Читать интересную книгу Война перед войной - Михаил Слинкин

Подают автобус. Пока стоим в очереди на посадку, рассматриваю расписанное пейзажами, орнаментами и изречениями из Корана транспортное средство, пытаясь уяснить его производителя. На передней решетке красуется мерседесовский знак, значит, едем на надежной немецкой технике. Вдоль всей крыши автобуса установлена решетчатая платформа с невысокими бортиками — дополнительный багажник. На него пассажиры поднимают мешки, ящики, велосипеды, овец, коз и кур со связанными ногами. Несколько человек, располагавших деньгами лишь на билеты «эконом-класса», устраиваются на ветерке вместе с поклажей.

Все афганцы в национальной одежде. Только мы в пиджачках-галстуках да полковники в военной форме выделяемся своим европейским видом.

Тронулись. Саидджан завершает молитву: продолжая шевелить губами, поднимает глаза кверху, проводит по лицу ладонями. Летун ухмыляется, поглядывая на коллегу, но, заметив, что и я обратил на него внимание, поясняет:

— У нас на дорогах шалят. Останавливают, грабят, иногда убивают. Но против этого есть и более надежное средство.

Полковник осматривается, достает из кармана и показывает мне пистолет. Систему установить не успеваю, потому что он быстро засовывает его обратно. О том, что грабят на дорогах, слышу впервые. У нас как-то устоялось мнение, что шоурави (советским) можно появляться в любом районе Афганистана без каких-либо опасений лишиться кошелька. А в Кабуле мы даже двери квартиры частенько не запираем на замок.

Едем на юго-запад в историческую область Арахосия, входившую под этим названием еще в древнеперсидскую державу Ахеменидов. Ныне это провинция Кандагар с одноименным центром — первой столицей афганского государства. Глазеем по сторонам. С каждым часом горы вокруг все более сглаживаются. Их резкие, ломаные очертания сменяются плавными, волнистыми линиями.

Мощный автобус 470 километров подъемов и спусков преодолевает вполне уверенно. Прибытие, встреча, размещение и короткая экскурсия по городу. Смотрим местную достопримечательность — Филь-кух, или «гору Слон» в переводе на русский, подтверждая уверения гидов, что она действительно напоминает это животное, знакомимся с давшей жизнь кандагарскому оазису рекой Аргандаб, воочию убеждаемся, что город сохранил средневековый облик и лишь на центральной улице есть несколько двухэтажных построек современной европейской архитектуры, в которых, судя по веселеньким вывескам на английском, размещаются отели. Проезжая мимо них, афганцы хитро улыбаются и многозначительно перемигиваются.

Вечером полковники, торопливо переодевшись в национальную одежду, неучтиво покидают нас, оставив скучать одних в предоставленной в одной из воинских частей комнате. Оба возбуждены, предвкушая какие-то доступные только в Кандагаре развлечения. Могу составить об их характере лишь общее представление: летун, пряча в складках одежды пистолет, говорил, что бывшая столица известна не только как самый бандитский город Афганистана, но славится еще и своими женщинами. Все больше склоняюсь к тому, что ночь они проведут в одном из виденных нами двухэтажных особнячков.

Немного уставшие, но сохранившие томно-праздничное настроение полковники появляются лишь утром, когда мы буднично расправляемся с поданной хозяевами яичницей с луком. Собираемся и едем в истребительный авиационный полк. Он базируется на расположенном к югу от города аэродроме, деля его с кандагарским международным аэропортом. Между военными и гражданскими поделен также одноэтажный городок, состоящий из гостиницы и отдельных коттеджей. В них живут и советские военные, некоторые — с семьями. Вечером, после официальных докладов и бесед, командированных советников приглашают на ужин местные советники, а нас — переводчики. Общаемся. Трем холостым кандагарским коллегам не позавидуешь. Изо дня в день одно и то же: выезд на работу, возвращение к обеду в захолустный городок на окраине пустыни Регистан, и до вечера грустные размышления о превратностях судьбы, так некстати, всего-то в двадцать с небольшим лет от роду, забросившей в афганскую глушь.

Утро 27 апреля. Без сожаления покидаем скучный гарнизон, добираемся до Кандагара и садимся в автобус, направляющийся в Герат. До осуществления моей давнишней мечты — посетить этот город, о котором восторженно рассказывал отец, — всего один шаг. Нет, два, потому что сегодня мы в Герат не попадем: не дотянув до него всего какую-то сотню километров, нам придется задержаться в Шинданте, где дислоцируется полк бомбардировочной авиации. Но завтра, предвкушаю, наконец-то увижу основанный Александром Македонским город с его древней цитаделью, средневековыми архитектурными ансамблями и мазаром великого Абдуррахмана Джами.

