Читать интересную книгу Посланники Великого Альмы (Книга 1) - Михаил Нестеров

Быть осторожным? Но как? От чего предохраняться, если невинный шип кустарника может лишить тебя жизни; одно движение маленьких челюстей - и то же самое. Уж не приходится говорить о челюстях больших, огромных, принадлежащих четырехметровым кайманам, которые уютно чувствуют себя по соседству с непрошеными гостями.

Да, видимо, придется бояться всего или не бояться вовсе. Может, здешние обитатели отступят дальше, уйдут в дебри непроходимых чащоб, скроются с глаз на невидимой высоте, уплывут от берега на стремнину?..

"Всего, конечно, не предусмотришь. Но осторожным быть нужно", пронеслось в голове задумчивого дона Иларио.

Пожалуй, он был прав.

4

Занятый строительством фортов дон Иларио изменил свое решение относительно ранее намеченного плана - военного похода против барикутов. Паргаун в конце второй недели пребывания испанцев на берегах Топажоса напомнил ему об этом.

- Amigo mio, - сказал командор, принимавший касика в своей каюте на "Санта Марии", - ты можешь быть спокоен на этот счет. Я не забыл о своих намерениях. Но мои люди устали. Они, равно как и я, находились на кораблях больше восьми лун... Тьфу-ты! - ругнулся почтенный сеньор, из-за того, что сбился на примитивные определения, используемые индейцами.

Вместе с вождем на галион прибыл и переводчик Тепосо. Он важно восседал на стуле, обитом тисненой свиной кожей и, словно король, не снимал с головы шляпу. Глядя на эту вольность, дон Иларио лишь презрительно морщился.

- Так вот, - продолжил он, - мы находились в плавании больше восьми недель, устали, измотались. Как только будут готовы казармы для солдат и они смогут отдохнуть в полной мере, ну хотя бы недельку - ведь что за отдых в походных палатках! - обещаю: барикуты подвергнутся решительным репрессалиям.

В действительности, дону Иларио вовсе не улыбалось тащиться со своим войском в болотистую местность, где среди полчищ змей и гнуса обосновались барикуты. "Чего ради переться в эти чертовы трясины? - думал он. - Чтобы помахать мечами и насладиться кровью? Вот если бы у них было золото, тогда другое дело. Можно и нужно было бы пройтись сталью и огнем. А так - война ради войны, - пустое".

Иругены занимались тем же, что и их сородичи, но плюс ко всему около трех сотен человек ежедневно находились в воде, добывая золото. Они удивлялись: зачем столько?

За две недели иругены намыли две огромные бочки - tonelado вместимостью около тонны. А бородатые пришельцы говорили: "Мало!". И послушные индейцы продолжали свою нелегкую работу, метр за метром отодвигая фронт намывки вверх по течению Торабсо.

Санчо де Гамма привез в Бель-Прадо первую партию добычи. По скромным подсчетам она составляла пятьсот тысяч кастельяно[1]. А если считать совсем грубо, то по две тысячи пятьсот на брата. Мало![2]

[1] - Кастельяно - испанская золотая монета весом 4,6 г.

[2] - К примеру, маэстре и пилоты - самые высокооплачиваемые должности в корабельной команде - получали в месяц 540 мараведи, или, приблизительно, 4 кастельяно.

Дон Иларио через Санчо де Гамму передал Мартину Сармьенто: увеличить число рабочих, привлечь всех, даже самых маленьких детей, пусть играют с песком.

Да, в чувстве юмора командору отказать было нельзя.

Еще через две недели, когда были расквартированы по казармам солдаты, растянувшиеся на индейских гамаках, из Рабочего поселка прибыл баркас с золотом. На этот раз бочек было три, а золота в них - почти на миллион кастельяно.

Глава IV

1

Хуан Фернандес по-прежнему занимался обучением индейцев испанскому языку. Немалую помощь в этом ему оказывал Тепосо, который был освобожден от всех видов работ. Со своими соплеменниками он разговаривал исключительно на испанском, а те, открыв рты, силились понять, о чем толкует этот парень, снискавший доверие и уважение "богов". Но постепенно и их ухо стало привыкать к кастильскому наречию: сначала отдельные слова, потом - связки из двух-трех. Правда, толково и связно никто говорить не мог, зато понимать стали почти все.

К Хуану Фернандесу присоединился Антоньо Руис, которому надоело слоняться по лагерю, часами валяться в гамаке и играть в кости. Его конный отряд только три раза наведывался в Рабочий поселок, а в основном находился без дела. Любопытному Руису хотелось побольше узнать о стране, где он оказался волей случая.

