Читать интересную книгу Бесплатных завтраков не бывает - Крис Хендерсон

Она обошла мой письменный стол, обвила меня за шею, продолжая плакать бурно и горько. Прижалась ко мне, дрожа всем телом и давая выход своим страхам, и скорби, и ожесточению. Такие рыдания в служебном кабинете могли бы стать причиной вызова полиции, если бы кому-нибудь в этом доме до чего-нибудь было дело. Я держал ее за плечи столько, сколько было нужно, и ее отчаяние невольно передавалось мне. Я был рад ему и не пытался утешать ее или успокаивать. Оно было для меня горючим, на котором я мог ехать дальше, забыв, как ломит, горит и саднит все мое тело. Ее слезы действовали не менее эффектно, чем таблетки маленького доктора. Не думал я, что мне придется прибегнуть к такому мощному средству.

Наконец она поднялась, пошатываясь, вытерла лицо все тем же скомканным и грязным «клинсксом». На этот раз извинений не последовало. Она понимала, что этого не требуется.

— Ну что, — спросил я, — Будете умницей?

— Я... я постараюсь.

— Вот и хорошо. — Когда она села на стул, я продолжил: — Теперь будете делать то, что я скажу. Из дому вам лучше уехать. Поживите несколько дней у подруги — или у друга — или в мотеле. Все равно, где. Лишь бы Миллер вас не нашел. Сообщите свой новый адрес только тем, кто никак не может без вас обойтись, но пусть никому его не дают. Вы ведь фотомодель — постоянно на публике, — вот и расскажите, что вас замучил своими преследованиями слишком пылкий поклонник. Потом позвоните мне и продиктуйте номер телефона, по которому я смогу с вами связаться.

Она оторвала клочок от лежащего на столе листка бумаги и моей ручкой нацарапала несколько цифр.

— Вот. Больше мне негде прятаться. Это телефон Барбары, моей подруги.

Бумажку я спрятал в свою записную книжку. Джин щелкнула замком сумочки. Я встал, готовясь проводить ее до дверей. Она поглядела на меня с подобием улыбки на губах.

— Боюсь, что это станет дурной привычкой — разливаться тут у вас в три ручья.

— Ничего. Приходите, как будет охота поплакать. Я приготовлю побольше носовых платков.

Улыбка стала шире, глаза вспыхнули и заискрились, чуть искривленный носик сморщился, и я вдруг поймал себя на том, что мне отчаянно не хочется допускать, чтобы Джин Уорд еще когда-нибудь плакала.

Я проводил ее и постоял на лестнице, глядя, как она удаляется, слушая стук ее каблучков, пока и то, и другое не исчезло в жарком мареве улицы. Потом вернулся к себе, достал из ящика мой 38-й в плечевой кобуре, надел кобуру и машинально проверил, легко ли он вынимается. Легко.

Я улыбнулся, ибо там, куда я направлялся, ему никак нельзя было застревать в своем кожаном гнезде. Продолжал я улыбаться и потом, когда запирал дверь, пересекал площадку, спускался по ступеням, шел к машине, ехал. Выглядело это, должно быть, странно, однако я плевал на странности. Погода была омерзительная, но и на это я плевал. Бывает, что даже летний нью-йоркский день не может испортить тебе настроение.

Глава 16

Я провел час сорок пять в машине напротив «Голубого Страуса», поджидая Джеффри Энтони. Кто-то может назвать это необходимыми мерами наружного наблюдения, я же считаю это понапрасну убитым временем: Энтони так и не появился. Вся надежда была на то, что он уже внутри. Потом вылез и постоял, опершись о стену, в хорошо отработанной позе. Никто бы не подумал, что я веду наблюдение, потому что смотрел я совсем в другую сторону. Такие штуки получаются у меня блестяще.

Многие мои коллеги терпеть не могут слежку — особенно на машине. Как минимум, для этого нужна машина. И водительские права. И страховка. Нелишним оказывается и умение водить машину. Хотите сесть кому-нибудь на хвост в Нью-Йорке — заранее готовьтесь к увлекательному пикнику, где будут и полицейские, штрафующие на каждом углу, и натянутые нервы, и разбитый бампер, заменяющий в городе заползающих куда не надо муравьев. Я тоже не люблю слежку, а неподвижное наблюдение — еще больше, однако владею и тем, и другим вполне прилично. Это входит в число моих профессиональных навыков и умений, а за них мне платят.

На этот раз они мне не пригодились — не деньги, разумеется, а навыки, и потому я решил попробовать «непосредственный контакт» — то есть пройти по улице, вломиться в заведение и попробовать там немного поскандалить, посмотрев, что из этого может выйти. Это я тоже умею.

