Читать интересную книгу Экс-баловень судьбы - Марина Серова

Только как это сделать? Сами они не расскажут, а кто-то еще вряд ли в курсе дел этой весьма закрытой компании. А может быть, использовать для этой цели Жигалина? Что с того, что мне известно, что он ни при чем: другие ведь этого не знают! Выяснить, в какой группе он числится, и поинтересоваться у однокашников: не было ли у него с профессором Разумовым конфликтов и где бы, например, мог он находиться в ту роковую ночь? А потом и на Незнамова с друзьями выйти. Мир тесен, если Незнамов и его приятели знают про Жигалина, то почему бы Жигалину и его приятелям не знать про Незнамова? Хм… кажется, получился каламбур.

А насчет того, имеется ли у этих исследователей компромат на профессора, можно будет на испуганную девочку Зину надавить. Хотя — только в крайнем случае. Для начала не помешает собрать какую-нибудь дополнительную информацию. Разрабатывая это дело, я уже не раз сталкивалась с тем, что в процессе разговоров выяснялись какие-то новые данные, которые давали расследованию совершенно иное направление. Вполне возможно, что и в этот раз я смогу узнать что-то новое, что поможет мне понять — с какой стороны удобнее всего будет браться за этих с виду простеньких, но очень себе на уме ребятишек.

Надо ехать в Покровск. Снова разыгрывать выпускницу милицейской школы и вести бесконечные разговоры. Ох уж мне эти разговоры! Кажется, легче двадцать раз морду кому-нибудь начистить, чем заниматься этим нудным переливанием из пустого в порожнее! На один процент действительно стоящей информации — девяносто девять процентов мусора. Да еще, того и гляди, заврешься на чем-нибудь!

От расстройства я даже закурила. Паршивое дельце, давно у меня таких не было. Сплошные разочарования и противоположности. Однако, докурив, я строго сказала себе: хватит морально разлагаться, пора заняться делом. Подкрасившись и облачившись в джинсовый костюмчик, я отправилась в Покровск.

Приехав в Институт кооперации, я навестила знакомых мне девочек из исторического деканата и спросила у них, в какой группе учится Сергей Жигалин. Оставалось только изучить расписание и узнать, в какой аудитории занимается нужная мне группа.

К началу большой перемены я уже сидела в засаде, поджидая, когда из дверей аудитории появятся студенты и я смогу наметить себе жертву, на долю которой придется нелегкая участь — снабдить меня информацией.

Наконец двери открылись, и из них вывалилась толпа народа, в едином порыве устремившаяся, скорее всего, в столовую. Только несколько девчушек никуда не спешили, а весело переговаривались с парнями. В одном из них я узнала приятеля Жигалина, с которым он выходил вчера покурить, когда я следила за ним. Что ж, кумушки, вас-то мне и нужно!

Через некоторое время юноши удалились, а девушки так и остались стоять в нише у окна. Я направилась к ним, еще не зная, как начну разговор, но полностью доверяя своим импровизаторским способностям.

— Девчонки! Привет! Можно поговорить с вами?

Сначала они отнеслись ко мне несколько недоверчиво, но, когда я рассказала им про милицейскую школу и намекнула, что они могут помочь своему товарищу, дав какую-либо информацию, подтверждающую его алиби, они очень оживились.

— Сережка — он такой… Чуть что не по нему — сразу начинает психовать. Но вы не думайте, он просто языком болтает. Он такого сделать не мог.

Вспомнив все увиденное и услышанное в подвале, я очень посочувствовала этой девочке, но не стала разрушать ее иллюзии. Найдутся желающие и без меня — тот же Сережка. Жизнь такие заблуждения быстро исправляет.

— А вы не можете сказать, где он был ночью двадцать четвертого?

— Конечно, можем.

— Правда?! Это бы мне очень помогло.

— Да тут никакого секрета нет, это вам многие смогут подтвердить. В ту ночь все у Генки на дне рождения были. И наши, и с параллельного…

— А кто это — Генка?

— Макаров Генка, с параллельного потока. Он как раз из той группы, которую Разумов курировал.

Разговор становился все интереснее.

— И эта группа тоже была?

— Да. Сначала только они и были, ну и наши девчонки, а Сережка с друзьями попозже подошли, уже часам к одиннадцати.

— А вы не поможете мне уточнить одну деталь: если я не ошибаюсь, в той группе с параллельного потока несколько человек дополнительно занимались с Разумовым по истории — факультатив или что-то в этом роде…

— Это Незнамов, что ли?

— Да, кажется, у кого-то там была такая фамилия…

— Ну да, Незнамов и вся их компания… они тоже там были.

