Читать интересную книгу Парикмахер - Христиан Шюнеманн

Клаудия сунула палец в мой стакан и облизала его.

- У этой штуки в самом деле старомодный вкус, - заметила она. - Как у ревности.

- Почему ты заговорила об этом?

- Из-за Александры. Ведь все могло сложиться совсем иначе.

- Как же?

- Ева часто засиживается до поздней ночи в редакции, причем как раз в последнее время. Потом она ходит, заглядывает во все комнаты. А на следующий день заявляет: «Прошу вас, дорогие дамы, навести порядок в ваших кабинетах. Редакция превратилась в настоящий свинарник».

- И что же? Какое это имеет отношение к убийству?

- Ну, возможно, она совершала такой вот обход. И ей, возможно, не понравилось то, что она обнаружила. Ведь по редакции ходят слухи.

- Ты имеешь в виду, про Еву и Клеменса? Я не верю! Ева замужем уже много лет, и ее брак, насколько мне известно, достаточно счастливый.

- Это всего лишь слухи. - Мобильный телефон на столике безмолвно вспыхнул синеватым светом, но Клаудия не обращала на него внимания. - Если бы у Евы была связь с Клеменсом и если бы она застала его с Александрой - тебе ясно, что это значит?

Я подпер щеку рукой и попросил Свена повторить. Тот кивнул.

Через полчаса мы стояли на тротуаре, меня слегка штормило, слегка. Выпил я многовато. Клаудия заявила, что превосходно себя чувствует, просто супер.

- Куда двинем теперь? - спросила она.

Ладно, двинем так двинем. Действительно, куда? В «Иван»? Там слишком много педиков, сказала Клаудия. В «Шуман»? Там избыток занудных журналистов, сказал я. Увешанные золотом посетители «Аромы» нас тоже не привлекали. «Ингес Каротте» - тоже не альтернатива. Клаудия что-то напевала, а я вспомнил, что Алеша собирался заглянуть в «П1». Тут Клаудия заявила, что мы должны этому помешать. В такси мы опустили стекло; лившаяся из приемника музыка смешивалась с ветром от быстрой езды. Клаудия пела удивительно красиво, у нее оказался чистый и светлый голос. Я представил себе, что мы будем мчаться вот так в ночи целую вечность, словно убегая от кого-то - возможно, от самих себя. Но чуть позже мне пришлось пожалеть, что я не отправился вместо этого домой.

Алеша стоял перед «П1» в толпе других жаждущих, верней, чуть в стороне - сунув руки в карманы, насупленный, как всегда, когда хотел чего-то добиться. Сегодня вход сторожил дюжий швейцар, взиравший, словно сомнамбула, на разгоряченных людей. Я взял Алешу за щеки и поцеловал. Клаудия пробилась следом за мной. Я их познакомил. Алеша сообщил, что он тут не один. Недалеко от нас сверкали волосы Кая, красные как помидор. Он небрежно помахал нам, зажав под мышкой бутылку шампанского, а в руке открытую коробку - из нее торчали неряшливые куски пиццы. Кай с Алешей обошли уже несколько клубов - старый «Финанцамт» и другие, про которые я даже не слышал.

- Клубы, как у нас в Москве в девяностые, - сообщил Алеша.

- Полная противоположность таким сараям, как этот, - добавил Кай. Его зрачки поведали мне, что он хорошенько нюхнул кокаина.

- Но вам все равно понадобилось попасть сюда? - спросил я.

Я протискивался вперед. Клаудия крепко вцепилась в меня и тащила за собой Кая. Нас пропускали очень неохотно. Кто-то восторженно отреагировал на замечание, что сегодня тут при входе групповой секс. Открылась дверь, из нее выпустили шумную компанию. Со всех сторон поднялся визг - разглядели какую-нибудь знаменитость? Алеша жевал пиццу.

- Бон суар, месье Принц! - Загорелое лицо, ослепительная улыбка. Перед нами стоял Фабрис Дюра. - Mais vous etes omnipresent! Вы просто вездесущий! - «Чувака с косметикой» сопровождала стайка женщин, в которую затерлись двое-трое мужчин. Я еле успел окинуть их взглядом. Вероятно, всё коллеги из редакции журнала «Вамп». Они окружили Клаудию, охали, обнимали, жали руки, словно она поправилась после тяжелой болезни. Кажется, Евы среди них не было. Я представил всем Алешу. Кай повис на его плече, как добрый приятель. Дюра переждал этот взрыв восторга, потом пригласил нас присоединиться к компании и двинуть в «Легель».

- В «П1» слишком много футболистов.

Обронив эту фразу, он засмеялся, все подхватили его смех, и тихое возражение Алеши, что он не имеет ничего против футболистов, осталось незамеченным. Клаудия затерялась в толпе сослуживцев. Дверь в «П1» давно уже закрылась. Швейцар занял прежнее место.

Дюра что-то болтал, именовал меня своим другом и удивлялся, почему я не пришел на презентацию нового флакона. У меня как-то вылетело из памяти это мероприятие, хотя приглашение на него мне прислала еще Александра. Я лицемерно выразил сожаление. Дюра стукнул меня по плечу, потом пошел рядом с Алешей, разговаривая с ним по-французски. Откуда он знал, что Алеша говорит и на этом языке? Всегда ли этот хрен так себя ведет?

