невольно приняла Шарлотта во время готовки, уже начал действовать. Следовательно, увидев, что Шарлотта отравилась, вы бы не притронулись к торту, — Молли убрала платок. — Я не знаю всех подробностей, мистер Рамс. Но Шарлотта Миллер была самой грубой, самой бессердечной девочкой, которая когда-либо находилась под моим началом. Она могла спрятать какую-то свою вещь, а потом обвинить в краже подругу или горничную. Причем вещь действительно оказывалась у последней. Ту наказывали, а Шарлотта насмехалась над несчастной.
В школе работал очаровательный молодой человек, преподаватель танцев. Красивый испанец. Все девочки сходили по нему с ума, но Шарлотта обвинила его в том, будто бы Педро посмел поцеловать ее в подвале, куда она якобы спустилась за котом. Мы дружили с Педро, и, когда он прибежал ко мне и поклялся, что никогда даже не приближался к мисс Миллер, я пошла в этот самый подвал, и что же — там было по колено воды!
Этой частью подвала давно никто не пользовался, и, если бы там действительно что-то такое происходило, свидетелей не осталось бы, поэтому Лотта и назвала именно это место. Когда же я разоблачила негодяйку перед директрисой, она просто фыркнула и убежала. Педро, правда, все равно уволили, но девчонка с тех пор люто меня ненавидела.
Я слышала, что и Ники приехал в школу не к Шарлотте, а к какой-то другой девочке. Туда не пускали просто знакомых, только родственников. Но он был женихом. Как я понимаю, он был помолвлен со своей невестой уже некоторое время, оставалось только дождаться окончания обучения, чтобы обвенчаться. Но на празднике перед ним вдруг возникла Шарлотта, а дальше вы сами знаете. Отец Ники очень богат, а он сам в ту пору выглядел как юный принц.
— Вы не могли бы вспомнить имя девушки, у которой Шарлотта увела жениха?
— Боюсь, что я этого никогда и не знала, — теперь Молли выглядела подавленно.
— Могла ли Дороти Сэйерс оказаться этой девушкой? — Морби бил прямо в цель.
— Ты думаешь? — Молли прикрыла рот ладошкой.
— Я думаю, что выпить глоточек рома и потом тихонько поставить бутылку на прежнее место — это одно, а выпить всю бутылку — на это нужен повод. Дороти никогда не была красавицей, но, независимо от этого, она вполне могла быть чьей-то невестой.
Посмотрим на поведение жениха, он настаивал на том, чтобы обвенчаться с Шарлоттой в Англии, дабы успеть к сроку вернуться в Америку, так как за опоздание отец может лишить его наследства. Не логичнее ли было сначала спросить разрешение родителей на брак? Это могло быть связано с тем, что отец Ники уже выбрал ему невесту, и, спроси он разрешения, отец, несомненно, запретил бы сыну жениться на мисс Миллер. Поэтому Ники сначала обвенчался с Шарлоттой в Лондоне и только потом привез молодую жену к родителям, поставив их таким образом перед свершившимся фактом. В этой части, как видите, все сходится.
— Но откуда Дороти возьмет яд? Шарлотта была отравлена мышьяком… — На Молли было страшно смотреть, настолько ее расстроили выпады Морби против мисс Сэйерс.
— Мне очень жаль, но я видел у Дороти бутылочки с ядом, — Финк казался самому себе предателем, но что он мог сделать? — Еще Дуглас Спайс видел. Они беседовали с Дороти в саду, и она показывала ему пузырьки. Впрочем, был ли там яд или нет, мне не известно. О чем они говорили — тоже. Надо спросить обоих. Полагаю, что это какой-то нелепый розыгрыш, что все это разъяснится, причем самым невинным образом, — Филипп бросил жалобный взгляд на Молли.
— Конечно разъяснится, мой мальчик, — Морби выглядел опечаленным, плечи опустились, морщины на лбу сделались глубже. — Надо спросить Дороти, возможно, в этих пузырьках она хранила чернила или… Я замечал, что ты наблюдаешь за ней. Но тогда я, признаться, подумал, что, возможно, ты тайно влюблен в мисс Сэйерс?
— В Дороти?! — возможно, Финк произнес это излишне резко. — Нет, конечно. Просто Линк сказал, будто мисс Сэйерс влюблена в Беркли, что тот не отвечает взаимностью, а потом я увидел яд и сопоставил…
— В Беркли? Что за чушь! — Возмутилась Молли. — Я отлично знаю ее вкус, Билл Уайт — вот мужчина ее жизни. У меня дома есть их совместное фото. Уайт торговал мебелью. Они жили вместе несколько лет, а потом расстались. Она пишет роман, в котором будет отражена эта история, под другими именами, конечно, она читала мне главы.
— И как же будет называться этот роман? — заинтересовался Морби. — Вроде он не заявлен пока в программе.
— «Сильный яд»[5], — выпалила Молли, запоздало ойкнув.
— Мы сейчас вернемся на Бейкер-стрит, и ты дашь мне фотографию этого Уайта, — Морби взял Молли за плечо. — Если не дашь, я перерою твои комнаты и найду сам.
— Дам, конечно, Эдмонд. Я бы не посмела, — Молли съежилась.
— Тогда скажи прямо сейчас, как он выглядел? Я уже понял, что не так, как Беркли. Энтони у нас темный шатен, а Билл Уайт?
— Рыжеватый блондин, волосы прямые, зачесаны назад. Что еще?.. Худощавый, выше Дороти… — теперь голос Молли тихо шелестел, казалось, секретарша таяла на глазах.
— Точный портрет Ники, — кивнул Рамс.
— Но ведь это не преступление — любить блондинов! Тем более что она сама жгучая брюнетка, это ведь так естественно, — попыталась вступиться за Дороти Молли. — Но зачем ей убивать Шарлотту Миллер, даже если та и увела у нее жениха? У Дороти вообще нет времени на все эти глупости! Вы ведь совсем ее не знаете.
Согласна, Дороти, конечно, девушка своеобразная, прямо скажем, не все ее выносят, но ведь я знала ее еще девочкой. Я уже говорила, что училась она очень хорошо, хотя примерным поведением и не отличалась. Но заметьте, никто не удивился, когда после нас она перешла в Сомервиль-колледж в Оксфорде.
Мы с ней переписывались, и поэтому я узнала одной из первых, что умница Дороти закончила колледж со степенью бакалавра французского языка, а уже потом стала магистром, и прочее, прочее, прочее… Жаль только, что, добившись таких высот, она не получила вместе с вышеупомянутыми учеными степенями подходящую ей должность и была вынуждена устроиться сначала корректором в университетском издательстве «Блэквелл», а потом преподавала в Эколь де Рош в Нормандии.
Дороти — большая умница и труженица. Она и переводчица, и редактор, и писатель, не отказывается ни от какого приработка. Ну, поверьте, не нужны ей никакие женихи, ни в прошлом, ни в грядущем. В любом случае, нет такого мужчины, за которого следовало бы так страшно мстить.
— Я попросил бы вас, Флеминг, съездить к