Читать интересную книгу Ловушка для тигра - Николай Мороз

Боевик наконец опомнился, сделал несколько шагов назад, оступился, налетел на «Ниву». Сигнализация немедленно взвыла снова и голосила до тех пор, пока ее хозяин не нашел в карманах брелок. Максим не выдержал, хрипло рассмеялся. Тут на крыльце показался еще один экземпляр — уже покрупнее первого, движения скупые, двигается уверенно. Сколько вас там всего? Но на этот вопрос Максим ответа не получил: успокоив орущую «Ниву», оба бандита скрылись в помещении ресторана. Ждать пришлось недолго: карательный отряд в количестве четырех человек построился очень быстро. Максим шагнул из темноты в яркое пятно света под вывеской, быстро осмотрел всех и снова убрался в темноту. Двинулся прочь не быстро, и не медленно — так, чтобы постоянно слышать, как урчит за спиной двигатель «Нивы». Вспомнил по дороге, что тропинка между домами узкая — рядом стена и забор трансформаторной подстанции, «Ниве» там не проехать. И порадовался, что так удачно выбрал место. Ярко освещенные улицы миновали быстро. Максим скользнул в подворотню, остановился, поджидая, когда преследователи сообразят, куда делась жертва. Еле сдержался, чтобы не свистнуть приглашающе — помешал кашель. Максим зажал ладонями рот, чтобы не выдать себя, вжался спиной в стену и в последний момент успел отбежать в сторону. Дальний свет фар заскользил по стенам и своду арки, выхватил из темноты кусты во дворе и высокую фигуру рядом с ними. «Нива» влетела во двор и остановилась резко, ткнувшись передним бампером в заросли. Захлопали дверцы, послышалась отрывистая речь. Максим помедлил немного, дал возможность преследователям заметить, как удирает по узкой тропке вдоль забора загнанная жертва. И улыбнулся, услышав позади топот: ищейки взяли след.

Дальше все было делом техники: Максим дважды прошел этот путь в светлое время суток и отлично запомнил особенности местности. Поэтому благополучно миновал все ловушки — выбоины, узенький, в одну досочку, мостик через канаву и брошенный кем-то рядом с тропинкой изрядный моток «колючки». Преследователям же пришлось туго, Максим слышал за спиной звуки падений, мат сквозь зубы и в очередной раз подивился услышанному. Почему эти гордые существа в минуты наивысшего напряжения используют ненавистный им язык — русский мат? Необъяснимо. Но на решение лингвистического ребуса времени не было. Вот они, уже близко. Что ж, приступим. Вы сами напросились, не я это предложил. Максим постоял еще на тропинке перед развалинами, убедился, что его заметили, и шагнул внутрь. Добежал до следующего дверного проема, стараясь наделать побольше шума, остановился и очень тихо вернулся назад, замер, сжимая в кулаке рукоять Пашкиного ножа. Бандиты входить вслед за Максимом не торопились, совещались вполголоса. Максим напрягал слух, пытался разобрать слова, но понял только, что двое останутся ждать снаружи. Услышав звуки шагов, подался назад, затаился в темноте. Через дверной проем в здание скользнули две тени, остановились, разошлись в разные стороны. Тот, кто направился в сторону, где притаился Максим, умер быстро и тихо. Зажать преследователю рот, два раза ударить ножом под лопатку — и все, дело сделано. Максим аккуратно уложил тело у стены, обыскал, нашел нож и пистолет. Нож он положил на пол рядом с трупом, пистолет сунул себе за пояс штанов. Двинулся вперед на шорох и треск. Сунувшийся на шум второй бандит тоже не успел понять, что происходит, — умер так же тихо и торопливо. Максим быстро обыскал убитого, нашел еще один нож. Оставил боевика лежать посреди замусоренного помещения, найденные аксессуары закинул в рюкзак, вернулся к дверям. Еще двое топтались при входе, вытягивали шеи, ждали соплеменников. Максим еле сдержался, чтобы не закашлять — горло раздирало, саднило, зато голова сделалась ясной и легкой. За спиной два трупа тех, кто убил людей, ставших за время службы ему почти родными. Какое там «почти» — они все были одной семьей, единым целым. Максим обхватил ладонью горло, чуть сжал пальцы под нижней челюстью, сдавленно прошептал:

— Цо кхузахь[1]. — И добавил, уже по-русски: — Идите сюда. — И снова зажал рот, чтобы не закашлять.

Боевики, услышав родную речь, дружно, как бараны, рванули вперед. Бараны и есть — кто же бросается в незнакомое помещение толпой? Сами виноваты, ловите. Максим уже не скрывался, шагнул из-за выступа в стене, но немного не успел — его услышали. И оба не придумали ничего лучшего, как рвануть вверх по лестнице, Максим помчался следом. Догнал одного уже наверху, схватил за полу куртки, дернул на себя и вбок. И сам едва не сорвался со второго этажа следом за своей жертвой. Та приземлилась неудачно, на кучу слежавшегося строительного мусора, и теперь стонала в темноте, но встать даже не пыталась. И затихла наконец. Оставлять за спиной вооруженного бандита, пусть даже с переломанными костями, было глупо, но впереди Максима ждала еще бо́льшая опасность. Четвертый не подавал признаков жизни, и, как ни вслушивался Максим, как ни всматривался во мрак, различить он ничего не мог. Надо ждать, этот скоро выдаст себя, он знает, что остался один и что Максим его отсюда живым не отпустит.