Автобус между тем выбирается из городской толчеи и на гладком бетонном покрытии шоссе Кандагар — Герат набирает весьма приличную крейсерскую скорость. Вот впереди появляется силуэт другого автобуса, стартовавшего раньше, наш водитель жмет на газ. Задремавшие было пассажиры просыпаются. Одни подбадривают водителя, другие, наоборот, замирают в ожидании, но когда мы настигаем соперника и вырываемся вперед, вся компания вскакивает и кричит от возбуждения, а некоторые наполовину высовываются из окон, машут руками, корчат обидные рожи и показывают кулаки обойденным. Судя по тому, что сверху доносятся ритмичные удары, пассажиры «эконом-класса» еще и приплясывают на крыше. Соперник не признает поражения и вскоре догоняет нас, пытается обойти, и какое-то время мы несемся с ним ноздря в ноздрю, не снижая скорости, одновременно повторяя изгибы дороги. Но впереди появляется встречная машина, и ее приходится пропустить — шоссе недостаточно широкое. В конце концов соперник все же обходит нас. Пассажиры разочарованно рассаживаются по местам, возбуждение угасает, но вновь переходит в ликование, когда в одной из деревушек мы обгоняем знакомый автобус, вынужденный остановиться для высадки пассажиров. С переменным успехом ралли Кандагар — Герат продолжается на протяжении почти 400 километров. Кто же становится победителем, остается неизвестным. Там, где с запада к шоссе выходит дорога на Шиндант, мы пересаживаемся в присланный за нами микроавтобус.

Затерянный в степи авиационный гарнизон. На аэродроме понуро стоят серебристые бомбардировщики «Ил-28». Скудная растительность вокруг одноэтажных построек. Небольшое штабное помещение, где нас встречает вальяжный полковник — начальник шиндантского гарнизона. С его лица не сходит самодовольное выражение, проистекающее из осознания абсолютной полноты власти в подчиненном гарнизоне и своей исключительной значимости в ближайшем захолустье, которое он, похоже, искренне считает жалованным ему властями феодальным владением. Когда, немного отдав дань служебным вопросам, собираемся за ужином, я исподволь наблюдаю за ним, сидящим во главе стола. Мой интерес подогревается рассказом летуна во время предварявшего ужин перекура о том, что начальник этого гарнизона известен тем, что широко использует средневековые наказания: провинившихся военнослужащих бьют палками по голым пяткам, а одного солдата якобы по его приказу даже бросили в топку. Но на лице деспота никаких внешних проявлений дурных наклонностей, лишь явное удовольствие от плова, жиром которого он перемазал толстые губы и двойной подбородок.

После ужина культурная программа. В стоящем на отшибе сарайчике для нас, двоих командированных переводчиков, крутят фильм Эльдара Рязанова о невероятных приключениях итальянцев в России. Чем они закончились, узнать в тот раз так и не удалось. Но, как выяснилось вскоре, появились предпосылки стать непосредственными участниками приключений русских в Афганистане. Неожиданно включается свет и просмотр прерывается, а присланный за нами местный переводчик, заметно волнуясь, говорит, что всем приказано срочно собраться в штабе. Выбираемся в черноту южной ночи и под вой шакалов бредем в полной темноте, ориентируясь только на голос провожатого, поясняющего:

— Недавно сообщили — в Кабуле переворот.

— Какой переворот?

— Ну, государственный.

— Режут-то кого? — спрашиваю, чтобы поддержать разговор и не утерять голосовой ориентир, позволяющий двигаться в правильном направлении.

— В каком смысле? — искренне удивляется наш проводник, отзываясь на провокационный вопрос.

— В прямом — красных или белых?

— Ну, ты загнул, — отвечает и, похоже, останавливается, давая возможность приблизиться к нему.

— Ты не беги, — прошу, — мы за тобой не поспеваем. Так кто совершил переворот, левые или правые?

— Деталей не сообщали.

В штабе находим начальника гарнизона и двух «наших» полковников с советниками. Обстановка напряженная, причина — отсутствие какой-либо ясности. Кто-то услышал переданное в 19.00 сообщение «Радио Афганистана» о том, что «вся власть в стране перешла в руки афганского народа», а государственные функции осуществляет какой-то Военно-революционный совет.