Она смотрела так открыто, доверчиво и тепло, что мне стало мерзко и противно от самого себя, от её слишком быстрого доверия. Но лишь выдавил фальшивую улыбку теплоты, обманчивую, не являющуюся её надёжностью на прекрасное дальнейшее будущее.
К тебе никогда не притронется никто другой, кроме меня, но твоё маленькое сердечко, спокойно бьющееся внутри, обязательно треснет…
Смотрел на счастливую улыбку хрупкого доверия и в глубине души надеялся, что она сможет разглядеть во мне того, кто идеально маскируется именно перед ней, моей самой главной, но определённо сложной целью. Малышка, не сдержавшись, прильнула к моим губам, облизнула и чуть приглушенно застонала, пробуждая истинного зверя похоти и разврата. Потеряв голову, грубо сжал упругие ягодицы и чувствовал на её губах тот самый воображаемый вкус сочной клубники, способный свести с ума. Простонал и превратил поцелуй во что-то невообразимо грубое, ненасытное и сплетал ловкие языки, продолжая наслаждаться её близостью.
Девичьи бедра начали нетерпеливо тереться об образовавшийся в брюках бугор, а я в сопротивлении прорычал и сразу же получил ответный жалобный взвизг.
— Хочешь меня снова? Моя ненасытная девочка, — приподнимая рукой подол юбки, раздался шумный шлёпок по ягодице, от чего малышка умоляюще захныкала и начала тереться её сильнее. — Чёрт, ты издеваешься?
— Ты ведь хочешь меня… — прошептала сладко на ушко и, опустив невинно голову, прильнула губами к шее, оставляя огромный засос. Начала тереться ещё сильнее, от чего член начал недовольно пульсировать от неистового желания. — Давай, возьми меня или… Мне придётся найти другого для своего удовлетворения.
Мне послышалось, или она приписала себе только что смертный приговор?
Резко схватил за горло, и красные глаза угрожающе вспыхнули, вглядываясь в голубую радужку, наполненную сильной похотью. Она игриво закусила губу и продолжала, настырно двигаясь бёдрами, издеваться, не замечала уничтожающего взгляда, а я помнил о серых крылышках и в порыве неконтролируемого и грубого секса боялся сделать ей неприятно. Злился неудержимо и боялся, что теперь это всё может вылиться на неё.
— Ты являешься только моей и больше ничьей, запомни и выучи это, Непризнанная, — прошептал достаточно грубо и, схватив за бедра, вжал в себя так, что она болезненно вскрикнула. — Если с твоего ротика сорвутся такие необдуманные слова, можешь начинать молиться Шепфа, чтобы я тебя не уничтожил.
— Только твоя и больше ничья… — повторила, как в бреду, и расстёгивала ловкими пальцами пуговицы моей рубашки.
Наблюдая за ней, слишком разгорячённой и ненасытной, не мог понять, что происходило, и как малышка за такие короткие минуты превратилась в ту, в которую я готов вдалбливаться всю вечность. А если помнить её ангельский видок соблазна ещё сильнее будоражился, возбуждался до редко бегающих мурашек по телу.
— Я буду очень аккуратна, пожалуйста… — прошептала так сладко и умоляюще, что просто не мог отказать ей.
Она приподнялась, и мои пальцы, скользнув на внутреннюю сторону бедра, удивлённо остановились, не нащупывая ткани нижнего белья.
— Ты без трусиков?.. — увидев её почему-то стеснительный кивок, подтверждающий это, тяжело сглотнул и еле сдержался, чтобы нафиг не забыть об её положении. Приблизился к губам, едва касаясь, прошептал: — Ты точно принадлежишь всецело мне, малышка… Но за твои словечки, недавно сорвавшиеся, получишь совсем другое…
Дразня, двинулся дальше и раздвигал мокрые складки, просящие близости. Непризнанная выгнулась и умирающе хмыкнула, задрожала и пыталась бёдрами быстрее почувствовать заполнение внутри. Круговые движения вокруг клитора были издевательски мучительными, и она, опустившись лицом в моё плечо, умоляюще хныкала и чуть не пищала, стоило проводить более настырнее.
Понаслаждавшись видом её беспомощности, сильной безысходности, резко ввёл два пальца и, не давая полностью привыкнуть, грубо задвигался, заставляя малышку испускать блаженные стоны удовольствия.
— Какая же ты у меня ненасытная… — свободной рукой огладил ягодицу и, резко шлепнув, услышал одобрительный стон. — Такая неправильная девочка…
— Но тебе же нравится… — простонала и приоткрыла в немом крике губы, чувствуя ускоряющие пальцы просто до невозможности. — Ах… только не останавливайся… Пожалуйста…
Кусала губу по покраснения и пыталась сильнее насаживаться, но уже вся неистово тряслась, удерживаясь руками за подлокотники кресла, чтобы не рухнуться куда-то в сторону. Мокрые звуки наполнили тихую комнату и разбавляли хныканье, наивысшие наслаждения стоны, сбитое напрочь дыхание нас двоих. Наблюдая за её тельцем, испытывающим наивысшее наслаждение от моих грубых движений, я чувствовал какую-то странную власть над ней, Непризнанной, несомненно являющуюся полностью моей.
От каждого миллиметра и сантиметра тела полностью моей. Моя глупая Непризнанная отдала себя сейчас в руки настоящего дьявола, отвратительно играющего на её струнах души, которые, узнав страшную правду, обязательно оборвутся. Ненавидел всей душой за единственную, способную залезть полностью в мою голову и одновременно испытывал невероятное вожделение, замечая малышку в школьных коридорах. Слыша ушами её стоны, идеальные и нежные, обозначающие удовольствие — умирал, впивался в губы голодным поцелуем, чтобы оставаться здравомыслящим.
Ненавидел себя за то, что неспособен выкинуть Непризнанную из головы, почему-то получившейся зацепиться крепко и упёрто. Злился и негодовал, любуясь её идеальными формами, заставляющими вырисовывать в мыслях невероятно грязные картинки возможных продолжений. Раздражался, что стал зависим от той, которую считал настоящим отбросом, случайной ошибкой Создателя. Но сейчас, когда она сидела на мне и стонала в нескрываемых мольбах довести до небесного оргазма, наслаждался и питался, как настоящий дьявол ждал раскрытия всех чёртиков в ней, скрывающихся и ждущих определённого часа.
Наращивая невозможный темп, слышал уже помирающее хмыкание и победно усмехался, чувствуя трясущееся тело малышки.
— Кончай, Уокер.
Двумя словами, сорвавшимися с языка в полушёпоте, оборвал последнюю струну её рвущегося терпения. Чувствовал, как она вся сжалась внутри и прикрыла глаза, несильно дрожала, испытывая невероятную волну оргазма. Она выглядела в этот момент прекрасно, приоткрыв пухлые губы, добивала меня окончательно своим видом. Слишком идеальная, сладкая, полюбившаяся…
Доведя до чего-то невообразимого, позволил умаститься на своей груди, прижав к себе, слышал её дыхание и разбушевавшееся сердце. Наслаждался невероятной тишиной и старался откинуть в сторону все странные мысли, лезущие настырно в голову, и продолжал наслаждаться тихой идиллией.
Ладно, я справлюсь, смогу выкинуть её из головы.
Люцифер, сын самого Сатаны, который сможет раздавить эту Непризнанную тяжелым взглядом. Легко.
Комментарий к Запутанные мысли
А вот и продолжение