петле натянутого струной поводка. Лучше задохнуться, чем туда! Д-дурашка полосатая-косматая… м-м… каштанка-стриженая! Лифт это, обычный лифт.
Или долговременное пребывание в сумке-«beskin» скатализировало приступ собачьей клаустрофобии: только-только из замкнутого пространства — и опять туда?! Фигушки!
Ладно, дурашка. Пошли ногами! Не щадишь хозяина, не щадишь…
Он нажал кнопку первого этажа, отдернул руку перед задвигающимися створками (мальчишье: а поглядим, кто первый успеет до низу — лифт? мы?) и запрыгал по ступеням. Архар мчался впереди, чуть не выворачивая Токмаревский плечевой сустав. Понятно, к дереву, к дереву!
И — взрыв!
Этажом выше. На уровне шестого.
Они как раз почти кубарем докатились до пятого.
И — взрыв!
В ли-ифте, в лифте ехать интересно! В лифте сокращаются… чего-то там… Жизнь, например.
Не поехал Артем в лифте.
Арха-арушка!
Не поехал…
Ножками-ножками! Прыг-скок, прыг-скок! Быстренько-скоренько. Вплоть до потери равновесия — ды-ды-ды, неустойчивое слаломирование на каблуках, высекающих искры, — из ступенчатого бетона и из глаз: щас ка-ак! ка-а-ак!..
Вз-з-зр-р-рыв!!!
6
По поводу письма, о котором упомянула Наталья, — годичной давности…
Конверт как конверт — стандартный. Штамп отправления — Москва. Без обратного адреса, если не считать таковым лукавое «Москва, проездом». Зато получатель указан с точностью до почтового индекса.
Кому: Токмареву А.Д.
А внутри — бумага. С грифом:
«Департамент государственной безопасности (ДГБ) Республики Ичкерия».
Текст лаконичный и корректный:
«Токмареву А.Д.
Факт вашего участия в боевых действиях на территории Ичкерии зафиксирован. В дальнейшем вы можете быть привлечены к ответственности в соответствии с законодательством Независимой Республики Нохчимохк.
ДГБ НРН».
— Ничего-ничего, — успокоил Токмарев Наталью тогда.
Когда же это? После второй командировки. Верно! Третья — августовская. Четвертая, последняя, — декабрьская. А вторая тик в тик — апрельская.
Она вскрыла конверт сразу, за неделю до Токмаревского возвращения. Чужие письма читать — дурно, да! Но вдруг там что-то… важное?!
Важное, да… «Можете быть привлечены к ответственности».
Она запаниковала, бросилась в школу, забрала Димку со второго урока, отвела к маме, затравленно озираясь на каждом шагу, строго-настрого наказала «из окошка не выглядывать, дверь никому не отпирать» и — в Питер, на Грибоедова, где ОМОН. По телефону такие вопросы не решаются.
И не по телефону такие вопросы не решаются, разъяснили ей в ОМОНе. Это — не вопрос, разъяснили…
— Успокойся, мать. Из нас каждый аналогичную бумаженцию получал! И не одну! Просто «чехи» дешево на психику давят: мол, всех не перешлепаем, но адресат в курсе, что может оказаться в числе тех… не всех. Да никого не перешлепают, звери недобитые! За два года, за все командировки ТУДА весь питерский ОМОН потерял всего четверых бойцов — на поле боя, мать, на поле боя, не здесь. «Чехи» в Питере и в Москве — тише воды, ниже травы! И каждый — под превентивным контролем, нашим контролем. У здешних вайнахов свой бизнес, миллиардами ворочают — водка паленая, наркота, оружие… Им светиться не с руки — всех до единого повяжем в момент, если кого из наших «уйдут». Джихад джихадом, но миллиард дороже. И не «уйдут» они, мать, никого из наших. Они только у себя там храбрецы. Обвешаются пулеметными лентами, скучкуются в толпу… И то… А здесь штанами воняют при очной встрече. Ничком — бух, руки за голову и нытье сопливое: «Начальник! Не бей, начальник!» Да вот хотя бы… Кеша! Подь сюды! Расскажи, как твои Салаха-жирного брали, наркота позорного, на Зверинской…
— А чо?! Нормально брали. Как обычно. О! А ничо девочка! М-м-мадмуазель, вы сегодня вечером…
— Она — Токмарева, балбес.
— Понял! Не дурак! Артема, что ли? Вас, извиняюсь…
— Наталья Орестовна.
— Понял! Не дурак! Наталья Орестовна. Докладываю…
Она и впрямь подуспокоилась.
Глядя на двухметровых мужиков в камуфляже с метровым разворотом плеч, снабженных уймой непонятных, но грозных «стрелялок», с эдакой ленцой крупных самцов, не захочешь, а подуспокоишься.
Слава богу, они — за нас, слава богу! Физиономии у бойцов… не смоктуновские, в общем.
Но по возвращении психоз заиграл с новыми силами: они-то, физиономии, на Грибоедова остались, а она — в Бору одна с Димкой, и муж в командировке…
— Дурища! — увещевал приехавший через неделю Токмарев. — При чем тут «одна с Димкой»?! Ты-то вообще при чем, Димка при чем?! Письмо — кому? Читай — Токмареву А.Д. Мне. Лично. Незачем было чужие письма вскрывать.
— Мы тебе чужие? Чужие?!
— Натал-л-ль-я!!!
— Но адрес они откуда знают, Тем! Наш адрес, Тем. Мой и Димкин. И твой… А тебя ведь нет…
— Я есть. Вот он я.
— Ты опять уедешь!
— Ничего-ничего… Зря переполошилась, зря к нашим ездила. Курам на смех, право слово!
— На-а-а смех?! На смех?! Твоим бугаям хорошо смеяться в ОМОНе, старушек с петрушкой гонять по Сенной. Сюда небось — никто, никто! Боевое братство, тоже мне!
— Ар-р-рх-х… Цыц!
Эти фокусы-покусы с письмами, рассылаемыми в адреса воевавших в Чечне, давно лишились налета загадочности. Дэгэбэшное изуверское выбивание показаний из пленных — многого из перепуганных мальчишек не выбьешь. Мальчишки просто ничего не знают. Их посадили в вагон, повезли, привезли:
— Мы где?
— А-атставить разговорчики! Слушай команду!
Что — мальчишки!..
Когда решение о военной операции в Чечне было принято, тут и выяснилось: на все Вооруженные силы — лишь три-четыре соединения, способные «с колес» вступить в бой. Формировали группировку из сводных полков, собираемых по всем военным округам и флотам. На подготовку подразделений, перебрасывавшихся в Моздок, — от пяти до восьми суток. Это при том, что некоторые части были кадрированными, то есть без рядового состава. Командиры и подчиненные не успевали до боя даже запомнить друг друга в лицо. Какие уж там домашние адреса!
Штабы и войска просто не обладали необходимыми навыками взаимодействия в боевых условиях. Учились воевать на поле боя. Когда же солдаты и офицеры усваивали науку войны, у первых кончался срок действительной службы, у вторых — срок командировки. Процесс обучения на крови начинался с нуля.
А осведомленность противной стороны о всех и каждом — не фокус, не покус. Элементарно! Армейская горьковатая присказка: проще купить