поддержка. Реальная помощь, чтобы справиться с богом. Слишком самонадеянно думать, что моих познаний в магии хватит, – говорила Маля, когда мы шли по коридору к выходу из тайных лабиринтов дворца. Ее встревоженное и усталое лицо свидетельствовало, что она потеряла веру в свои силы.
– И что ты предлагаешь? Кто нам поможет? Никлос? Он просто очарован этим существом! А больше ни до кого не добраться…
– Эльфы. Король русалок. Артан. Если отбросить все препоны, то можно увидеть картинку целиком. У нас единый враг – и он сидит в клетке под дворцом. Не самое надежное место. Мне показалось, что ему там нравится, а значит, все идет так, как он хочет. О чем это говорит?
– Происходящее – часть его плана.
– Нам нужно бороться. Даже не ради отца, хотя лишь по этой причине я не попыталась уничтожить зверя на месте. Нам необходимо изгнать мерзавца в его истинную тюрьму, а для этого требуются союзники.
– Надо придумать способ, как с ними связаться, – закивала я согласно, а в голове уже формировались призрачные очертания плана. Как провести линию от столицы Клэрии до эльфийских владений, чтобы об этом не узнали король с вездесущим Богартом?..
Я отхлебнула из чашечки вкусного зеленого чая, делая вид, что полностью расслаблена, а тема беседы несущественна – скорее прихоть, чем необходимость. Это была тонкая игра, ведь я не знала, могу ли довериться Милан.
– Как ты знаешь, в мае начнется очередной свадебный цикл. И все говорят, что это идеальное время, чтобы нам с Никлосом пожениться. Подходящая дата. Это будет символично.
Жена канцлера громко разгрызла миндалинку и прожевала, активно работая челюстями. По ее взгляду можно было догадаться – она не понимает, к чему я клоню. Тогда я решила идти ва-банк, как говорил Артан, объясняя правила одной запутанной карточной игры.
– Король очень заботится обо мне. Переживает, чтобы со мной ничего не случилось. После всего, что уже произошло, это естественно. Но… иногда это затрудняет некоторые решения. Я не могу побеседовать с близкими людьми, не опасаясь, что мои слова дойдут не до тех ушей, ведь… Особенно в письмах я иной раз говорю о некоторых личных вещах, не предназначенных для чужих, – я старалась объяснять иносказательно, готовясь в любой момент свернуть разговор, если Милан жестом или выражением лица покажет, что ей не по нутру мои слова.
Но пока она хранила непроницаемое молчание, лишь поощряя взглядом, и я продолжала.
– Словом, я хочу написать Паули. Хочу попросить ее прислать мне кое-что. Как ты знаешь, на Ангусском побережье есть залежи янтаря и множество мастерских, способных что угодно сотворить из него. Я хочу сделать подарок Никлосу ко дню свадьбы. Может, что-то подобрать ко дню рождения. Он ведь совсем скоро, в конце декабря. Но все должно остаться в тайне! А если я напрямую напишу Паули, то письмо точно дойдет до короля – и сюрприза не выйдет.
Жена канцлера согласно кивнула и широко улыбнулась. Отложив миндаль и отряхнув руки, невозмутимо спросила:
– Ты хочешь через меня вести переписку с Паули?
Я улыбнулась еще шире, чем она.
– Ты поможешь?
* * *
Пробуждение совсем легкое, невесомое, безмятежное. Открываю глаза – и… он лежит рядом. И смотрит так странно, с какой-то затаенной нежностью, непривычной теплотой вместо постоянного нетерпения. Обычно я боюсь смотреть ему в глаза: у него слишком тяжелый, пристальный взгляд, в котором теряюсь и будто падаю в пропасть, что так часто снится. А сегодня спала спокойно. Сегодня кошмар не пришел, и во снах я парила где-то высоко-высоко, среди облаков и маленьких золотистых звездочек, под светом полной луны. Этот сон был так воздушен, так чист, что проснулась с чувством, будто спала десять тысяч лет, и теперь возвращение в реальность само по себе кажется сном.
Он осторожно дует на мои ресницы, и я непроизвольно улыбаюсь, прежде чем сбрасываю сладкие оковы сновидения и вспоминаю, кто он и кто я. И тотчас подтягиваю к себе одеяло, отодвигаясь назад, к самому краю кровати, почти сваливаясь с него.
– Ну вот, опять убежала, – с грустной улыбкой констатирует Никлос. – А ведь я всего лишь хотел тебя порадовать.
– Чем же? – спросонья голос хриплый, и я плотнее кутаюсь в одеяло.
– Сегодня не будет никаких дел. Вообще. Можешь себе это представить? Ни больницы, ни Совета Женевры, ни подписания документов, ни разбора дворцовых происшествий. Ничего. Мы отправляемся в путешествие. Маленький отпуск. Даже короли отдыхают. А нам обоим это необходимо, ты так не считаешь?
Положим, да, я так считала. Но отпуск с Никлосом… Видимо, тень сомнения отразилась на моем лице, раз он печально вздохнул, выбираясь из постели. Сегодня он был одет – хоть это радует.
– Сэл, если и дальше так пойдет, мы вообще ничего не добьемся. Нам нужен перерыв. И лучше, если мы будем вместе. Тогда ариус и нориус спокойно наберутся друг от друга сил, и это может помочь с буремесяцем. Сегодня на рассвете мне не удалось даже маленькое облачко призвать, а ты впервые не изгнала полностью соль. Мы измождены. Измотаны до предела. Нам…
– Да, ты прав, – легко согласилась я, также выбираясь наружу и сладко потягиваясь.
После всех моих ухищрений, после всех договоренностей и тайного планирования я и вправду – внезапно даже для себя – решила, что это неплохая мысль. Может, мне удастся начистоту поговорить с Ником, раз он в таком хорошем расположении духа.
– Перерыв – это то, что нам нужно.
* * *
Земля под нами кажется лоскутным, криво сшитым одеялом, над которым поднимается сизый дым от сотни костров, разожженных во всех провинциях королевства. Даже на такой высоте чувствуется пряный и горький аромат паленых трав – сегодня один из тех дней, когда люди жгут костры, чтобы зима была мягче, а буремесяц – короче. Мы забрались так далеко от берега, что здешний народ не знает соленых бед. Не подозревает, что буремесяц не торопится идти не из-за капризов природы, а по злой воле подводного короля.
Никлос уверенно забирает вправо, уходя все дальше и дальше вглубь континента. Пару раз мы пронзали пространство: я следовала за воздушным потоком от королевских крыльев, впервые совершая такой волшебный, молниеносный маневр, буквально вытягивающий мое нутро. Это как стремительный бег горной речки. Прыгаешь – и тебя несет в пузырящейся воде, то поднимая высоко к поверхности, то швыряя на самое дно, к гладким и твердым камням.
Мне нравится чувствовать сопротивление воздуха. Легкое томление в плечевых суставах, отчего каждый взмах кажется полновесным, уверенным и твердым. Полет –