Кроме мелких рачков, М. М. не нашел в озере ничего живого, зато поверхность, его кишит гусями, целые стайки которых бороздят его во всех направлениях; особенно же много собирается их по зорям на болоте в конце озера. Почва кругом солончаковая, даже на горах все борозды, по которым стекает дождевая вода, окаймлены отложениями солей, словно снегом.
20 июля. Сегодня ясный солнечный день, тепло, тихо; на минуту мне эта погода напомнила лето, наше, русское лето; озеро отражает в себе и голубое небо с облачками, и весь хребет окаймляющих его гор.
Рис. 45. Характерный Памирский перевал.
Муж занялся было съемками на ближайшей горе и, покончив с одной стороной озера, водрузил белый флаг с тем, чтобы повторить съемку с разных мест, но гуси так раздразнили его, плавая невдалеке целыми стаями, что бросил он свое благоразумное намерение, взял ружье и отправился на болото.
Среди озера есть остров, который значительно более приподнят над поверхностью воды, чем берега самого водовместилища. На нем, по словам М — ва, — такая масса гусей, что их можно почти ловить руками, но за неимением лодки, пробраться туда, конечно, нельзя; там же гуси выводят детенышей, кладя яйца прямо на песок, так? что солдатам, ухитрившимся перед Пасхой переправиться на остров в квашне [34], удавалось набрать обильный запас яиц.
21 июля. Сегодня предпринимали экскурсию для осмотра одной из пещер, в рассказах киргизов окруженной ореолом таинственности. М — в побывал в ней года 2—3 тому назад, и его рассказы также возбудили наше. любопытство. Находится она в одной из прибрежных скал и забираться в нее приходится из бокового ущелья. Большую часть подъема можно, хотя и с трудом, сделать на лошади; после, примерно, трети пути глинистый, поросший травою грунт заменяется сначала крупным камнем, а затем сыпучим острым щебнем, который по крутому уклону сыплется из-под ног лошади и до крайности затрудняет подъем; животные останавливались на каждых десяти шагах, чтобы перевести дух (надо помнить, что высота здесь весьма значительна: свыше 14,000 фут). Щебень стал, наконец, так глубок, а подъем так крут, что последнюю треть пути пришлось делать пешком. Шли мы долго, заботясь преимущественно о том, чтобы по возможности сохранить дыхание, а потому ежеминутно останавливались. С завистью и удивлением смотрели мы на солдат охотников, которым этот подъем, очевидно, казался шуткою: они стали подниматься гораздо позднее нас, как всегда пешком, догнали и чуть не вприпрыжку обогнали нас, точно под ногами у них находился не сыпучий щебень, по которому приходилось местами лезть на четвереньках, а ровная дорога. Напомню, что мне давно уже пришлось облечься в охотничьи сапоги мужа, и они словно привинчивали меня к земле своею тяжестью, даже и на ровном месте: не мудрено поэтому, что, подползая к цели нашей прогулки, я упала духом и уже не надеялась более обрадовать отечество своим возвращением.
За эту экскурсию нам особенно часто приходилось слышать зловещий свист горной индейки (Megaloperdix Nigelii), которую местные жители называют «улар»; свист этот напоминает завывание ветра в трубе и производит жуткое впечатление. Улар водится лишь в горах на значительных высотах: ниже 9—ю тысяч фут его встречать не приходилось. Замечая опасность, он не летит, а предпочитает бежать и притом всегда. кверху, в гору. Для коллекции не удалось, к сожалению, добыть ни одного экземпляра, так как встречать уларов приходилось лишь на охотах за архарами и кииками, и в тех же, приблизительно, местах, где держатся последние; в виду же возможности спугнуть более ценную дичь, уларов не стреляли. Мясо их, говорят, отличается чрезвычайно нежным вкусом.
У входа в пещеру зажгли взятые с собою свечи и вошли: передняя часть её, очень широкая, сводчатая, вся усыпана толстым слоем птичьего помета, кажется исключительно голубиного: голубиных гнезд здесь множество [35]. Широкий вначале коридор, несколько суживаясь, делает поворот и начал круто спускаться; темнота наступила полная, идти приходилось по нагроможденным большим камням, на всем лежал толстый слой пыли, потревоженной нами и лезшей в глаза, нос и покрывавшей наше платье; идти было все труднее, так как проход стал настолько узким, что в одном месте пришлось ползти на четвереньках по камням и ныли. Любопытного кругом было мало, если не считать нагроможденных друг на друга камней. В одном месте однако напали на след пребывания здесь человека: обрывки кошм, остатки костра, людские черепа и рога кииков валялись на земле. Особенно удивило нас следующее обстоятельство: по очень круто наклоненному камню, на слое пыли виднелись следы голой, словно человеческой ступни; возможно, что здесь жил медведь, так как человек не мог бы взобраться по такому камню; его же присутствием, может быть, объясняются разломанные на части черепа кииков с отделенными рогами и притом в таком узком проходе, в который живой киик со своими рогами пролезть заведомо не может.
Я смалодушествовала и вернулась с Ташметом назад, к выходу, боясь главным образом обратного крутого подъема по камням. Спутники мои также недалеко ушли от места, где я их оставила: спустившись еще немного, они достигли, по-видимому, конца пещеры, но оказалось, что наверху есть щель и ход дальше; туда, однако, проникнуть они не решились. В одной из маленьких боковых пещер М — в нашел обломки большой деревянной ореховой точеной чашки, обрывок темно-красной шерстяной материи с узором, выложенным узкой шелковой желтой ленточкой, обрывки кошм и несколько человеческих черепов. М — в несколько лет тому назад, уже посещал эту пещеру, заинтересовавшись предположениями киргизов о присутствии в ней человека, и действительно видел человеческий след, идущий от входа пещеры вглубь, но не возвращающейся обратно (благодаря, вероятно, существующему второму выходу). След этот и теперь он нашел сохранившимся, также как и следы, оставшиеся от первого. его посещения: очевидно, с тех пор сюда никто не заглядывал. Трудно объяснить присутствие людских черепов; два из них, так же, как и пару великолепных рогов киика, М — в отдал М. М.