Его земляк из Хереса, двадцативосьмилетний Раул Кортес[1], когда-то служил под началом дона Иларио и был приглашен в команду, которая отправлялась за океан. Прибыв в родной город попрощаться с родителями, он встретил там своего приятеля Антоньо Руиса, отдыхавшего на родине после ранения в стычке с итальянцами. Позавидовав Кортесу, отправляющемуся в столь опасное и романтическое путешествие, Руис несчастно вздохнул, посетовав, что поневоле становится аскетом[2] и даже начал писать эклоги[3]. Друг понял его и предложил ехать с ним, взяв на себя смелость поговорить с доном Иларио о включении в команду ещё одного человека.

[1] - Кортес - фамилия Эрнандо Кортеса, испанского конкистадора, завоевавшего в 1519-1521 гг. Мексику. Раул Кортес - его однофамилец.

[2] - Аскет - крайне воздержанный человек, отказывающийся от жизненных благ.

[3] - Эклога - поэзия на тему пастушеской или сельской жизни.

Родители благословили Антоньо и дали половину своих денег - 100 кастельяно. Полный тайных надежд, молодой идальго предстал перед суровыми очами командора. Это случилось в последних числах марта 1503 года. Раул Кортес отрекомендовал своего друга как храброго воина и достойного дворянина. И Кортес не врал - Антоньо Руис действительно был бесстрашным рыцарем. Понял это и Хуан де Иларио, испытующе глядя на благородное, бледное лицо молодого воина, носившее глубокий отпечаток аристократичности. Руис пребывал на седьмом небе, когда, стоя у фальшборта "Санта Марии", подставлял раскрасневшиеся щеки вольному ветру. И свежий бриз гнал корабль и его вместе с ним навстречу невероятным приключениям.

Руису было интересно все. Он засыпал Тепосо вопросами о жизни индейцев, об их обычаях, нравах. Болтливый индеец без удержу сыпал предложениями, состоявшими исключительно из двух-трех слов. Немало позабавил Руиса рассказ об одном племени, где совершенно оригинально происходит обряд посвящения вождя. Если перевести односложные фразы Тепосо на нормальный язык, то получится следующее.

В хижине старого вождя, сдающего бразды правления своему сыну, в одном из темных углов отгораживают небольшой участок - около двух квадратных метров - и помещают туда будущего правителя, который должен находиться там... четыре года. И все четыре года стоять! Правда, спит он в гамаке, устроенном там же. Выходить разрешается только ночью, а с рассветом - снова за загородку.

Обескураженный Антоньо недоверчиво покачал головой - "верить или нет?" - и спросил:

- А у вас не так?

- Нет, не так. У нас неинтересно, - ответил Тепосо и вздохнул. Тепосо был бы рад, если бы Паргаун простоял четыре года.

- Ты не любишь своего вождя? - спросил Руис, проницательно глядя на индейца.

- Я люблю вождя, - гордо сообщил он. - Но я ему завидую.

- Завидуешь, что ты не вождь?

- Нет.

- Тебе нравится его девушка? - продолжал допытываться испанец.

- Нет. Он убил гарпию! - в голосе Тепосо прозвучали завистливые нотки. - Все индейцы боятся её. Она из леса злого духа Уринагры. Паргаун не испугался. Убил, когда она схватила ребенка.

- Так ты завидуешь его смелости или его поступку?

Тепосо долго думал шевеля губами. Потом сказал:

- Я - смелый!

- Я в этом не сомневаюсь. - Руис хлопнул его по плечу. - Просто тебе не представился случай, который выпал на долю Паргауна.

- Да, - согласился Тепосо. - Это случай. Я много раз караулил других гарпий. Ничего не получилось. - Он опять пожевал губами и, открыто посмотрев в глаза Руису, сказал: - Тепосо больше не будет завидовать вождю.

- Ну и правильно, - одобрил молодой испанец. - А скажи мне, что там? Он указал рукой вверх по течению Амазонки.

- Там - Черная Вода. Я не видел. Другие - тоже. Говорят. А там, Тепосо показал в противоположном направлении, - откуда вы пришли, - Большая Вода. А если плыть две луны по Топажосу, то будет Громкая Вода.

- А почему "громкая"?

- Там вода падает в воду. Там живут белые люди.

- Белые люди? - удивился Руис.

- Да. Как вы. Только ещё белее. Они давно живут там.

- Они приплыли на кораблях? - В голосе Антоньо Руиса просквозила настороженность. Хотя он не очень доверял индейцам, склонным к преувеличению. "Как это - "белее вас"?"

- Нет. Давно живут. Их отцы жили. Отцы их отцов жили. Давно живут.

- Так это племя?

- Да, племя. Говорят, это дети богов. Спроси Атсорту, старейшину. Он много знает. Я переведу.

2

"Вот это новость! - думал Антоньо Руис, направляясь к шлюпке, чтобы отплыть на "Санта Марию" и доложить дону Иларио. - Конечно, командора трудно удивить, но если все окажется правдой... Боже, как интересно!"