Он поворачивается ко мне, и даже сквозь дымку я вижу, как он хмурится.
— С ней, в последний день, пожалуйста…
И впервые с тех пор, как почти двадцать лет назад я вошел в Гробницу, я говорю "пожалуйста". Я бы встал на колени и умолял, если бы мог увидеть ее еще раз. Я почти теряю сознание от усилия сказать, опускаю голову. Я жду и, еще раз, молюсь. Я молюсь об одном последнем шансе, только об одном, взглянуть на ее прекрасное лицо и сказать ей, что я чувствую.
Я люблю ее, осознаю я в этот момент.
И я позволил этому случиться, черт возьми.
— Черт, — слышу я бормотание Оскара.
Мгновение спустя я слышу, как открывается дверь, и меня втаскивают внутрь, я почти теряю сознание от этого движения. Дверь за мной закрывается.
— Аксель! — Самый сладкий голос в мире произносит мое имя, и я снова растворяюсь в темноте, на этот раз с улыбкой на губах.
Глава 33
Анна
Единственная маленькая лампочка в комнате мигает и гаснет, не освещая углы. Я не удивлюсь, если он полностью исчезнет в любой момент. Я проснулась от того, что меня швырнули в эту комнату, дверь захлопнулась за мной. Забавно, как сильно могут меняться впечатления. Мои первоначальные мысли были о том, что Гробница была самой большой дырой в мире, но теперь, увидев это место, я нашла нового обладателя титула. Здесь очень холодно, впервые мне стало холодно с тех пор, как я здесь, и пахнет сточными водами с примесью старой крови и гнили. Из одного из темных углов доносится слабый шум капель, а в остальном все тихо.
Что, черт возьми, мне теперь делать?
Вид Акселя, напрягающегося и пытающегося дотянуться до меня, затем туман захватил меня, когда я наблюдала, как его избивают, практически до смерти… Он вообще пережил это? Коул сказал, что хочет бросить ему вызов, но их было так много, что они пинали и избивали его…
Когда я слышу, как открывается дверь, я вскакиваю, измученная и раненная, но не желающая сдаваться без боя. Мужчина, которого я не узнаю, стоит в дверях, бросает на меня быстрый взгляд, прежде чем повернуться. Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы прыгнуть ему на спину, взять его в удушающий захват и убежать. Вопреки поп-культуре, которую я помню с юности, я знаю, что на самом деле это не работает, когда твой противник может отступить и буквально раздавить тебя. С другой стороны, может быть, это было бы лучше, чем то, какой будет моя судьба завтра.
Я рада, что не сделала этого, потому, что этот мужчина входит, волоча за собой тело. Я ахаю и немедленно бросаюсь к нему.
— Аксель!” — Я вскрикиваю и получаю самую маленькую улыбку, прежде чем он роняет голову, теряя сознание.
Слезы текут по моему лицу, но я их почти не замечаю.
— Он спрашивал о тебе, — сказал мне мужчина, теперь стоящий у двери камеры. Он колеблется. — Как бы то ни было, мне жаль, что это случилось с вами обоими.
Я едва заметно киваю ему, прежде чем он закрывает дверь, щелкая замком позади нас. Я кладу голову Акса к себе на колени, провожу рукой по его лицу и волосам так, как, я знаю, ему нравится. Он в полном беспорядке, его лицо уже стало черно-синим, нос явно сломан, а губа сильно разбита. Я могу только представить, в каком состоянии находится остальная часть его тела.
Не имея ничего, чем можно было бы почистить или помочь ему, я сижу там, держа его на руках и поглаживая по голове, тихонько напевая. Все, что я должна дать ему, это свою любовь, и я буду делать это изо всех сил до последнего вздоха.
Я останавливаюсь, когда меня осеняет осознание.
Черт возьми.
Я люблю его.
У этого нехорошего, жестокого и жестокого заключенного кто-то сумел потребовать то, что он никогда не собирался отдавать. Была ли у нас когда-нибудь хоть какая-то надежда?
