Красноармеец Т. КОВАЛЬ
* Речь идёт о немецком самолёте "Ю-88", который гитлеровцы применяли иногда в качестве бомбы, наполняя его взрывчатым веществом и подвешивая под самолёт "Ме-109".
*
Наш батальон с боем вышел на берег глубокой и холодной реки Альте Одер. Здесь после поражения на Одере немцы сделали ещё одну отчаянную попытку остановить нас.
Батальон получил задачу – с хода преодолеть и эту водную преграду. Поблизости ни лодок, ни паромов не оказалось. Надо было перебираться на так называемых подручных средствах или вплавь. А противник беспрерывно бил по реке и по берегам из артиллерии и пулемётов. Попав под отчаянный огонь, батальон залёг.
Тогда парторг батальона старший лейтенант Городничий поднялся во весь рост, и все, кто был поблизости, услышали его знакомый зычный голос:
– За наше правое дело, за любимого Сталина, за победу, коммунисты, вперёд, за мной! – и бросился в реку.
Вслед за ним первыми кинулись в реку коммунисты. Переплыв на противоположный берег, группа, возглавляемая парторгом, захватила в плен немецкого пулемётчика. Ещё когда смельчаки плыли по реке, люди, залёгшие было на берегу, стали подыматься. Кто вплавь, кто на брёвнышках – все бросились через реку на подмогу товарищам.
Немцы контратаковали смельчаков, зацепившихся за берег. В этот момент был тяжело ранен Городничий. Тогда команду принял на себя младший сержант коммунист Стерлигов. Возгласом "За любимого парторга, бейте немца, друзья! Не отдадим захваченный рубеж!" он воодушевил людей. Контратака была отражена.
Герой Советского Союза старший лейтенант К. УСЕНБЕКОВ
КРАСНОАРМЕЕЦ В.НОСОК
У станции Шёнфлис
19 апреля наша рота по приказу командира полка подполковника Дудник вышла на подкрепление стрелкового батальона, который занял немецкие траншеи. Ночью мы пришли в эти траншеи и закрепились. Спать нам, конечно, не пришлось. Немцы пытались выбить роту из занятых позиций. Всю ночь шёл бой.
К трем часам гранаты были у нас на исходе. Командир роты гвардии старший лейтенант Левин (я был у него связным) даёт мне приказ: любой ценой – чтобы к рассвету гранаты были здесь. Вылез я из траншеи, пошёл, – ночь темная, местность незнакомая, через каждые пять минут немецкий артналёт, после которого пыль засыпает глаза. От разорвавшихся мин и снарядов, от сгоревшего пороха трудно дышать – воздуха нехватает. Тяжело было передвигаться.
Наш полевой склад боепитания я не смог найти. Без гранат возвращаться нельзя: когда уходил, их было уж очень мало, а теперь, наверное, совсем не осталось. Я стал просить у старшин в тех подразделениях, которые не вели боя. Один старшина (не знаю его фамилии) дал мне ящик с гранатами. Двинулся в обратный путь. Подход к нашей позиции был открыт и простреливался немцами. Когда я был метрах в пятидесяти от траншеи, где держала оборону наша рота, немцы заметили меня и открыли огонь из пулемётов и фаустпатронов. Я бросился на землю со своим ящиком и притворился мёртвым. Когда немцы, не замечая никого живого, прекратили обстрел этого места, я подхватил ящик правой рукой и оставшиеся пятьдесят-шестьдесят метров пробежал, как мне казалось, в три или четыре прыжка. Я попал прямо на командный пункт. В суматохе командир меня не узнал, спрашивает:
– Что случилось? Отвечаю:
– Я. Носок, прибыл с гранатами.
– Разбивайте ящик быстрее, давайте гранаты. Прибегает красноармеец Черкас, говорит:
– Дайте помощи, немцы по ходу сообщения идут в нашу траншею. За это время я разбил ящик, распечатал одну банку с запалами. Десять первых гранат уже были готовы к метанию. Их тут же подхватили и унесли. Таким же темпом я распечатывал вторую банку, нож резал так быстро, словно это была не жесть, а картошка. Собрав гранаты и запалы в полу шинели, я побежал к ходу сообщения. Там стояли старший лейтенант Левин, лейтенант Муртазин, красноармейцы Мефодьев и Иванцов. У каждого в руках по гранате (из моей первой партии) на боевом взводе. Выглянув из траншеи, я увидел, как метрах в пятнадцати от нас идут по ходу сообщения немцы, полусогнувшись и бросая перед собой гранаты. Старший лейтенант Левин поднялся из траншеи и бросил гранату. Из облака дыма раздались крики раненых немцев. Немцы, потеряв несколько человек, дальше не пошли, а выбрали удобное, непро-отреливаемое место и начали оттуда забрасывать наши траншеи фаустпатронами так, что голову было поднять невозможно. Санинструктор Меринин, возвращаясь от раненого, заметил одного фаустника.
– Ты хорошо стреляешь, пойдём я тебе покажу, – сказал он мне. Верно, пройдя несколько шагов, я увидел: в небольшом овражке спрятался фриц, норовит метнуть гранату в нашу траншею. Первым выстрелом я его не снял. Фриц догадался, что стреляют в него, и прилег пониже. Выждав, когда он приподнялся, я взял его на мушку и убил. Через пятнадцать – двадцать минут началась артиллерийская подготовка. Мы пошли в атаку и взяли станцию Шёнфлис.
ГВАРДИИ КАПИТАН П.ШЕВЧЕНКО
На третью ночь
Когда мы были в тридцати километрах от Берлина, я получил задание пойти с группой разведчиков в тыл противника. Не впервые предстояло мне итти к немцам в тыл, однако на этот раз тыл был особенным -¦ задача состояла в том, чтобы проникнуть в самый Берлин.
Моя группа состояла из шестидесяти человек. Из них лишь двенадцать были знакомые люди, с которыми мне уже приходилось ходить в разведку, остальные – из пополнения". Поэтому я прежде всего обошёл всех разведчиков и познакомился с ними.
Пошли мы по болоту, решив, что здесь не может быть траншейной обороны и, следовательно, перейти будет легче. Шедшие впереди младшие сержанты Иванов и Ковалёв услышали немецкий разговор и обнаружили немецких пулемётчиков, сидевших в засаде. Они без шума убили немцев, и мы пошли дальше. В темноте противотанковые надолбы показались нам двигающимися в нашем направлении немцами. Однако мы не стали стрелять и вскоре обнаружили этот обман зрения. У надолб я попросил товарищей накинуть на меня плащ-палатку, зажёг фонарик и стал ориентироваться с помощью карты и компаса. Не успел закончить работу, как мне шепчут: "Слышен немецкий разговор". Через несколько минут мы увидели около надолб немецких солдат. Они несли в руках какие-то коробки. Как выяснилось позже, это был тол для минирования надолб. Мы сосчитали немцев. Их было тридцать пять – меньше, чем нас. Решаем окружить и уничтожить. Я распределил силы. Младший лейтенант Шерстнёв отрезает врагу отход, лейтенант Коваленко со своей группой заходит справа, младший лейтенант Думандзоров слева.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});