А теперь шутки в сторону – разберемся по существу. Почему парламенты и народы мира, а также отечество, человечество и студенты большой болт положили на те рельсы, по которым ехал агитпоезд, битком набитый украинскими интеллигентами? Да потому что поезд этот – миф. Под него не то, что болт – целиком можно лечь вместе с любимой женщиной, и ничего не случится. Даже ниже спины не пощекочет ветром. Миф. Пустота. Сказка – а не украинская интеллигенция. Одна из задач интеллигенции – сообщать обществу о подлинных, а не мнимых проблемах. Но не существует для Украины российской угрозы. Как не существовало для Запада угрозы советской, что однозначно доказала недавняя история. Не русские танки прошли в 90-е по улицам Нью-Йорка, а американские мальчики расселились вокруг Кремля, снимая пенки с покончившего самоубийством СССР. Орать с четверга на пятницу о том, что Россия собирается завоевать Украину, так же актуально, как пугать нашествием марсиан. Для полной адекватности тексту авторам письма следовало подписаться не интеллигентами и общественными деятелями, а коллективом соавторов-фантастов. Фантастическая украиноязычная проза до сих пор зияет большой прорехой на шароварах нашей литературы – это ее хотя бы подлатало. Получился бы пусть и не очень оригинальный, зато глубоко национальный роман в одном письме, вроде пародии на уэллсовскую «Войну миров».
То, что назвало себя «интеллигенцией» в упомянутом «послании инопланетному разуму», не является сей субстанцией, с какого ракурса ни посмотри. Взять хотя бы вот этого симпатичного в теплом набрюшнике – первого президента Украины Леонида Кравчука (он же – бывший секретарь по идеологии ЦК Компартии Украины, то есть, главный цензор УССР). Представьте себе, что покойный товарищ Суслов дожил до сегодняшнего дня и теперь сочиняет воззвания к правительствам мира, скромно подписываясь не «член Политбюро», а «интеллигент». Нет, даже так: «инакомыслящий». Абсурд? Но так же абсурдно называть интеллигентом «экс-пастуха» интеллигенции Кравчука, всю партийную карьеру построившего на ее стрижке, а теперь переквалифицировавшегося в пожилого политического шута, развлекающего публику нехитрыми фокусами. К примеру, совсем недавно, сразу после оранжевой революции, он публично заявлял, что, если бы знал, что так все обернется, то отрубил бы себе руку, подписавшую соглашение в Беловежской пуще. Что, спрашивается, сегодня мешает Леониду Макаровичу ее отрубить? Это было бы красивое авангардистское зрелище. Почти украинское харакири. Бюрократ без руки для резолюций – то же самое, что самурай со вспоротым брюхом.
Даже при первом взгляде видно, что среди двадцати девяти подписантов большинство или обанкротившиеся политики (Левко Лукьяненко и Игорь Юхновский), или уволенные вице-премьеры, вроде Николая Жулинского, или просто уличные хулиганы времен Майдана, из-за которого собирался «членить» себя Кравчук (Тарас Стецькив). Есть, правда, два вышеупомянутых литератора (Юрий Андрухович и Оксана Забужко), в потемках отдаленно смахивающие на интеллигентов, но на свету производящие, мягко говоря, малоубедительное зрелище. Известны же они не столько как бойцы литературного фронта, сколько как инвалиды творчества, живущие за счет западных гуманитарных грантов. Первый написал когда-то сентиментальный роман «Московиада» – о том, как тяжело и голодно ему училось в Литературном институте в Москве, где полно крыс и пьяниц. (Теперь его кормят хорошо, и ему совсем не пишется.) Вторая – прогремела в основном полупорнографическими «Полевыми исследованиями украинского секса», где пришла к выводу, что мужчины ее не хотят, потому что она сознательная украинка, а сознательные украинцы не хотят, потому что они – не мужчины.
И только для Дианы Дуцик удивительно, что масс-медиа не проявили к волхвованию Забужко с Андруховичем никакого интереса, когда они вместе со стадом бюрократов бросились «заклинать» мировую общественность от злого москаля. А как его прикажете проявить? Оксана Стефановна слишком нервно трясет прической и серьгами перед камерой, отвлекая внимание от любой мысли, какую ей в рот ни вложи. А Юрий Игоревич – настолько «продегустировался» за полвека, что при первом же взгляде на его помятую небритую физиономию ждешь, что он попросит милостыню – точно такой же тип стоит в Варшаве под костелом Святого Креста, тоже о чем-то взывая. Правда, Дуцик объяснила все это тем, что у нас в стране не тот «дискурс» – не тот уровень обсуждения, как я понимаю. Мне же представляется, что дело в самих возбудителях дискуссии, не вызывающих доверия зрителя по упомянутым причинам.
Если вы спросите, сложно ли убивать украинскую интеллигенцию, я отвечу: проще простого. Как кофе выпить. Когда я слышу слово «украинская интеллигенция», моя рука сразу тянется к мухобойке. Проблема в другом. Можно потратить целую жизнь, выслеживая этого сказочного городского сумасшедшего, но я гарантирую: вы его никогда не найдете. Это такой же мифический представитель фауны, как русалка и снежный человек. Его нет. И никогда не было. И, по-видимому, уже не будет. Ибо нельзя получить потомство от того, чего нет. Даже при искусственном оплодотворении в пробирке. И даже при помощи американских докторов.
7 октября 2009 г.
Русская сила «Тараса Бульбы»
Охотно верю, что Ольга Сумская проплакала полфильма Владимира Бортко, как писали газеты. Я сам с трудом сдерживал слезы и шмыгал носом, как первоклассник. Мне не стыдно признаваться в этих чувствах. Так было. Зачем же это скрывать? Ни один фильм не производил на меня такого впечатления, как этот. Потому что это не просто хорошее кино. Это еще и кино о нас. О наших предках. О конфликтах, веками сжигающих Украину. О настоящих запорожцах, сражавшихся за Русь и православие, а не за ющенковский учебник истории, где они обструганы под натовское «миротворчество» и идею «евроинтеграции». И пусть хихикает рецензентка одной из киевских бульварных газет, заявляющая, что «фильм получился смешным» и сравнивающая «дословные гоголевские монологи Тараса Бульбы перед воинством» с речами Брежнева «перед партией» и… «дохлыми шутками Евгения Петросяна». Как говорится, барышне не понять. Не та у нее душа. А, может, и вообще души нет – вся в комические куплеты ушла. Я же эти «речи» слушал с восторгом. Так, словно не сидел в зале, а стоял по ту сторону экрана среди гоголевских казаков перед своим последним боем.
Знаменитый «идеологический» монолог Тараса о русском товариществе – вообще творческая находка Бортко. Все помнят, что гоголевская повесть начинается приездом сыновей в родной дом и веселой дракой Бульбы с Остапом. Режиссер перенес главные слова главного героя (простите за тавтологию) в самое начало фильма. Черно-белые кадры, хлещущий по лицам запорожцев дождь, Бульба в доспехах (не Богдан Ступка, играющий какого-то очередного гетмана по госзаказу Банковой, а именно Бульба – настолько перевоплотился в него актер!) и вечные слова, падающие на все вокруг. Так, словно старый полковник не о своем XVI веке говорит, а о сегодняшнем: «Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей… Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их. Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим… Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. Но у последнего подлюки, каков он ни есть, есть и у того, братцы, крупица русского чувства».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});