Солнце благотворно подействовало на мои раны. И топтание вокруг клуба — тоже. И то, что я постарался забыть о том, как меня здесь отделали. Это вовсе не значит, что старина Энтони схалтурил — вовсе нет: как профессионал я должен признать, что он выполнил данное ему поручение весьма тщательно. Просто кое о чем надо уметь забывать, если надо забыть. А мне было надо. Я закурил, ожидая, когда поредеет поток автомобилей, потом шагнул с тротуара на мостовую и, лавируя среди машин, направился на другую сторону. Без риска для жизни улицу в Нью-Йорке не перейдешь: сигналам светофора подчиняются здесь только приезжие.

Я уже понял, что Стерлинг принадлежит к тем людям, которые никогда сами к телефону не подходят, и на просьбы позвонить не отвечают, в какое бы время суток вы их ни ловили. Его надо брать нахрапом, в импровизированной манере. Я решил проверить свое умозаключение на парне, стоявшем у центрального входа. Нацепив свою лучшую улыбку «№3», я прошел мимо него. Он тут же задержал меня:

— Эй! Бедолага, ты куда это собрался?

— Ты, главное, не волнуйся. К Стерлингу.

— У босса на сегодняшний день встреч не назначено.

— И не надо. Не будет же Энтони делиться своими планами с вышибалой, верно?

Имя моего обидчика подействовало как пропуск, и я прошел в дверь, отпихнув охранника.

— Погоди, я должен проверить! — крикнул он мне уже вслед.

— В штанах у себя проверь. Пойди-ка лучше кондиционер вруби. А мне работать надо.

Подействовало. Я оказался внутри, обвеваемый кондиционированным воздухом и окрыленный неожиданно полученной информацией. Если бы «Страус» был обыкновенным ночным клубом, охранник у дверей скорее убил бы меня, чем пропустил без разрешения. Это присуще жителям Нью-Йорка: свою правоту они защищают яростнее, чем собака — кость. Но если они не правы или хотя бы сомневаются в том, что действуют на законных основаниях, они сейчас же сникают как первоклассники, замочившие штанишки.

В гостиных клуба было пусто. Один бармен перетирал вымытые стаканы, другой переливал подозрительного вида жидкость — доллар за галлон — в порожнюю бутылку из-под «Джек Дэниелс». Когда капитан Рэй Тренкел станет педерастом, я непременно порекомендую ему это заведение. Впрочем, мое внимание было поглощено другими заботами, а именно — добраться до кабинета Стерлинга, куда вчера вечером меня не допустили. Причем у них хватило благоразумия отколошматить меня и выкинуть вон, не привлекая к себе внимания посторонних. Ответный ход за мной.

В «Страусе» было нечисто. Еще предстояло выяснить, какого рода эта грязь и почему они ее развели, но сам воздух в этом заведении напомнил, как меня выбросили на задний двор в кучу отбросов, испортили костюм, сломали запястье, и все прочее, что не давало мне покоя с той минуты, когда я очнулся.

Но цель я преследовал одну — найти подружку Карла Миллера. Мне нет дела до того, приторговывает ли Стерлинг наркотиками или содержит подпольный бордель, или собирается обстреливать марсиан из пушки, — меня это все не касается. Я вам не киношериф. И не рыцарь в сверкающих доспехах, намеренный покончить с несправедливостью в нашем мире. То есть я не шериф и не воитель за правду до тех пор, пока своими глазами не увижу — тут что-то не то. Тогда другой разговор. А теперь я желал найти Мару и показать где раки зимуют людям Стерлинга, а может, и самому Стерлингу. И уж, конечно, — мистеру Джеффу Энтони. Именно потому, что мне вчера было мягко порекомендовано держаться от всего этого подальше.

Итак, я направился туда, где, по моим представлениям, находился кабинет Стерлинга. На этот раз никто не чинил мне препятствий: очевидно, и Джефф, и Крысенок заступали на смену в ночь. Ну что ж, военное счастье переменчиво. Я обхватил пальцами здоровой руки ручку двери и на мгновение помедлил, включив свой радар. Из-за двери слышались голоса и смех — похоже, работал телевизор. Ничего подозрительного: меня явно не ждали. Можно было входить.

Открыв дверь, я почти впрыгнул в комнату — на тот случай, если кто-нибудь охранял вход. Можно было и не прыгать. Никто ничего не охранял. Все присутствующие сгрудились у огромного письменного стола с инкрустациями. На нем стоял переносной телевизор, а за столом сидел человек, в котором я узнал того, чью карточку из школьного альбома принес мне Хью. Идиллия: трое затянутых в кожу крепких молодых людей вместе с боссом смотрят мультики. Еще какое-то существо — я видел только уставленные на меня красные туфли на высоченных каблуках — явно пыталось переключить внимание хозяина с героев мультфильмов на себя.

— Это еще что? — приветствовал меня Стерлинг. — Вы кто такой?