Кай ковылял рядом со мной.

- Нам с вами тоже нужно как-нибудь отправиться в путешествие - вдвоем, и больше никого, - заявил он.

- Да, безусловно.

- Скажите-ка, - проговорил через минуту Кай и смерил меня пристальным взглядом, - кажется мне или нет, что вы очень сильно надрались?

- Скажи-ка, - парировал я, - кажется мне или нет, что ты очень сильно нанюхался кокаина?

- Я могу и вам предложить понюшку. - Кай ухмыльнулся.

- Сейчас я возьму твою деревянную ногу и тресну тебя по рукам.

На мосту через Эйсбах разгорелась дискуссия, куда пойти дальше. Клаудия разговаривала с коллегами и, казалось, от души веселилась. Я оперся о парапет. Вчера мы тут наблюдали за серфингистами. Камень был теплый. Я сильно перегнулся через перила. Внизу бурлила черная вода, от нее струилась прохлада. У меня закружилась голова. За моей спиной смеялся Кай, визжали женщины, словно от щекотки. Внезапно Кай забрался на парапет и крикнул мне:

- Лезьте ко мне. - Он приплясывал. - Или слабо?

Я полез к нему. Кай протянул мне руку, потащил наверх. Я балансировал на узком камне, потом набрал полную грудь воздуха и закрыл глаза. Голоса и шум куда-то удалялись. Мне в самом деле пора ложиться спать. Кто-то дотронулся до меня, я почувствовал на своей ноге чью-то руку. Я зашатался и хотел спрыгнуть назад, на мост. Нет! Не получилось. Мне вдруг стало страшно. Я стал падать. Александра, в ярком свете, ее волосы, черные, как круги у нее под глазами. Она вцепилась в меня, и мы падаем, всё падаем, словно в невесомости. Александра совсем близко, ее огромный рот, ее запах сандала и карамели. Мне больно. Я хочу отодвинуться, но не сдвигаюсь с места; пол липнет к ногам, словно его намазали клеем. Мать стоит тут же, закутанная в пелерину. Мне надо открыть глаза, но я не могу. Рано еще. Когда я их, наконец, открою, все будет позади. Какая боль! Почему мне не удается открыть глаза?

Простыня подо мной холодная и сырая.

Голос Алеши:

- С тобой произошел несчастный случай.

- Где я? - выдавил я из себя шепотом. - Я разбился?

- Ты опять дома. Теперь спи.

- Слава богу, - проговорил я, сначала по-немецки, а потом по-русски.

Матрас качался будто лодка. Рука осторожно пролезла мне под голову, как тогда, в Лондоне, во время урагана. Рядом были Алешины глаза, веснушки, потрескавшиеся губы. Какой удивительный сон! Проклятье, у меня болит глаз. Я попытался вспомнить, что со мной было. Я стоял на мосту, верней, на его парапете. Зачем я туда забрался? А потом? Неужели меня кто-то нарочно столкнул? Фабрис Дюра? Холгер? Разве я стоял на парапете не вместе с Каем? Кай, что ты сделал? Где ты был, Алеша? Болела голова. Воды, стакан воды. Жидкость освежает. Твои руки так чудесно пахнут. Все спокойно, мягко и тепло. Больше никаких волнений. Я в безопасности.

Не знаю, сколько часов я спал. Кто-то раздвинул гардины, свет меня ослепил. Я увидел букет роз. Рядом стояла моя сестра Регула.

- Все о'кей, - сообщила она. - Тебе наложили шов на лбу, выше глаза.

- Что-что? Когда?

- Вчера ночью. В отделении скорой помощи. Ты ничего не помнишь. Ты находился в шоке. Мы с Алешей привезли тебя домой сегодня утром. Тебе сейчас лучше? - Она засмеялась. - У тебя довольно дикий вид с этой пиратской повязкой. Теперь я знаю, как бы ты выглядел, будь ты забиякой и драчуном.

- К тебе уже заходила твоя учительница русского, - добавил Алеша. - Ведь она врач. Теперь она будет навещать тебя каждый день и наблюдать за твоим состоянием. У тебя сотрясение мозга. Рекомендован постельный режим.

- Меня кто-то столкнул с парапета. Я помню.

- Не волнуйся, Томас. Тебе еще повезло. В Эйсбахе уже гибли люди. Либо лежат теперь парализованные. А ты в буквальном смысле отделался подбитым глазом. Когда спадет отечность, покажешь свой глаз окулисту.

Какой постельный режим? Ведь у меня столько дел!

- Прими таблетки. Беа недавно заходила сюда. Сейчас она опять спустилась в салон.

Клиенты! Стрижки! Меня ждала работа. Тетрадь лопалась от записей. На Рейхенбахском мосту ждал Стефан.

- Вы видели, как я упал?

- Ты неожиданно исчез. Остальные ничего даже не заметили. Я увидел в воде твою белую рубашку. Сначала даже подумал, что этого не может быть, потом бросился вниз, на берег. Кто-то еще мне помогал. Полный кошмар. - Голос Алеши звучал все тише.