— Вы это точно помните?

— Конечно. Они-то там и зажигали, пока наши ребята не пришли. Ну а потом Сережка со своими пацанами стал хороводить. Так прикольно было — до сих пор все тащатся!

«Представляю себе», — подумала я, вспомнив Сережку и его разудалых «пацанов».

— А у этого Генки, что — квартира большая? Как вы там все поместились?

— Да он в частном доме живет, там места — хоть отбавляй. Далековато, правда…

— Не в центре?

— Не-ет, совсем не в центре. Мы пешком туда шли… с занятий. Показалось, целая вечность прошла, пока доплелись.

— Так, значит, Жигалин весь вечер был у Генки?

— Да, и Жигалин, и Сережка с пацанами, и все мы… До утра гудели. Пацанам, как всегда, не хватило, так они замучились бегать в магазин… там круглосуточный далеко. Принесут, не успеют оглянуться — опять надо бежать. Умора!

Это подтверждает алиби Незнамова и его приятелей. Разве что периодические отлучки внушают некоторое сомнение… Но в принципе они там все были друг у друга на виду. Если бы кто-то ушел надолго, наверняка бы заметили.

— И много народу было?

— Наших, считай, почти две группы да еще Сережкины пацаны…

— А если бы кто-то ушел, это бы заметили?

— Да никто не ушел, мы и по домам возвращались так же, как пришли, все со своими компаниями.

— А когда возвращались, не помнишь?

— Часов в пять, наверное, светало уже.

— Да, неплохо посидели. Разошлись-то удачно?

— Ой, я лично еле доползла.

— Значит, праздник удался?

— Это точно!

Разобравшись с днем рождения, я попыталась узнать у этих девочек какую-нибудь дополнительную информацию насчет взаимоотношений Разумова и его факультативной группы, но оказалось: в том, что касается учебных будней, они не слишком осведомлены о делах друг друга.

— Нормальные были взаимоотношения, — сказала одна из девушек. — Занимались по истории, говорили, что очень интересно, даже нам как-то предложили присоединиться.

— А вы что?

— Да ну ее, эту историю, на занятиях надоедает.

Так и не добилась я ничего более конкретного по интересующему меня вопросу двусмысленного поведения студентов. Неужели придется мне на девочку давить? Но, раз я не имею никаких данных, хотя бы косвенно указывающих, в каком направлении должно осуществляться такое давление, предпринимать эту крайнюю меру пока не стоит. Не имея фактов, я могу впасть в ошибку и сделать акцент не на том, на чем следует, и тогда пугливая Зина либо просто соврет мне, чтобы отвязаться, либо перепугается окончательно и совсем откажется разговаривать.

Девочки давно уже ушли по своим делам, а я все стояла в нише у окна, анализируя только что полученную информацию. Нечто в ней было такое, что не давало мне успокоиться. Какая-то мелочь, которую я отметила скорее подсознанием, чем разумом, и которую благодаря этому никак не могла воспроизвести на логическом уровне. Как заноза, эта мелочь сидела в голове и не давала выстроить правильную модель, подтверждающую алиби студентов.

Зная по опыту, что в таких случаях нужно просто ждать, пока мозг не обработает сигнал и сам не выдаст уже готовый результат, я заставила себя не думать о дне рождения. Полностью переключилась на поиск дополнительных способов получения информации о взаимоотношениях профессора Разумова и юных исследователей истории.

Еще раз поговорить с деканатскими? Вряд ли они посвящены в такие тонкости, да у них и своих интриг хватает. Друзья Влада? Они все — участники факультатива, с ними я уже разговаривала. Как раз разговор с друзьями и заставляет меня искать дополнительную информацию. Девушка? А и правда — есть ли у Влада девушка? Это надо выяснить!

Обдумывая, под каким предлогом и у кого именно мне удобнее всего будет выведать столь интимную информацию, я снова спустилась в вестибюль: посмотреть в расписании, где сейчас занимается группа, в которой числится Влад Незнамов. Разумеется, меня постигло очередное разочарование. Оказалось, что у группы 3705 сегодня только две пары и что в начале большой перемены, когда я так удачно пряталась от них в оконной нише, никого из этой группы уже не было в институте. Правильно — ведь теперь им не с кем оставаться для дополнительных факультативных занятий.

Я начинала раздражаться. Это было очень непрофессионально, но, раз от раза сталкиваясь с тем, что мои усилия не приносят никаких реальных результатов и я ни на шаг не продвинулась в сторону действительного убийцы (точнее, убийц) профессора, я начинала ощущать весьма негативные эмоции. А они, как известно, отнюдь не способствуют успешному расследованию запутанных дел.