Читать интересную книгу Мимолётное влечение (СИ) - Вероника Ольховская

в своё отцовство. Но я не уверена, что и дальше всё будет также гладко… Поэтому давай повременим.

— Повременим? — Марк вышел вслед за мной. — Тебе не кажется, что мы уже опоздали?

Теперь я слышала в его голосе злость. Казалось, он был раздражён из-за потерянного времени, моментов, которые, к сожалению, невозможно повторить. Но разве в этом была моя вина?

— Хочешь сказать, что это из-за меня? — нахмурилась. — Я искала тебя, Марк. Перерыла тысячи сайтов, пересмотрела сотню профилей в социальных сетях… Даже нашла приказы о зачислении в университете, в котором ты учился. Но там не было нужного мне Алексея — ты испарился. Стал невидимкой, найти которого стало нереальным. А сейчас ты заявляешься и требуешь с распростёртыми объятиями принять в нашу семью? — усмехнулась. — Нет.

Мужское лицо, ещё минуту назад искривлённое от гнева, медленно расслабилось. Казалось, Марк задумался над моими словами, потому что через секунду произнёс:

— Прости, — он отвёл взгляд. — Я не думал, что так получится…

Я до сих пор не привыкла слышать его извинения. Холодный айсберг, который временами превращался в извергающийся вулкан, мог становиться усыпанным ромашками летним полем. Метаморфозы Марка были настолько удивительны, что каждый раз буквально сбивали с ног.

— Я не хочу давить на тебя, — он снова посмотрел на меня. — Не хочу навязываться… Знаю, что, возможно, сейчас я слишком импульсивен. Но я хочу быть отцом для Милы, — Марк дотронулся до моего плеча. — Ничто не изменит того, что она моя дочь, — его голос стал тише. — Пожалуйста, позволь нам узнать друг друга… Позволь мне полюбить её. Я, правда, очень этого хочу.

Каждое его слово эхом отдавалось в голове, заставляя сердце трепетать. Я хотела верить ему, желала окутать Милу не только материнской, но и отцовской любовью. Но при этом я боялась. Так сильно боялась, что не решалась сделать шаг навстречу Марку.

Теперь я была трусом, пытающимся при первой возможности сбежать.

— Если бы ты знал, как мне страшно, — пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями, уткнулась лбом в крепкую грудь. — Я боюсь привыкнуть к тебе… Боюсь, что Мила довериться, а ты, наигравшись, просто исчезнешь, заставив её страдать. Я не хочу ошибиться…

— Я тоже боюсь, — Марк мягко прикоснулся к моему затылку, нежно поглаживая волосы. — Я всегда думал только о себе, никогда ни о ком не заботился — забыл, что такое любовь. Влачил жалкое существование. Но встретив вас, я понял, что не желаю больше просто существовать… — слегка отодвинувшись, он поднял мой подбородок, заставив посмотреть в глаза. — Даже если бы Мила не была моей дочерью, это бы не изменило моих чувств — ты нравишься мне Лида. Настолько нравишься, что я не могу с собой ничего поделать…

Его признание стало громом среди ясного неба. Мне всегда казалось, что Марку претит даже мысль о нашей близости — настолько яро он проявлял свою неприязнь. Но, оказалось, что из его ненависти родилось нечто тёплое, совершенно не поддающееся объяснению чувство.

— Доверься мне, — прошептал Марк. — Позволь доказать, что я способен любить… — он уткнулся лбом в мой лоб. — Я стану для Милы лучшим отцом. Обещаю…

Мы, не отрываясь, смотрели друг на друга. В этот момент время остановилось.

Я сходила с ума, ощущая терпкий запах парфюма, чувствуя горячее дыхание на коже и слыша истошное биение мужского сердца. Мне хотелось быть ближе к Марку, хотелось блаженствовать от его ласки, хотелось, забывшись, сгорать в сладостных объятиях.

И, кажется, Гранину хотелось того же…

Медленно наклонившись, он позволил себе прикоснуться к моим губам. Робко, несмело, словно неумелый мальчишка, Марк нежно целовал меня, позволяя моей душе воспарить над землёй.

Обхватив горячими ладонями подбородок, Гранин вызвал во мне давно забытые чувства. Привыкнув к одиночеству, я думала, что не нуждаюсь в мужской теплоте, считала, что должна посвятить жизнь дочери.

Но, оказалось, я тоже желаю любви.

— Ты нравишься мне, — оторвавшись от Марка, прошептала я. — Нравишься так, что я схожу с ума…

Я хотела услышать его голос, хотела знать, что теперь мы больше, чем просто коллеги. Но Марк не успел ничего ответить — входная дверь нашей квартиры открылась, и в проёме появилась голова мамы.

— Что это вы тут делаете?! — прошипела она, с прищуром посмотрев на нас. — Как не стыдно…

Быстро вышмыгнув из объятий Гранина, я виновато улыбнулась, сказав:

— Ничего такого, о чём ты могла подумать, — затолкав маму в коридор, я схватилась за дверную ручку и протараторила: — Встретимся завтра. Пока.

/Марк/

Лида быстро закрыла дверь, оставив меня в недоумении стоять в подъезде. Молча смотря на бетонную стену, я не мог сдержать улыбку.

— Словно сопливый школьник, — усмехнулся, взъерошив волосы. — Совсем обезумел, Гранин…

Всю дорогу до дома я не мог прийти в себя. Сердце так бешено билось, что, казалось, может в любую секунду остановиться.

Я вспомнил… Вспомнил то чувство, когда бабочки парили в груди. Меня переполняла тревога. Но это смятение было настолько приятным, что я не мог контролировать себя и неожиданно приехал к родителям.

Тепло, переполнявшее меня, желало вырваться наружу. Поэтому я решил вывалить всю любовь на самого родного человека.

— Привет, ты дома? — выехав на трассу, позвонил маме.

— Привет, сыночка, — ласково ответила она. — Да, конечно. Что-то случилось?

— Можно и так сказать. Давай я сейчас приеду и обо всём расскажу.

— Приезжай. Заодно с Лёлей увидишься… Она как раз пришла меня навестить.

Сбавив скорость, я припарковался рядом с ближайшим магазином и переспросил:

— Алёна приехала?!

Глава 25

Это было слишком неожиданно. Перед отъездом Алёна говорила, что не желает возвращаться в родной город — её так сильно влекла Москва, что переезд стал главной мечтой. К счастью, муж разделял взгляды жены, поэтому через несколько месяцев после свадьбы они смогли осуществить желаемое и купили квартиру в столице. Алёна даже родителей не навещала, вынуждая их мотаться к себе.

А тут вернулась…

Мне не хотелось видеть её — воспоминания о нашем расставании всё ещё бередили старые раны. Но я должен был встретиться с Алёной, чтобы избавиться от груза, тяготившего сердце последние несколько лет. Я желал начать новую счастливую жизнь, а для этого должен был попрощаться с прошлым.

Правда стоило мне переступить порог родительского дома, абсолютная уверенность в правильности сделанного выбора поколебалась. Уже в коридоре чувствовался знакомый аромат пряных духов, который раньше с лёгкостью кружил мою голову.

— Маркуша, — услышав звук закрывшейся двери, ко мне выбежала мама. — Что случилось? Ты никогда днём не приезжал.

— Всё в порядке, — я не узнал свой голос. — Гостья ещё не уехала?