва рассказала, что два года назад решила поступить на заочное обучение и теперь готовится к экзаменам. Хотела взять с собой учебники, но забыла. Жаль! Могла бы позаниматься в поезде и в Трнаве на вокзале, пока ждала автобус. — Ну, ничего, — заметила она. — Час или два меня все равно не спасли бы.
Вечером я отправился ее провожать. Йожо шел за нами до самых ворот. Эва долго с ним прощалась и все время повторяла, чтобы он был осторожен. Говорила, что позднее, возможно, в мае или в июне снова приедет нас повидать. Выберет какое-нибудь неприметное время, так что нам не стоит бояться ее визита.
— Правда, до той поры Матей Гоз еще поедет навестить родителей и наверняка заглянет к нам, — сказала она.
Мы все втроем над этим посмеялись. Она еще раз пожала Йожо руку и два раза поцеловала.
Мы вышли на улицу, и Йожо запер за нами ворота. Я очень отчетливо услышал скрип ключа, но, как будто не веря своим ушам, оглянулся, не знаю почему, у меня было ощущение, будто он смотрит нам вслед, и от этого ощущения я долго не мог избавиться. Даже когда мы свернули на соседнюю улицу.
— Йожо тут в безопасности? — спросила она, когда мы отошли довольно далеко от дома.
— Думаю, да. Квартирная хозяйка считает его моим приятелем и убеждена, что в обозримом будущем он отсюда уедет. Кроме нее и еще двух-трех знакомых, за которых я могу поручиться, — я имел в виду дедулю и его семейство, — его тут никто не знает.
Когда мы проходили мимо парка, с нами поздоровался какой-то знакомый.
Она вернулась к прежней теме. — Знаешь, я все-таки немного боюсь. Йожо может показаться хозяйке подозрительным. Если она ничего о нем не знает, рано или поздно захочет что-нибудь узнать. При нем я не хотела об этом говорить. Но судя по тому, что вы сегодня рассказали, мне кажется, это место для него совсем не идеальное. Наверно, он и сам это понимает. Жить почти в самом центре города неразумно! Думаю, это с его стороны явное легкомыслие…
— Нет-нет, бояться пока не стоит. Он спокойно может пожить тут до весны. Я ведь тоже не собираюсь оставаться здесь надолго, только до конца учебного года. А тем временем мы обязательно что-нибудь придумаем. Может быть, стоит сказать об этом квартирной хозяйке прямо. Так, мол, и так обстоят наши дела. Сначала ей все покоя не давало, кто это живет у ее квартиранта. А меня уже так и подмывало ей рассказать. Но она вдруг перестала им интересоваться. Не знаю, в чем тут причина. Я думал, Йожо сам ей все объяснил, но она говорит, нет, вот я и удивляюсь, с чего бы ей так перемениться. В последнее время стала тщательнее запирать ворота, особенно по вечерам, раза два, а то и три сходит, проверит, не забыла ли их запереть.
Я свернул на тропинку, по которой до вокзала не более четырехсот метров. Мне нравилось гулять здесь с Иренкой — посмотри на эту аллею! Когда деревья в листве, она похожа на туннель. Хоть днем тут иди, а того, кто идет тебе навстречу, заметишь, только когда он с тобой поравняется.
Она ничего на это не ответила. А сделав несколько шагов, взглянула на меня. — Он здесь действительно в безопасности?
— Пока да. Я же говорю, кроме меня, хозяйки и двух-трех знакомых о нем никто не знает. Ворота обычно заперты. В случае чего, можно убежать через сад. Даже во двор не надо выходить, в сад можно пройти через квартиру хозяйки. — Последние слова я проговорил наспех, на ум мне пришло нечто другое, более важное. Замедлив шаг, я и ни с того, ни с сего, взял ее за локоть. Она удивленно взглянула на меня. Я остановился и обнял ее за плечи. И тут же подумал, что она наверняка будет сопротивляться, а я как-нибудь отшучусь.
Но она ничего не говорила. Только смотрела серьезно и задумчиво. Я засмеялся и еще крепче обхватил ее. Тогда она тоже улыбнулась, и это добавило мне смелости, хотя ее улыбку можно было понимать по-разному.
— Мы могли бы еще немного пройтись — предложил я, но она напомнила мне, что скоро ее поезд. Она боялась на него опоздать, но я стал уверять, что идти нам не больше получаса, успеем как раз вовремя. Она согласилась, и сразу стало веселее, мы прибавили шагу. Мне захотелось выразить свою радость как-нибудь еще, и я прижался к ее плечу, а потом, поскольку она не возражала, взял ее под руку. Шли мы, однако, как-то неравномерно; то почти бежали, то медленно брели, поддерживая друг друга. Эва пыталась продолжить разговор, снова расспрашивала про Йожо, но я отвечал очень коротко, одной-двумя фразами, стараясь говорить так, чтобы она не могла уточнить предыдущий вопрос. Потом я вдруг не удержался и начал ее целовать. По ней не было видно, что она удивлена, но и что она от этого в восторге, тоже нельзя было сказать. Ведь я целовал ее и раньше. Она вообще вела себя сдержанно, а теперь казалась еще более сдержанной. И напомнила про поезд, на который не хотела бы опоздать. Мы двинулись дальше, но я продолжал стискивать ее локоть, пожимать руку, перебирать ее пальцы и при этом все повторял, что сам себе кажусь смешным. Она молчала. А у меня как раз теперь начал развязываться язык, вдруг захотелось все ей про себя рассказать, в надежде, что смогу таким образом завоевать ее расположение. Но потом сообразил, что сегодня мне это не удастся, просто не успею многого о себе рассказать, поэтому я остановился и начал снова ее целовать. На этот раз она показалась мне более податливой. Я почувствовал ее руки на своих плечах, обхватил ее покрепче, пальцами она вцепилась в мое пальто, но длилось это недолго, она тут же от меня отстранилась. Мы снова пошли вперед. Через несколько шагов я сказал ей: — Если мы с тобой еще раз встретимся, я обязательно с тобой пересплю! — Она молча шла рядом со мной. Я так и не понял, какие чувства вызвали в ней мои слова.
Поезда пришлось ждать еще несколько минут. Я предложил проводить ее дальше, до Трнавы, но