Читать интересную книгу Люди на болоте (Полесская хроника - 1) - Иван Мележ

Василь заметил: Чернушка, поздоровавшись, сразу обратил на него внимание, выделил его изо всех.

- И Василь тут! - сказал он, словно обрадовавшись, но Василю от этого легче не стало.

Даметиха отозвалась:

- Зашел по-соседски, спасибо ему!

- Ты не вчера ли вечером прибыл? - не отступал от Василя Чернушка.

- Вчера...

- Вечером? Уже стемнело, как пришел?

- Стемнело... А что?

- Да ничего. Видел я - кто-то в потемках подходил вчера к хате, сказал Чернушка. - Вроде похож на тебя, я аккурат возле хлева был. А сегодня слышу: и в самом деле прибыл... Так я и подумал, что ты...

Василь промолчал.

- Зашел бы. Я тогда ничего не сказал, - не узнал толком. Не поверил, грец его... А то ведь, наверно, ты был!

Василь шевельнул плечом, словно хотел отмахнуться:

- Не-ет...

Разговор, к счастью, пошел о Миканоре. Грибок сказал, что Миканор, чтоб не сглазить, справный с виду, не плохо, видно, на службе было. Миканор засмеялся:

- Да грех сказать, что плохо...

- Отъелся, как бугай! Выгулялся, - похвалил Миканора Хоня.

- Чтоб гулял очень, не сказать. Бывало, после похода, не секрет, иной раз и сам и конь под тобой - как в мыле.

- Когда идешь, нога за ногу цепляется? - захохотал Хоня, а за ним Алеша и Петро.

- Еле дотянешься, бывало. Опять же - если в карауле стоишь. В мороз, на ветру как промерзнешь - так, кажется, душа заходится. Кожух такой до пят тулуп - давали, как на пост идти. Так и тулуп этот не поможет - все равно холод проберет...

- Эге, до печенок доймет!

Старый Даметик начал было говорить: это что, вот в Маньчжурии мороз так мороз, на лету все живое губит, - как в хату ввалилось еще несколько мужикев. Среди них был и Андрей Рудой, аккуратно выбритый, с тоненькими усикамикрылышками огненного цвета, в фасонистой городской шапке, - первый в Куренях политик и оратор.

Рудой подошел последним, поздоровался с Миканором не так, как все, неловко, по-деревенски, а, сняв фасонистую шапку, чинно поклонился. Пожимая руку, поздравил:

- Со счастливым возвращением, Миканор Даметьевич!..

Рады вас, так сказать, видеть снова на нашей куреневской почве...

Мужики не впервые удивлялись деликатности его обхождения, но никто не пробовал подражать ему: не каждому дана такая ловкость.

- Унтер у нас на батарее был, - вспомнил Грибок. - Ну и унтер: кулаки по пуду! Как даст кому - тот сразу с копыт обземь!.. А теперь, правда, не бывает, чтобы кого били?

- Пускай бы ударил какой бы ни был командир. Его бы так проучили, что навек закаялся бы!

- А если, бывает, иной не слушается? - вмешался Хоня. - Командир ему одно, приказывает сделать что-нибудь, а он - не буду и не буду! Не бывает разве таких?

- Бывает всякое. Только все равно не бьют никого. Другим методом берут. Объясняют больше, что к чему. Что значит служба в Красной Армии и кому мы служим.

- А если он все равно не слушается, - не отступал Хоня, - не судят?

- Судят. А только больше - на сознание бьют.

- Слыхал я, что аж под Минском на маневрах быть приходилось? - опередил какой-то новый вопрос надоедливого Грибка Андрей Рудой.

- Был. На окружных ученьях.

Андрей Рудой хотел расспросить об этих ученьях, но тут вмешался Чернушка, перепутал все:

- Как там земля, под Минском?

- Земля как земля, - попробовал было вернуть разговор к ученьям Рудой, однако Миканор возразил:

- Да и не сказать, чтоб такая, как наша. Намного суше... Болота попадаются редко, можно сказать, больше - поля, поля да лес. И лес, можно сказать, другой - чистый сосняк... Очень много холмов. Бывает, как глянешь с какойнибудь горы, так только и видишь: холмы да холмы, поле да лес. На сколько хватает глаз...

Хоня спросил:

- Может, такие, как в Мозыре?

- Поменьше. Таких, как в Мозыре, нет! - Миканор сказал это как бы с гордостью: он служил в Мозыре.

Разговор теперь уже заинтересовал Василя. Никогда за всю жизнь не был он дальше Хвойного, только раз добрался до Мозыря, который показался такой далью, словно там был конец света. А людей вон и дальше заносит, и удивительно - и там земля, и там живут!..

- И как это оно: земля без болота! - будто не поверила Даметиха - Как это может быть, чтоб без болота!

- От баба! В Маньчжурии так не то что болота, а и кусточка на сто верст не увидишь. Голо, как на полу...

- У нас, в Михайловке, тоже земля была! Как масло, грец его! Возьми на хлеб да мажь, - похвалился Чернушка полузабытой Черниговщиной.

