Дарилла приветливо улыбнулась в ожидании рассказа, а Иллиана застыла ледяным изваянием, чувствуя, что настал «тот самый» момент, которого она боялась.
– В общем, стою я сегодня неподалеку от лавки моего компаньона, мирая Ингильяса, как вдруг вижу шерисмирая Торриена в компании нашей Иллочки! Нет, вы представляете?!
И громко засмеялся, качая головой.
В тот же миг два напряженных взгляда – Дариллы и Фендора – резко вонзились в девушку, как остро заточенные кинжалы.
Иллиана сжалась, не зная, куда себя деть. Пожалуй, провалиться на месте стало бы неплохим выходом.
Но в этот момент Шеймус продолжил, вновь переключая внимание на себя:
– Нет, вы представляете? Привидится же такое?!
С плеч Иллианы будто сбросили тяжелый груз.
Фендор отвернулся, только взгляд матери все еще жег девушку.
– Так что ты, дорогуша, – Шеймус посмотрел на Иллиану, – ужасно похожа на какую-то мирайю. Так и знай. Понятия не имею, что бы это значило, но что есть, то есть. В общем, как ушел я оттуда, так сразу решил, что приду вам рассказывать. Не каждый день двойника встретишь! А тем более такого!
– Да уж, – пробубнил мрачно Фендор. – Не каждый.
Иллиана прикусила губу, уже и не надеясь, что винодел когда-нибудь закроет рот и уберется восвояси. Он, кажется, уже и не собирался:
– А представляете, если бы это и правда была наша Иллочка! Вот кошмар-то!
Он покачал головой и перестал смеяться.
– Ничего хорошего в этом, конечно, нет. Хоть и шерисмирай, а толку – ноль. Все едино – заберет из дому, и потом поминай как звали!
– А кто такой шерисмирай? – вдруг решила нарушить молчание Иллиана.
Шеймус уже второй раз называл это слово, которое не давало девушке покоя весь сегодняшний день. Лишь ссора с Торриеном немного отбросила любопытство на задний план.
– Ну как же? – охнул Шеймус. – Ты что же, не знаешь Торриена по прозвищу Золотой змей?
– Шерисмирай – это царевич мираев, сын повелителя нагов, – отозвался Фендор, внимательно глядя на девушку. – Торриен Эннариш. Это имя ни о чем тебе не говорит?
– Эннариш – это правящий клан мираев, – протянула Иллиана, не веря, что могла так ошибиться. Торриен просто не мог быть царевичем! – Но ведь у царя Аджансара только один сын – Дарьеш Эннариш… И еще дочь…
– У царя два сына, – поправил Шеймус. – Один – наследный, второй – нет. Торриен – сын Аджансара от человеческой женщины. По закону мираев он не имеет прав на трон.
– Вот как, – задумчиво протянула Иллиана, устремив взгляд в пустоту и с легкой тоской вспоминая золотые глаза нага.
Этот взгляд неожиданно поймал Фендор. И Иллиане это совсем не понравилось. Она поспешила отвернуться, старательно выбрасывая из головы щемящий образ загадочного царевича.
– Значит, в Верхнем городе настолько много человеческих девушек? – спросила она, чтобы отвлечь от себя внимание. – Одна даже родила царю сына?
Шеймус пожал плечами.
– Мне лично они не встречались пока. Всех человеческих девушек из Нижнего города сразу доставляют в Царские кущи. Это область вокруг дворца, где живут исключительно самые богатые и именитые мираи. Мне туда доступ закрыт, увы. Ну, может, однажды, когда мой бизнес станет настолько известным и почитаемым…
Шеймус ударился в мечты, закатив глаза к потолку.
Но неожиданно Фендор прервал его звенящие золотом фантазии:
– Да, тогда вы, муссер Роминтер, будете иметь удовольствие ежедневно наблюдать, как благородные мираи поступают с украденными из Нижней Шейсары женщинами. А может, и не будете, если слухи правдивы и женщин просто насилуют, кусают и убивают.
Шеймус замолчал, хлопая глазами, как рыба, выброшенная на берег. И только через пару секунд ответил:
– Женщину, которая родила шерисмирая Торриена, никто не насиловал и не кусал… Говорят, она была очень почитаема в Верхнем городе.
– Правда? – приподнял бровь Фендор и сложил руки на груди. – Где же она сейчас?
Шеймус пожал плечами.
– Не знаю, говорят – умерла.
Парень фыркнул, как будто и не сомневался.