Я отказываюсь позволять себе плакать, но несколько слез все равно скатываются по моему лицу. Я понятия не имею, сколько прошло времени, здесь невозможно сказать, но через некоторое время дыхание Акса выравнивается, и я думаю, что он спит. Я смотрю вниз на его лицо, нежно проводя рукой по нему. Несмотря на то, где мы находимся, мое сердце переполняется, когда я смотрю на него, и слабая улыбка появляется на моих губах. Пока я сижу там, жалея, что не могу что-нибудь для него сделать, я слышу стук в нашу дверь. Нахмурившись, я осторожно опускаю его голову и иду через комнату, но не подхожу слишком близко к двери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Анна? — спрашивает знакомый голос, и я сокращаю расстояние до двери, кладя на нее руку.
— Тео! Ты в порядке? — Спрашиваю я, и на моих глазах появляются новые слезы.
— Девочка, о чём ты, ты спрашиваешь в порядке ли я, ты как? — Я не могу расслышать каждое последующее слово, но некоторые бормотания звучат не слишком лестно, так что, наверное, к лучшему.
— Пока я в порядке, — говорю я ему, когда он заканчивает. — Несколько ушибов и головная боль, но не так уж и сильно.
Я останавливаюсь и смотрю туда, где Акс все еще лежит на полу.
— Хотя здесь со мной Акс, и он выглядит очень плохо.
Я жду, и когда я начинаю задаваться вопросом, ушел ли он, я снова слышу голос Тео.
— Что я могу сделать? — спрашивает он.
— Я не знаю, что ты можешь сделать. — Я тупо отвечаю, думая о том, что он может сделать. — Ты можешь позвать Итана?
Еще одна пауза.
— Да.
Прижав ухо к двери, я слышу удаляющиеся шаги и возношу безмолвную молитву. Если здесь есть кто-то еще, кому я могу доверять и кто, возможно, может помочь, то это Итан. Как бы нелепо это ни звучало, в итоге я сворачиваюсь калачиком рядом с Аксом, стараясь не толкать его слишком сильно. Все беспокойство и адреналин, плюс то, что мне надрали задницу, измотали меня. Я кладу одну руку на грудь Акса на случай, если он пошевелится, и быстро отключаюсь.
Я просыпаюсь от знакомого звука ключей в замке. Вскакиваю со своего места, смотрю вниз, чтобы убедиться, что Акс все еще в порядке и дышит, прежде чем встать перед ним со сжатыми руками. Я не позволю им забрать его у меня.
Дверь открывается, входит Итан, и я вздыхаю с облегчением.
— Спасибо, чувак. Мне просто нужна минута, — я слышу, как Итан говорит кому-то позади него, прежде чем дверь снова закрывается.
Мы смотрим друг на друга с опаской на мгновение.
— Как он? — Спрашивает Итан, бросая быстрый взгляд на неподвижную фигуру своего друга.
Я качаю головой.
— Как ты думаешь? — Отвечаю я, пытаясь и не в состоянии сдержать гнев в своем голосе.
Итан опускает голову, поднимая руку, чтобы провести по волосам. Судя по тому, как его волосы взлохмачены, у меня такое чувство, что он сегодня часто этим занимается.
— Слушай, я не могу остаться надолго, но я принес тебе немного воды, но это все, что я могу, и только потому, что я убедил Коула, что будет неинтересно драться с ним, если он полумертвый от обезвоживания.
Во мне вспыхивает злобная ярость.
— Сражаться с ним, когда он наполовину мертв от ран? — Я хмурюсь, и Итан поднимает руки в знак капитуляции.
— Тебе не нужно говорить мне это, девочка, — быстро отвечает он. — Коул ни за что не допустил бы, чтобы это был честный бой. Мы все знаем, что если бы не это, Акс мог бы убить его за секунду.
Я сжимаю губы вместе.
— Есть ли что-нибудь, что мы можем сделать? — На этот раз я говорю более мягко.
Итан печально качает головой. Так странно видеть, что такой большой и крепкий мужчина выглядит таким растерянным. Хотя мы практически никогда не разговаривали, мы связаны через человека на полу странно интимной связью. Он смотрит на меня, и я могу сказать, что он хочет сказать что-то еще.
— Нет, — говорит он прерывающимся шепотом. — Ничего не можем.
Оба наших взгляда опускаются, чтобы посмотреть на Акса.
— Завтра они придут за вами обоими, — говорит он мне, выпрямляясь. — Коул хочет, чтобы ты смотрела. Я… Как бы то ни было, мне очень жаль. Я могу попытаться вернуться позже, но ничего не обещаю. Хотел бы я, чтобы я мог что-нибудь сделать.