- А тут куда ни кинь - болота до болота! - пожалел Губатый Алеша. Кочки да жабы!..

- Без жаб там, видно, скучно. - Хоня, а за ним Алеша и Петро захохотали. - Без таких песен!

- Слышал я, - проговорил Миканор, - один ученый в Мозыре доказывал, приезжал к нам с докладом: на болоте земля, доказывал, - первый сорт. Без навоза родить может! ..

- Только осуши - и сей, - поддержал Андрей Рудой. - Особенно любят эту землю овес, конопля, всякая техническая культура.

- Осуши! Если этим топям конца-краю нет.

- Генерал тут когда-то был вроде, - вспомнил Игнат, отец Хадоськи, которого за привычку к месту и не к месту вставлять слово "вроде" прозвали "Вроде Игнатом".

Андрей Рудой подтвердил:

- Исторический факт! Инфанктерии генерал Жилинский.

Личный друг царя...

- Друг он или не друг, не знаю. А только вроде ученый очень, инженер. Да и то сказать: хоть царя и скинули и генералов вместе с ним, а все ж генерал - это тебе не наш темный лапоть... Все науки прошел!..

- Науки его были не пролетарские! - возразил Рудой.

- Какие они там ни были, а все ж науки, - сказал Вроде Игнат. - Так он вроде двадцать лет бился с болотом, поседел, высох как щепка, а чего добился? Копает, копает, - не он, конечно, а люди приведенные, - а оно, болото, пока в одном месте выкопают, в другом уже ряской заросло.

- Это ж под Загальем покопали тогда, - напомнил Даметик. - Там, видно, и следа нет...

Даметиха поддержала:

- Что бог дал, то один бог и переменить может! А не человек, козявка.

- Это вы напрасно, Халимоновна. Передовые ученые еще при царском режиме, так сказать, о человеке другое учили.

Не говоря о теперешних, о большевиках, учили: человек - не козявка!

- Не знаю, чему они учили, а только козявка был, козявка и есть ..

- Это глядя какой человек! - возразил Хоня. - Один, бывает, - козявка, а другой - герой!

- Человек - существо. Так сказать, он и мошка и он же - властелин, царь природы! Это еще поэт Некрасов учил, а также Толстой, Лев Николаевич!

- Человек - мошка и властелин, это правда, - подхватил Алеша.

Миканор сказал:

- Если он один, как колосок, забытый в поле, он, конечно, - не секрет все равно что мошка или козявка. А если этих мошек полк соберется или дивизия, то эта мошка или козявка свет перевернуть может...

- Так то дивизия, а то - мужики, - подумал вслух Хоня.

- Пусть себе и мужики. Если сорганизоваться всем, дружно взяться, будет все равно что дивизия. Что хочешь одолеет.

- Дружно взяться! Где ж это было видано, чтоб вся деревня дружно что-нибудь делала?

- Тут кто в лес, а кто по дрова! - как бы пожалел Хоня. Мужики поддержали его, согласно закивали головами.

Когда все умолкли, продолжая дымить цигарками, Чернушка промолвил раздумчиво:

- Да оно, сказать, - тут и так, грец его, силы не хватает.

Хоть бы с тем, что в хозяйстве, управиться.

- У других не меньше, чем у нас, забот, - будто не споря, а также рассуждая, с уважением к старшим, сказал Миканор. - А вот же делают и другое, себе к добру!.. - Миканор достал из угла газету, развернул. - Вот пишут: болото осушили - луг сделали.

- Далеко это?

- Да не сказать, чтоб очень: верст пятнадцать, может, за Наровлей. Там близко наши лагеря стояли, так я, можно сказать, знаю те места. Все такое, как и у нас. А разве у нас плохие луга можно было бы за Теремоским лесом сделать?

- Можно-то можно, да вот попробуй... - сказал Хоня.

- Все равно, будто не знаешь наших! - поучительно вставил Грибок.

- Миканорко, не говори чего не следует! - ласково, но твердо сказала и мать. - Пустое все!

- Почему это пустое? - загорячился Миканор. - Другие ж делают, а мы что - хуже всех?

Неизвестно, как пошел бы разговор дальше, если бы Чернушка, больше всего не любивший споров, неожиданно не пошутил:

- Женить тебя, Миканор, видно, грец его, надо!..

Хоня весело подхватил:

- Уж и женить сразу! Дайте хлопцу пока хоть на девок посмотреть, погулять!

- Охоту согнать! - поддержал Алеша.

Хоня проворно, не теряя удобного момента, позвал Миканора на улицу посмотреть, что делается на вечерках, и, возможно, Миканор охотно пошел бы с ним, если бы Даметиха не возразила:

- Негоже это ему, Харитонко! Тут гости, а он - шасть из хаты, будто они не по душе... Пусть в другой раз! - Она, будто ожидая поддержки, взглянула на сына.

Миканор дружески кивнул хлопцам:

- Видно, уж в другой раз посмотрим...

- В другой так в другой! - Хоня встал, сдвинул на затылок шапку, подмигнул приятелям: - А мы - повалим!

Чтоб девок наших не расхватали!