Снизу донесся шорох, Максим повернулся на звук, не трогаясь с места. Но это была всего лишь крыса, или сразу несколько грызунов, пользуясь передышкой, бежали куда-то по своим крысиным делам. Теперь только ждать, а заодно выяснить, у кого нервы крепче. Максим стоял очень удобно — за подпиравшей потолок колонной. Привалился к ней спиной, прикрыл глаза и постарался вспомнить планировку помещения. Огромное прямоугольное пространство с абсолютно ровными стенами, и в них нет ни ниш, ни выступов. Значит, преследователь в одном из углов — больше ему деваться некуда. Не мог же он выпрыгнуть в окно. Как же выманить зверька из норки? Через оконный проем в помещение просачивался мутный свет скрытой редкими облаками луны, и Максим смог разглядеть ближайшие к нему углы зала. Справа и слева пусто, значит, горец отсиживается где-то у окна. И тоже не видит противника. Похоже, это был тот, кто первым вышел на шум сигнализации. И, кажется, именно он сидел за рулем, впрочем, в последнем своем предположении Максим не был уверен. Зато не сомневался в первом. А если это так, то активного сопротивления он не окажет, надо действовать. Максим откашлялся еле слышно и бегом рванул из-за колонны к стене слева. Пригнулся на бегу, резко изменил курс и помчался вправо. И понял, что не ошибся — услышал в тишине шорох, приглушенный голос и ругательства. Максим первым же ударом сшиб боевика с ног, ударил его в живот, в челюсть. Бил еще куда-то, не глядя, плохо соображая, что делает. Потом опомнился, выволок стонущее существо из угла, потащил за собой. Бросил на лестницу, пнул ногой в плечо и равнодушно наблюдал, как тот костями пересчитывает ступени. Спустился следом, схватил полуживого преследователя за волосы, проволок по полу, швырнул к стене. Обыскал, бросил за спину очередной нож, вернулся к третьему бандиту. Тот был без сознания, но пульс на шее прощупывался. Максим присел на корточки рядом с ним, обшарил его карманы. Нашел еще один пистолет, такой же, как и первый. Вытряхнул магазин, боеприпасы убрал в рюкзак, пистолет закинул в груды мусора. Найденный нож повертел в пальцах и спокойно, ловким, уверенным движением загнал его по самую рукоять в правое подреберье бандита. Подхватил умирающего за плечи, оттащил к двум первым, вернулся обратно. Тот, четвертый, сопротивляться уже не пытался, жался к стене, поскуливал, вытирал рукавами куртки окровавленное лицо. Максим перевернул боевика на живот, выдрал из его джинсов ремень и кое-как скрутил ему руки за спиной.

— Сейчас приду. Разговор есть, — сказал Максим, стащил трупы в одно место, потом направился в заветный угол.

Извлек из бочки оба пакета, прикинул в руках вес, выбрал самый тяжелый. Второй пока убрал обратно. Снова вернулся к убитым, развязал пакет и вывалил из него на трупы свиные кишки, селезенку, легкие, печень, сердце — все свежайшее. По уверениям продавца, кабана закололи вчера, и, похоже, торгаш не наврал. На дне пакета скопилась загустевшая свиная кровь, ее Максим тоже вытряхнул на покойников, сверху швырнул пакет. Вернулся к последнему, оставшемуся в живых. Тот уже понял, что произошло, непрерывно ругался сквозь зубы, выл и даже попытался ударить Максима ногой. Но тут же затих от удара в живот, вой оборвался, спесь и гонор уступили место покорности.

— Ну, здравствуй, здравствуй, скотина. Как тебя там — Рулон Обоев? Камаз Отходов? Ушат Помоев? — Максим говорил тихо, но отчетливо, старательно выговаривал каждый звук. Это помогало сдерживаться себя, чтобы не забить до смерти скорчившуюся от боли тварь прямо сейчас. Тварь еще должна пожить немного и кое-что рассказать. Например, о том, кто прислал ее сюда, кто назвал адреса бойцов из группы Максима и сколько всего шакалов пустили по следу группы капитана Логинова.

Способ скачивания информации был прост до безобразия: Максим вытащил из-за пояса пистолет, приставил дуло ко лбу боевика, перевел предохранитель на боевой взвод. Боевик затрясся, попытался выругаться, но получил удар кулаком в висок. Несильный, такой, который помогает понять, как надо себя вести в подобных обстоятельствах. Превентивная мера и впрямь помогла, существо ударилось затылком о стену и заговорило. Максим был даже немного разочарован — он не ждал, что все решится так быстро. Забыв про гордость, боевик, хлюпая носом, рассказал все, что знал. Их группа, по его словам, была одна, тот, кто отдавал приказ, решил, что этого хватит. И почти не ошибся, не учел только, что капитан Логинов побежит не от преследователей, а навстречу им. На чем и погорел. Трое уже никогда не попадут в рай: в таком виде их туда просто не пустят.