– И ее семье в Нижнем городе наверняка выплатили солидную сумму денег, – ядовито заметил он. – Наги совсем обнаглели, думают, что им все разрешено. А все потому, что мы им это сами позволяем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Шеймус поджал губы и покачал головой.
– Как бы там ни было, такие разговоры даже в Нижнем городе опасно вести, молодой человек. Я, пожалуй, пойду, Дарилла. Рад был повидаться.
Он кивнул головой старой женщине, затем Иллиане и, нехотя дернув подбородком в сторону Фендора, скрылся в дверях.
Дарилла хмуро посмотрела на дочь, как будто это она была виновата во всем, что тут произошло. Иллиана тихо выдохнула и перевела взгляд на притихшего друга, что все это время смотрел на нее.
– Ну, а ты… – начал вдруг говорить парень, и его глаза цвета травы вдруг будто вспыхнули и сделались неестественно яркими, – чем занималась сегодня?
Девушка совсем не ожидала такого вопроса, тем более после того, как буквально пару секунд назад речь шла совсем о другом. Казалось бы…
Если только это не продолжение разговора о мираях, что означало бы лишь одно: Фендор знал правду. Знал, что она была в Верхнем городе. Но как? Неужели проследил за ней?
Этого Иллиана не могла понять.
– Я… весь день была дома, – соврала девушка, надеясь сбить парня с толку. Но уже сейчас понимала: если он видел, как она уезжала прочь в карете, то это бесполезно.
– Правда? – скривился Фендор.
– О да! – вдруг важно закивала Дарилла, незаметно подмигнув дочери. – Илли помогала мне сортировать любисток. Все утро расфасовывали эти сушеные листья. Скажу я тебе, мусору от них! Не оберешься. Зато какой эффект! Говоря по секрету, у меня эту траву мешками берет один наш сосед. Муссер Карвил. Лысоватый такой, у него еще живот размером с арбуз. Говорит, мол, работает безотказно! Заварил с вечера пару стаканов, и всю ночь стручок – как штык!
– Мама! – воскликнула Иллиана, не зная, то ли краснеть, то ли смеяться. Про муссера Карвила, который всегда казался ей мягким и приличным мужчиной, ей совсем не хотелось думать вот в таком ключе. Теперь же каждый раз при встрече она будет представлять его «арбуз» и его «стручок».
– А что такое? – с притворным изумлением переспросила Дарилла и улыбнулась.
Покачав головой, девушка ответила:
– Мне теперь от этой картины никогда в жизни не избавиться. – И все же прыснула со смеху.
И только Фендор молчал, оставаясь абсолютно серьезным. И, когда уже, казалось, напряженность в разговоре совершенно сошла на нет, он неожиданно произнес:
– А я-то думал, ты в Верхнем городе была, а не любисток расфасовывала. Даром что видел, как ты въезжала туда в карете.
Новость прозвучала как гром среди ясного неба.
– Что?! – выдохнула Дарилла.
Иллиана шлепнула себя по лбу и закрыла ладонью глаза, предварительно бросив на друга укоризненный взгляд.
– Карета увезла тебя в Верхний город?! – продолжала охать мать.
– Это была не карета, а ландо, – вяло ответила девушка, уже подыскивая пути к отступлению.
– Да какая, к дымным демонам, разница? – возмущалась Дарилла. – Ты хоть представляешь, чем тебе это грозит?! Так… твой этот молодой человек, получается, мирай, что ли?!
Она рухнула на стул, тяжело дыша, и приложила руку к груди.
– Ну все, я этого не выдержу, – проговорила мать, закатив глаза.
– Мама, успокойся, все уже закончилось. Мы… поссорились. И никогда больше не увидимся. Скорее всего…
– Скорее всего? Поссорились? – бормотала старая женщина. – Ох, не уверена, что я хочу слышать подробности.
– А я вот хочу, – сложил руки на груди Фендор.
– А тебя это не касается, – бросила девушка, стиснув зубы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Если бы не этот «помощничек», никто бы ничего не узнал. И мама бы сейчас не планировала побыстрее отдать концы, лишь бы не видеть, как дочь навсегда увезут в Верхний город. Сказать, что Иллиана была зла, – ничего не сказать.
– Еще как касается. Я волнуюсь за тебя! – воскликнул Фендор. Вдруг шагнул к ней и схватил за плечи, ощутимо тряхнув. – Неужели ты не понимаешь, во что ввязалась? О чем ты вообще думала?!